Слёзы Эрии (СИ) - Эйлин Рэй

— Что произошло в городе? — вновь задал вопрос Эспер, пропустив замечание брата мимо ушей.

Желваки заиграли на скулах Шейна.

— Шейн, — осторожно окликнула его Шеонна, когда молчание затянулось. — Что там произошло? Мы видели взрывы.

— Кто-то подорвал правое крыло замка и памятник Велоры, — нехотя ответил Шейн. — Это всё, что я знаю. Налетчики исчезли прежде, чем прибыла стража.

Во взгляде Шеонны забрезжила тревога.

— А Элья?

— Я велел отвезти её к Тенлеру Эридиру, он позаботится об Элье. В нашем доме сейчас работают Ищейки, но с рассветом мы уже сможет вернуться в Эллор.

— Считаешь, что там безопасно? — недоверчиво уточнила Шеонна.

Шейн покосился в мою сторону. Его взгляд сочился презрением — отныне друг видел во мне лишь предателя, связавшегося со чудовищем. И, вполне оправдано, он винил меня за беду, которую я привела в их дом. Еще недавно я испытывала тревогу, не находя этих эмоций в лице Шеонны, но только теперь осознала, как велика их тяжесть и как больно ранил холод во взгляде.

— Без меня безопасно, — тихо ответила я, прочитав ответ в карих глазах Шейна.

— Нет! — отрезала подруга. — Это не так! Вы не останетесь здесь!

— Мы пойдем в Варрейн, — опередил меня с ответом Эспер. — Переждем там пару дней пока брат восстановится, а потом найдём ведьму, которая согласятся нам помочь.

— Самоубийство, — возмущенно фыркнул Арий. — Ведьмы убьют нас быстрее, чем люди.

— Кроме них нам никто не поможет, — со сдерживаемым спокойствием настаивал Эспер. — И нам нужна всего лишь одна конкретная ведьма, она точно не попытается нас прикончить.

— Почему именно ведьмы? — опешила Шеонна.

— Потому что существа, охотящиеся на Алессу, их потомки.

На поляне резко воцарилась гробовая тишина, казалось, даже ветер настороженно затих в кронах деревьев. Все выжидающе уставились на Эспера, но объяснений от тамиру не последовало.

— Шинда, — рассеянно пробормотала я, услышав ответ в мыслях друга, и удивленно уставилась на зверя.

— Шинда — это сказки, — недоверчиво отмахнулся Шейн.

Эспер склонил голову на бок, окинув его уставшим взглядом.

— Тамиру в человеческой шкуре, сидящий с тобой у одного костра, тоже часть очень древней сказки. Сказки приукрашивают прошлое, но не врут о нем. Подумай об этом, человек, прежде чем отрицать услышанное.

— Та женщина в доме была одной из них? — догадалась Шеонна и добавила, получив утвердительный кивок зверя. — Что ей нужно было от Алессы?

Все мы знали ответ на этот вопрос.

Знали его задолго до того, как в дом ворвалась сероглазая женщина, опутав мою шею серебряными нитями. Но мы упрямо обходили стороной разговоры об алом кристалле, пока никому из нас не угрожала серьезная опасность. А потом стало уже слишком поздно.

Я вскинула руку к кулону: словно почувствовав угрозу, цепочка вновь сделалась удушающе короткой и серебро с легким покалыванием впилось в кожу, заставив поморщиться от боли.

— Однажды ведь с тебя его сняли, — вдруг вспомнила Шеонна, — тогда на площади. Почему же сейчас не выходит?

— Ни один, даже магический, замок не устоит перед волей чистокровного лиирит, но даже в том случае кристалл убил незадачливого воришку в считанные минуты, — вмешался с пояснениями Арий.

— Откуда ты знаешь о ворах? — Шейн недоверчиво уставился на тамиру.

Тот в свою очередь ехидно оскалился, обнажив заостренные клыки, каких прежде у него не было.

— Наблюдательность у меня в крови, человек.

От меня не укрылось как крепко сжались кулаки Шейна, в то время как на его лице застыла обманчиво бесстрастная маска.

— Но как шинда нашли Алессу? — не унималась Шеонна, пытаясь разрядить обстановку и докопаться до истины.

Нам всем нужны были ответы, и я чувствовала, что у Эспера они были. Но зверь продолжал упрямо хранить молчание. Я обиженно воззрилась на него.

