Лабиринт Ванзарова - Чиж Антон

Редкое явление наблюдалось у полицейского дома Казанской части. У дверей стояла карета, принадлежавшая высокому сановнику. Кто пожаловал с визитом в такую рань, Ванзаров догадаться не смог. И не слишком хотел.

Он шел в сыск нарочно, чтобы не отправиться в гости к брату на праздничный завтрак. Борис был так зол, что сумел найти курьера, который согласился в рождественское утро, засветло, доставить послание. Письмо не обещало младшему ничего хорошего в ближайшем будущем: если он посмеет в третий раз ослушаться, ему будет отказано в родственных отношениях.

Ультиматумы Ванзаров отвергал с детства. Упрямство его было сродни стали: чем дольше бьют молотом, тем прочнее становится. Возвращаясь с Никольского рынка, он бродил в мысленных дебрях. Требовалось разыскать ответ: где Почтовый может прятать Охчинского. Доктор, конечно, не корова, много корма не требует. Но все же новый человек в квартире; дворник или домовладелец начнут спрашивать: кто такой, почему проживает. Значит, его надо держать почти на привязи. Как арестанта. Доктор тихий…

Прогулку по мыслям прервали. Из кареты выскочил невзрачный господин и бросился к Ванзарову с такой прытью, будто повстречал старинного знакомого, который вернулся из поездки на Крит. Ванзаров помнил филера в лицо, но не его имя. Филер был так взволнован, что забыл поздороваться и попросил чиновника сыска в карету, потому что его срочно надо доставить, дело слишком срочное. Обилие срочностей не убедило, Ванзаров потребовал разъяснений. Филер с забытой фамилией не мог говорить: ему было настрого запрещено. Тогда Ванзаров бесчеловечно заявил, что с места не сдвинется. Пока не получит то, что желает.

Что оставалось бедному филеру? Он сознался. Карета принадлежит директору Зволянскому. Сам директор в состоянии, близком к безграничному бешенству, сейчас в холле «Англии» обещает филерам каторгу и вечные муки. Затребовал хоть из-под земли доставить Ванзарова. Причина в том, что в номере обнаружен мертвый юноша из Варшавы, которого берегли как реликвию. И не уберегли.

– Случайно не Стефан Самбор? – спросил Ванзаров.

Глаза филера вылезли из орбит, он убедился, что слухи о ясновидении чиновника сыска не враки. Оставалось только подтвердить. Более филер ничего не знал: Зволянский никого в номер не пустил, поставил охрану.

– Не выдавайте меня, господин Ванзаров.

Дав слово, Ванзаров залез в карету. И оказался у «Англии» так быстро, будто перепрыгнул через пространство. У дверей гостиницы дежурил Зволянский. Внешне директор был спокоен. Только галстук вылез из жилетки. Подойдя к карете, он выгнал филера, не разрешил Ванзарову выйти и залез сам.

– Что случилось, ваше превосходительство? – спросил Ванзаров, держа слово.

Зволянский забился в угол диванчика.

– Разве вам не доложили?

– Никак нет. Филер молчал, выдержал мои терзания.

– Ну хоть здесь не оплошали…

Сергей Эрастович приказал трогать и по дороге сообщил все, что Ванзаров уже знал. В общих чертах. С небольшим уточнением: что именно директор увидел в номере.

Поездка была недолгой. Карета пересекла Исаакиевскую площадь, въехала на Большую Морскую и остановилась у дома с эркером. Они поднялись на второй этаж. Дверь открыл дворецкий бодрого вида. Сюртук обтягивал крепкие мышцы. Выправку Ванзаров оценил глазом борца-любителя.

Приведя галстук в порядок, Зволянский пригладил виски.

– Будь что будет, – подбодрил он себя. Ванзарову этого не требовалось.

Их пригласили в большую гостиную. Посреди обширной комнаты в восточном стиле с персидскими коврами и лежанками шелестел струйками воды фонтан каррарского мрамора. Ждать не пришлось. Вошел хозяин квартиры в домашнем халате для визитов. И распахнул объятия Зволянскому.

– Как приятно в праздничное утро видеть вас, Сергей Эрастович, – сказал он с крепким рукопожатием. И перевел взгляд на второго гостя. – Да это тот самый героический юноша, что выручил нас в доме Александра Ильича. Приятно видеть вас, молодой человек.

