Власть. Монополия на насилие - Олег Кашин

А нет никакого ответа. Вы выключаете телевизор и ложитесь спать, чувствуя себя обманутым.

Я рад, что Ксения Собчак и Чулпан Хаматова помирились. Но мне не нравится чувствовать себя обманутым. Я хочу знать правду и хочу повторить вопрос, на который нам так и не ответили: если бы у Хаматовой не было благотворительного фонда — стала бы она сниматься в том ролике, или нет?

17 мая. Об Общественной палате трудно говорить всерьез, но я попробую, извините. То есть я сам понимаю, что это абсолютно бессмысленная декоративная структура, пародия на гражданское общество, учреждение, полностью подконтрольное и подчиненное Кремлю. Но формально это ведь не так. Нет слова «пародия» или слова «имитация» в федеральном законе «Об Общественной палате». В этом федеральном законе написано, что Общественная палата «осуществляет взаимодействие граждан с федеральными органами государственной власти». То есть по закону это вполне серьезная структура.

И у этой серьезной структуры есть официальный сайт — «Трибуна Общественной палаты». Должен признаться, это мой любимый сайт, ну или один из самых любимых. Я люблю его по двум причинам. Причина первая — мне нравится, когда люди не валяют дурака и не пытаются казаться кем-то, кем они не являются.

И вот сайт Общественной палаты не валяет дурака и не делает вида, что это сайт серьезной госструктуры, призванной осуществлять взаимодействие граждан с властью. Это нормальный агитресурс, который не скрывает этого и ведет себя так, как подобает агитресурсу.

Вот просто подряд заголовки на главной странице: «Владислав Фронин о грамотных действиях ОМОНа», «Глеб Павловский боялся за стариков на митинге», «Эдуард Багиров считает, что надо действовать жестче», «Сергей Удальцов — тоска и халтурка для психиатра». Собственно, это вторая причина моей любви к сайту Общественной палаты — я вообще люблю трэш.

В современном русском Интернете, где люди ко всему привыкли, вызвать у читателя брезгливость достаточно трудно, а сайту Общественной палаты это удается.

Любя этот сайт, я всегда знал, чего от него можно ожидать, а теперь этот принцип нарушен — они меня удивили. У сайта Общественной палаты появился новый автор. Люди, которые следят за жизнью русского Интернета, наверняка знают это имя — хакер Хэлл. Это действительно знаменитый человек, который на протяжении многих лет, как минимум с середины нулевых, регулярно взламывает почтовые ящики наиболее заметных оппозиционеров, уничтожает их блоги, а украденную личную переписку публикует в открытом доступе на своем сайте.

Как вы понимаете, это уголовное преступление. В российском Уголовном кодексе есть статья 272 — «неправомерный доступ к компьютерной информации», — которая предусматривает наказание сроком до семи лет лишения свободы. Почему не сидит хакер Хэлл — ну как же, хакера ведь трудно поймать, он же неуловим, и даже то, что Хэлл, в отличие от большинства хакеров, практикует свое занятие публично и всегда берет на себя ответственность за взломы, никак ему не угрожает. Иногда даже кажется, что хакер Хэлл не одинок, и что о его неуловимости заботится кто-то более сильный и влиятельный, чем он сам. Госструктура какая-нибудь, черт его знает.

Человек, которому грозит тюремный срок за уголовное преступление, обычно прячется и скрывается. Но это обычно, а иногда — иногда бывает и иначе. Только для этого надо научиться, я снова процитирую федеральный закон об общественной палате, «осуществлять взаимодействие с федеральными органами государственной власти».

7 марта. Вадима Дымова вряд ли назначат губернатором Приморья, но новость о его выдвижении интересна вне зависимости от дальнейшей политической судьбы этого колбасного магната. Дымов — единоросс, но не вполне типичный единоросс.

В «Единой России» и около нее есть некоторое количество таких людей — они не произносят зубодробительных речей о суверенитете и не поют славу Путину, не участвуют в самых одиозных партийных мероприятиях, и вообще ведут себя так, что никто не рискнет ассоциировать их со всероссийской политической партией «Единая Россия». Дымов, ресторатор Аркадий Новиков, Ольга Слуцкер, Игорь Бутман — такие единороссы с человеческим лицом, их чаще можно встретить в эфире телеканала «Дождь» и в дискуссиях на сайте «Сноб», чем, условно говоря, в программе «Время». Даже самый радикальный противник «Единой России», сталкиваясь с этими людьми, не станет распространять на них свое отношение к Путину или к его партии — про этих людей всем как-то понятно, что да, по каким-то своим веским основаниям они оказались единороссами, но не более того. Никому в голову не придет спорить с саксофонистом Бутманом о содержании последних статей Путина или обсуждать с ресторатором Новиковым популярную избирательную технологию «карусель».