«Я не лезу в твоё прошлое, но имею право знать хотя бы то, что касается меня лично. Как я смогу защитить себя, если буду слепа?»

«Тебе не о чем беспокоиться, я защищу тебя», — отозвался тамиру.

Неожиданно его кольнул страх. Он вспыхнул в сознании зверя всего на миг, словно крошечный светлячок, прорвавшийся в кромешную тьму из-за несокрушимой стены спокойствия, но этого мгновения мне хватило, чтобы поймать его и в свои руки. Я удивленно изогнула бровь.

«Чего ты боишься?»

«Ты еще не готова понять и принять многие мои деяния», — признался Эспер.

«Боишься моего осуждения? — удивилась я, помрачнев от недоверия друга. — Я должна всё знать».

С минуту Эспер молчал. Я чувствовала отголоски сомнений в его душе, но терпеливо ждала, не вмешиваясь.

«Хорошо, — сдался тамиру. — Но обдумай увиденное, прежде чем винить меня в чем-то. Потому что я никогда не стану извиняться за свои поступки».

Тот час разум зверя распахнулся перед моим мысленным взором. Это была всего одна единственная дверь среди множества запертых комнат с секретами, но я жадно шагнула в неё.

— Лукреция Моорэт заплатила моей кровью за освобождение своего любовника, — удивленный вздох сорвался с моих губ, когда я озвучила самую яркую мысль, встретившую меня на пороге.

И затаив дыхание, словно перед прыжком, я глубже погрузилась в воспоминания Эспера.

Он всегда считал южан самонадеянными людьми: они всё ещё верили в старые легенды и полнились уверенностью, что защищены от прошлого. Они не допускали мысли, что однажды найдутся тамиру, дерзнувшие проникнуть за стены их города и уж тем более пробраться в замок. Но времена меняются — проклятья рушатся, а запуганные звери обретают силу и смелость.

Замок Эллора оказался пронизан нескончаемыми лабиринтами вентиляционных туннелей, словно холм, прорытый кротовыми тропами, — настоящий подарок для любопытного тамиру. За короткий срок рыжий кот изучил их все.

В тот день в кабинете Артура Моорэт было необычайно шумно.

Один из экспериментов обернулся провалом — сияющие волшебные двери взорвались, осыпав помещение сверкающими осколками. Звенящий грохот вырвался за приделы кабинета, сотряс стены, — на голову тамиру осыпалась серая пыль, — и перепугал студентов в библиотеке. Рыжий кот слышал их испуганные возгласы, но никто из учеников так и не нашел в себе храбрости, чтобы узнать о причинах взрыва.

Прижав уши к голове и вжавшись в холодный камень, тамиру наблюдал за людьми из своего тайного укрытия.

Какими же шумными и суматошными они были.

В воздухе пахло людским страхом и кровью Странницы, которая испуганно взирала на свою израненную руку.

Брат, разочаровано прыснув, покинул кабинет. Но в этот раз тамиру не последовал за ним. Он внимательно наблюдал за тем, как Странницу исцелили силой Древней Крови, и прислушивался к оправдывающемуся лепету худощавого человека.

— Я не мог допустить такой ошибки, — виновато стонал он, рассеянно осматривая подиум, на котором еще недавно сиял проход в чужой мир.

Мужчина упал на колени, дрожащими руками зашарил по полу, перебирая Слёзы Эрии в странном механизме, но его не без усилий подняли на ноги и увели прочь.

Последней комнату покинула девушка — статная, русая, довольно красивая по меркам людей, если не обращать внимание на ее увечье и отсутствующий глаз. Она воровато оглянулась на закрытую дверь, присела на корточки и поднесла маленький осколок Слезы Эрии к темному паркету, окропленному кровью. Кристалл жадно впитал всё до последней капли, и его сердцевина окрасилась в алый.

Тамиру удивился.

Он мало что понимал в магии людей, — его не интересовало то, что он не мог использовать сам, — но тамиру знал одно: кровавая магия в Дархэльме запрещена. Всего одному человеку во всей империи было дозволено играть с этой опасной Силой и лишь до тех пор, пока Кровавая Графиня оставалась фавориткой императора. Других же за подобное преступление ожидала смерть.

Конечно, у людей всегда найдутся исключения: некоторые Ищейки умели выслеживать преступников по капле крови, — этот дар им выжигали россыпью древних рун на руках, — а Хранителям Дверей позволяли использовать кровь для определения родословных. То были безобидные ритуалы, отчасти приносящие пользу империи.