Руки Ванзарова не удостоили, он отдал официальный поклон.

– Ну, друзья мои, прошу за стол угоститься, чем богаты.

Князь Оболенский слыл обходительным человеком. Таким он и был на самом деле. Во всем, что не касалось службы, трудно было найти более милого, радушного и гостеприимного хозяина дома. Надсмотр за полицией империи накладывал определенный отпечаток на его характер. Другого заместителя Горемыкин не стал бы держать у себя.

– Ваше высокопревосходительство, позвольте обратиться, – начал Зволянский, стоя почти смирно.

Князь всплеснул руками так, что кисточки на шнуре халата весело запрыгали.

– Сергей Эрастович, ну что за тон! Мы не на службе. И на службе этого почитания не люблю…

– Дело чрезвычайное.

– Какие дела могут быть в Рождество?

– Доложит чиновник Ванзаров, – сказал Зволянский, развернувшись и уступая место казни.

– Ну и что стряслось? – еще добродушнее спросил князь, но в глазах появилась настороженность. – Не тушуйтесь, молодой человек, докладывайте.

Выбора не осталось. Разве сразу подать в отставку. Сделав шаг, Ванзаров кратко пересказал то, что услышал от филера и Зволянского.

Повисла нехорошая пауза. Заложив руки за спину, князь прогулялся мимо фонтана. От добродушия не осталось и пушинки.

– Печально, господин Ванзаров, – сказал он, вернувшись. – Печально, что вы не справились и не исполнили как должно то, что вам было поручено… Что об этом говорить… Надо решить, как поступить дальше…

– Считаю необходимым в кратчайший срок найти убийцу, – отметил Зволянский.

Князь наградил старание кивком.

– Непременно, Сергей Эрастович. Важнее найти, кто его послал. Найти и доказать причастность, – сказал он таким тоном, что в слове «доказать» послышалось «наказать».

– Будет сделано, ваше высокопревосходительство.

Теперь князь обратил свой взгляд на ничтожного чиновника сыска.

– Что скажете, господин Ванзаров? Готовы искупить свой промах?

– Сделаю, что будет в моих силах, – ответил провинившийся.

– Будем надеяться… Сергей Эрастович окажет необходимую поддержку, не так ли?

Зволянский горячо согласился: именно так. И не иначе.

– Хочу подчеркнуть: мало найти убийцу. Надо изобличить того, кто это устроил… Это самое главное, господа, – князь обменялся с директором понимающими взглядами.

Оба думали на одного человека, который мог за этим стоять. Только не произнесли его имя вслух при ничтожном чиновнике. Намек Ванзаров понял. Нет тайны в том, что отношения между заместителями Горемыкина испортились окончательно.

– Господин Ванзаров, это вы изучаете аппарат доктора Котта?

– Только приступили, – ответил чиновник, храня самообладание.

– Какие результаты?

– Противоречивые. Требуются еще опыты. Так считает криминалист Лебедев.

Кажется, ответ не слишком понравился.

– Ну так доведите дело до конца, получите окончательные и точные результаты, – сказал князь с заметным раздражением, но сразу поменял тон: – Вот вам хороший случай проверить действие аппарата. Найдите того, кто нам нужен.

Ответил Ванзаров молчаливым поклоном.

– Что ж, господа, раз такие обстоятельства, не смею задерживать.

Князь вышел из гостиной. Будто забыл, что приглашал за стол. Перемена была резкой, но ожидаемой.

Зволянский с Ванзаровым спустились к карете.

– Полиция столицы в вашем распоряжении, – без радости сказал директор. Будто расставался с самым дорогим, чтобы было у него.

– Пока нужен господин Лебедев.

– За ним уже послано… Когда привлечете доктора Котта?

– Немного позднее.

– Сегодня же… Приказ его светлости… И мой… Что намерены делать сейчас?

– Осмотреть место преступления, – ответил Ванзаров.

– Что там осматривать? Этот фокусник… То есть маг… Спирит, или как его, все одно мертв. Надо искать убийцу, а не тратить время попусту.

– Должен выслушать мнение господина Лебедева о случившемся.