Наверное, если бы «Единая Россия» состояла только из таких людей, это была бы совсем другая партия, да и страна у нас была бы совсем другая, но фокус в том, что только из таких людей эта партия не могла бы состоять никогда, они в ней — именно как такой гарнир к Андрею Исаеву и Сергею Железняку.

В «Единой России» разделение труда очень четкое: Исаев в «твиттере» ругается про «оранжевую угрозу», а Бутман играет на саксофоне и подмигивает — мол, вы же все понимаете.

Собственно, именно поэтому я почти уверен, что Дымова не назначат губернатором стратегически важного региона. Он нужен именно для того, чтобы все увидели, как разнообразна «Единая Россия» — смотрите, тут не только токарь Трапезников и боксер Валуев, тут еще и Дымов — почти икона «креативного класса», владелец не только мясокомбинатов и ресторанов, но и книжных магазинов «Республика», аудитория которых абсолютно глуха к традиционной единороссовской риторике.

Выдвижение Дымова не имеет никакого отношения ни к его будущему, ни тем более к будущему Приморья. Это просто такой намек на либерализацию; когда-то, в первые годы президентства Дмитрия Медведева такие намеки было принято называть сигналами. Из того же ряда и из тех же времен — выражение «раскол тандема». «Этот сигнал может свидетельствовать о расколе тандема», — типичный политический комментарий трех-четырехлетней давности. Политологи любили находить «сигналы» в любой, даже совсем бессмысленной новости, а потом это всем надоело, да и сигналы как-то сами собой сошли на нет. А теперь вдруг зачем-то снова зазвучали. Выдвижение Дымова — это такой же запоздалый «сигнал», как и заявленная накануне проверка приговора Ходорковскому.

22 февраля. Никто и не ожидал, что граждане Латвии проголосуют за придание русскому языку статус государственного, но сам факт такого референдума — событие вполне историческое. Даже Украина так и не решилась провести такой референдум, Латвия оказалась первой. За русский язык проголосовало в три раза меньше людей, чем против, но это даже не имеет значения — до сих пор ни в одной постсоветской стране вопрос о русском языке не доходил до такого уровня обсуждения.

Россия, конечно, тоже следит за событиями в Латвии. Итоги референдума о русском языке в Латвии от имени России комментирует Сергей Нарышкин. Он говорит, что референдум показал, что проблема русского языка на постсоветском пространстве очень остра, что русский язык нуждается в особой защите, и так далее.

Я тоже склонен считать, что русский язык нуждается если не в защите, то в поддержке, и что российскому государству стоило бы как-нибудь эту поддержку русскому языку оказывать, тем более, что соответствующими инструментами российское государство располагает. Есть специальное правительственное ведомство — Россотрудничество, есть формально негосударственные фонды вроде «Русского мира», возглавляемого политологом Никоновым, да много чего есть. На поддержку русской культуры и русского языка Россия тратит большие деньги. Но к референдуму в Латвии эти ведомства и эти деньги не имели никакого отношения. Референдум в Латвии устроило местное общество «Родной язык». Российские федеральные телеканалы и государственные СМИ, рассказывая о референдуме, охотно дают слово руководителю этого общества и инициатору референдума Владимиру Линдерману. Владимир Линдерман — главный герой истории с референдумом в Латвии.

И я просто хочу объяснить, в том числе персонально Сергею Нарышкину, одну интересную вещь. Владимир Линдерман не имеет никакого отношения ни к Россотрудничеству, ни к фонду «Русский мир», ни вообще к российскому государству. То есть к российскому государству он имеет отношение, но только как его маркированный враг. Именно Линдерман, которого тогда чаще называли по прозвищу — Абель, — был вторым после Эдуарда Лимонова человеком в запрещенной теперь партии нацболов на пике ее политического и медийного успеха — пять-десять лет назад, когда либералы уже перестали пугаться нацбольских кричалок, а власть решила, что именно нацболов она будет сажать и запрещать. Собственно, и ликвидировали партию именно во времена Линдермана, и его самого, гражданина Латвии, выслали из нашей страны в рамках борьбы с лимоновской партией. И он уехал в Латвию и стал, как мы видим сейчас, очень успешным общественным деятелем, сумевшим в одиночку и без копейки бюджетных денег добиться того, чего никогда не сможет добиться никакое Россотрудничество.