Александра Федоровна. Последняя русская императрица - Павел Мурузи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Очень скоро у всех этих богатых кумушек, у этих гарпий, украшенных диадемами, этих праздных и горделивых дам империи не останется ничего, кроме презрения к глубокому отнюдь не показному благочестию той, которая никогда не желала осыпать их упреками, и которая только и мечтала о симпатии к себе; той, которую саму тайно упрекали, —■ о чем сегодня говорит один известный психиатр, — в ее повышенной сексуальности, которой так не хватало тем, которые насмехались над нею...
С необъяснимой злобой Екатерина Радзивилл заявит: «Напрасно она думала, что рождение у нее дочери разочарует весь народ; свой народ она уже совсем не интересовала...»
Интересно, где же этот биограф черпал свою информацию для подобного утверждения? Во-первых, народ еще слишком мало знал свою государыню, чтобы совсем ею не интересоваться, к тому же в ту зиму еще никто не знал, кем разродится императрица, — мальчиком или девочкой?
Жизнь будущей мамы проходила тихо и спокойно, без особых тревог, как она того и желала. Музыкальные вечера, концерты для избранных во дворце, на которые приглашались музыканты-виртуозы, как отечественные, так и иностранные. Чтение, театральные спектакли. Она рисовала, занималась вышивкой по несколько часов ежедневно, она присутствовала при пробуждении маленькой Ольги, которая в свои пятнадцать месяцев заявляла о своем раннем развитии; она была такой болтушкой, и ужасно любила полепетать на ручках у мамы. Она обладала крепким, пышущим здоровьем.
Хотя Николай и унаследовал от отца пятнадцатилетие мирной жизни, молодой царь все же, несмотря ни на что, плохо знал международное положение России.
Он прилежно исполнял все свои государственные обязанности, и, прежде всего, стремился следовать той же политике, которую до него проводил его отец; он стремился всеми средствами гарантировать сохранение мира, который, казалось, в это время укреплялся.
К весне 1897 года планы его на сохранение мира уточнялись, он искал не только военных союзов, но и кое-что еще, чтобы продвинуть свою империю дальше, по всему миру. Этот, бесспорно, утопист, наделенный, однако глубоким гуманизмом, что признают в нем многие историки, очень хотел всеми фибрами своей души, стать носителем новых идей, чтобы идти вперед, к всеобщему разоружению.
Ради этого он обратился ко всем с торжественным призывом к миру во всем мире и ко всеобщему разоружению. Он таким образом по праву заслужит завидное звание предтечи пацифистского движения, которое впоследствии будут на все лады восхвалять коммунистические глашатаи, забывая при этом, что именно русский монарх, этот самодержец, первые высказал такую благотворительную мысль...
Ни мегаломан Вильгельм II, ни принц Уэльский, будущий английский король Эдуард VII, ни французская демократия, все еще залечивавшая раны, нанесенные ей поражением в войне Наполеона III с немцами, ни другие монархи — скандинавские, испанские, итальянские, ни константинопольский султан, никто из них не был таким альтруистом, не обладал простой политической мудростью, чтобы задуматься над этим.
Как же нам принять презрительные суждения о характере Николая и о его царствовании тех его современников, которые из чисто партийных интересов станут обвинять его, если не в глупости, то в слабоволии или безразличии?
Справедливость следует всегда восстанавливать, и все народы, и прежде всего, народ русский, — должны знать, что последний император дома Романовых, этот двадцатишестилетний молодой человек, в самом начале своего царствования стал первым в истории монархом, который выдвинул идею единения между всеми народами.
К инициативам молодого императора все же прислушивались. В министерстве иностранных дел в Санкт-Петербурге была создана специальная комиссия, которая занималась составлением дипломатических нот различным правительствам, учитывая при этом стиль изложения, приемлемый для каждого из них. Так благодаря трудам Николая, его воле и его идеализму, был учрежден Международный постоянный арбитражный суд, о чем, судя по всему, забывают многие современные политики и дипломаты, — а этот суд стал первым краеугольным камнем, заложенным в величественный небоскреб Организации Объединенных Наций, организации, созданной в полном соответствии с идеями, выражаемыми когда-то этим русским императором, которого все мы так плохо знаем!
Международный постоянный арбитражный суд в своих заявлениях, рассылаемых правительствам, выражал свое предостережение: курс многих стран на вооружение порождает множество финансовых и моральных проблем.
Само собой разумеется, заинтересованные страны положили этот призыв под сукно. Некоторые дипломаты того времени высказывали предположения, что такая экстравагантная идея пришла в голову царю потому, что он опасался перевооружения Австрии, что не могло его не беспокоить. Нужно в этой связи заметить, что Франц Иосиф всегда проявлял свою воинственность по отношению к Востоку, во имя так сказать психологического реванша в отношении Севера, где новая Германская империя не могла не внушать ему страха и заставляла вести себя довольно благоразумно. В некоторых немецких газетах появились сообщения о том, что австрийская артиллерия получает новые современные полевые орудия, которых у России на тот момент не было. Один украинский издатель выпустил в свет шеститомный труд некоего Ивана Блиоха, крупного русского экономиста, статистика и финансиста еврея по национальности, который в своем труде убедительно, с привлечением множества фактов и удручающей статистики говорил о возможных массовых человеческих жертвах в будущей войне, об экономических потерях и ужасных разрушениях во всех странах. Царь, ознакомившись с его трудом, был настолько им поражен, что дал ученому секретную аудиенцию. Он не только одобрил его идеи всеобщего разоружения, но и выделил личные средства для перевода этого труда Блиоха на иностранные языки, чтобы найти таким образом поддержку своей идеи в других странах.
Александра с искренним усердием поддерживала все усилия мужа в этом направлении. Она целиком одобряла его здравую инициативу и часто обсуждала с ним наедине, как, какими средствами помочь этой идее пробить себе дорогу. А тем временем во дворце вдовствующей императрицы, в ее салоне, продолжались грязные инсинуации по поводу ее беременности.
Одним из самых главных критиков такого благородного предложения царя, стал принц Уэльский. Он в своем дневнике сделал такую запись по этому поводу: «Николай выдвинул идею, глупее и смешнее которой я в жизни не слыхал...»
А кайзер был настолько ею возмущен, что тут же телеграфировал в Санкт-Петербург: «Николай, что с тобой. Уж не бредишь ли ты? Вообрази монарха, распускающего свои полки, овеянные славой пятисотлетней истории, и отдающий свою столицу демократии и анархистам!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
