Рождение легиона - Gedzerath

– «Она два года жила в Эквестрии, доктор» – смущенно хихикнула Соя, присевшая рядом со мной на жесткий коврик – «И говорит, что потеряла память после травмы. Поэтому не пугайтесь этих странных словечек – она их постоянно произносит».

– «Ах, вот даже как…» – подняв глаза от своих записей, врач внимательно уставился на меня своими выцветшими глазами – «Тогда они и вправду должны быть всесторонними. Но я думаю, с этим проблем не будет – не далее как третьего дня, я слышал, что к вам собиралась целая научная группа во главе с профессором Тодстулом Вуд, и думаю, они собираются приехать к вам отнюдь не просто так».

– «Третьего дня?» – удивилась я этому архаичному слову, покосившись на закивавшую Бриз – «Это...».

– «Ну да, остальные пони, живущие в Эквестрии, называют его Wednesday!» – смеясь, закивала альбинос – «Крылышки, ты что, забыла даже это?».

– «Ну не то что бы…» – смущенно почесав шею, призналась я под внимательным взглядом врача – «Но отвыкла – точно. Хотя я до сих пор пугаю остальных жителей городка своим времяисчислением. Знали бы вы, как неудобны все эти «до полудня», «после полудня»! Белиберда-белибердень! Сказать «семнадцать часов» им там всем религия не позволяет, видите ли! Или природная лень!».

– «Да, влияние единорогов еще сильно в Эквестрии» – философски покачал головой доктор Бол, с облегчением откладывая папку, и принимаясь убирать все в свой саквояж – «Но ничего, юная соратница, не беспокойтесь – тут у вас целый корпус, под завязку забитый различной аппаратурой и неплохими лабораториями, оставшимися со времен этого проекта. Несколько архаичного толка, этого не отнять, но что поделать – раз проект закрыт, то и обновлять ее не стоит… А тем более что вы и так ей практически не пользуетесь».

– «И хорошо!» – фыркнул от двери отиравший притолоку Гарлик Саус. На морде черно-белого жеребца вновь бродила ехидная, брезгливая усмешка – «Еще не хватало, чтобы помимо тунеядства, мы бы еще и болели едва ли не каждый день! Мне и так уже надоело висеть бесполезным грузом на шее своих соратников!».

– «А это уж решать не вам, молодой жеребец!» – ехидно покосился на него Кубик Бол, снимая халат, и с кряхтением облачаясь в свой прорезиненный плащ. Не знаю, зачем он понадобился ему в этот теплый, летний день, но переспрашивать я не рискнула – кто знает, какие тараканы ползают в голове у местных борцов за правое дело? – «Это решит партия, правительство и наш народ. Если они считают, что вы для чего-то нужны Сталлионграду, то как можно противиться воле народа? Как, я вас спрошу, милостивый государь?».

– «Я не государь!» – взвился нервный «недопегас», разозлившись отчего-то еще больше – «Я – сын своего города, и я…».

– «Да-да-да. Я вас прекрасно понимаю. Однако же, должен вам заметить…» – скрип паркета и грохнувшая дверь оборвали голоса спорщиков, вышедших из зала в коридор. Уставившись вслед вышедшим из зала пони, я несколько секунд соображала, как бы покорректнее узнать то, что крайне заинтересовало Древнего, и наконец, решила обратиться к кокетливо поглядывающей на меня альбиноске, для большего доверия, притиснув ее к себе крылом.

– «Слушай, а ему за это ничего не будет?».

– «Что ты имеешь в виду?» – удивилась красная, кокетливо краснея всей мордой, ушами и даже шеей, что в ее исполнении было не менее мило, чем это удавалось Черри – «Что ему должно быть, и за что?».

– «Ну, за эти слова. Если кто-нибудь в Эквестрии начал бы возмущаться действиями принцесс, на него бы посмотрели как на прокаженного, и общаться бы с ним точно никто после этого не стал. А уж если бы этот неумный пони и дальше бы продолжал продвигать свои идеи богоборства, то, боюсь, рано или поздно, он повидался бы с гвардейцами или стражами, заглянувшими к нему на огонек. И наиболее вероятно, что с последними – принцесса Луна крайне нервно относится к публичной критике, если вы понимаете, о чем я говорю. И тогда, для этого борцуна с режимом все закончилось бы очень и очень печально. Уж поверьте, я знаю, о чем говорю».

– «Дикость какая!» – фыркнула Синица Вуд, демонстративно не обращавшая на меня внимания. Худая кобыла присела за большой, накрытый полотняным чехлом рояль, и осторожно трогала его широкие клавиши, делая вид, что совсем не заинтересована разговором – «Дикари какие-то! Если кто-то не согласен с действиями вышестоящих пони, он может выступить на собрании, подготовить доклад, поручив председателю своей партийной ячейки довести его до сведения руководства районом или округом, ну, или собрать инициативную группу, попав на прием к кому-нибудь в верхах. И большего не требуется. А если этот земнопони упорствует в своих заблуждениях, то тогда уже вызовут на собрание и обсудят его самого!».

– «Ага, это так» – кивнула головой Соя под одобрительным взглядом товарищей. Рассосавшись по залу, пегасы терпеливо ждали конца врачебного осмотра, и теперь, словно бы исподволь, подтягивались ко мне, по-видимому, желая, наконец, утолить свое любопытство, завалив меня кучей вопросов – «Поэтому не беспокойся, ему ничего не будет. Он уже выступал на отчетном собрании округа, и соратник Камо лично убедил его, что, несмотря на провал эксперимента, а точнее, его «несвоевременность», мы все – ценные члены нашего общества. А что, в Эквестрии к недовольным и вправду, приходят эти страшидлы с мышиными крыльями?».

– «Только если они, каким-либо образом, начинают беспокоить Госпожу» – отмахнулась я, думая совсем о другом, и поначалу, даже не заметив, как вокруг меня мгновенно образовался плотный кружок из крылатых жеребцов и кобыл – «Да и то… Ну поорет дурачок какой-нибудь “The end is Neigh!”, поголосит про «сошествие ночи», но с такими разговор короткий – достаточно глазами из темноты посверкать, как буяна тут же пробивает понос, не слишком-то способствующий продолжению революционной борьбы… Ты, кстати, в курсе, что у этих ребят еще и глаза светятся?».

– «Да ну, врешь?!» – выдохнул собравшийся вокруг меня табун – «Откуда знаешь? Уже видела? А где?».

– «Ну, я сама…» – притормозив, я решила прибрать чересчур растрепавшийся язык, и закончила мысль не так, как собиралась сначала. Нечего им было знать обо мне так много – «В общем, мой муж как раз из таких вот, мышекрылых пегасов. Он – ночной страж».

– «Оооогооооо!» – кажется, мой негласный рейтинг в тот день заметно поднялся в глазах «тридцати». Даже Синица Вуд прекратила изображать безучастного наблюдателя, взобравшись на рояль и с его крышки пялясь на меня из-за спин окруживших меня товарищей – «То есть, он… А вы с ним… И что, давно?!».

– «Ну, мы женаты уже год» – пожала плечами я, покосившись на золотое полукольцо, тускло блестевшее на сгибе моего крыла. Наши первые, обручальные кольца и подарки бережно хранились у Бабули, отобравший у нас эти реликвии под предлогом, что потеря таких вот вещей – очень дурная примета. Вместо них, на наших крыльях красовались тонкие, с-образные колечки, отлитые из сплава золота, меди и серебра, гарантировавшего большую стойкость к нагрузкам, коррозии, да и потерять которые было не так обидно. Именно обидно, ведь хождение золота в этой стране было пока еще настолько обыденным делом, что подделывать его как сплав было пока не слишком-то выгодно. Другое дело – подделка монет, но там уже в дело вступала такая хрупкая (для меня) материя, как магия, поэтому я не очень-то обращала внимания на этот элемент противоправных действий, болеть о котором должна была голова единорогов – «В общем, нормальный пегас, хотя и с трудной судьбой. И никакого разврата и групповухи, Соя, понятно? Нечего там урчать, под крылом! Ну… Всего разочек-то и было… В общем, это не считается! И вообще, мы не о том говорим. Глаза у них светятся из-за магии Принцессы Ночи, и крылья меняются на мышиные…».