Красавица и босс мафии - Лола Беллучи

Но теперь, когда день становится ярким и теплым, а я прохожу мимо того самого окна и не останавливаюсь, я знаю, что вернусь ночью, чтобы увидеть новые несбыточные мечты. Позже я, наверное, начну с того, что представлю, что научилась плавать.

* * *

Одежда на моем теле кажется неправильной, когда я спускаюсь по лестнице на кухню в крыле синьоры Анны, и дело даже не в том, что я хочу свою старую одежду. Просто, пока я носила форму, как и все остальные женщины, которых, как я знаю, я там встречу, мне было легче чувствовать, что я там нечужая.

Уже ставший привычным хаос был слышен, несмотря на то что я все еще находилась в нескольких метрах от кухни. Позволит ли мне Луиджия остаться?

— Она ему надоест с минуты на минуту.

Я прекращаю идти, руководствуясь лишь инстинктом, когда слышу два голоса внутри кладовой двери, через которую я собиралась войти. Я говорю себе, что бабочки в моем животе, это безумие, они говорят не обо мне. Я просто заражена постоянными жалобами Рафаэлы.

— Он поселил ее в доме только потому, что она бразильская шлюха. Вряд ли дон так поступил бы с настоящей итальянкой.

Значит, они говорят обо мне.

Стоя посреди коридора, я моргаю, не зная, продолжить ли путь или вернуться в крыло Витторио. Через две секунды я жалею, что не двинулась с места, когда оттуда же, откуда доносились голоса, раздается громкий смех.

— Как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем она окажется в борделе какой-нибудь семьи? — Спрашивает одна из женщин, и, прислушавшись, я узнаю ее голос. Это Джована. Мы начали общаться несколько недель назад. У меня не было иллюзий, что мы подруги, но я определенно не ожидала такого комментария.

— Месяц? — Предположил другой голос. Камила, я узнала.

Я тяжело сглатываю, но не потому, что эти слова причиняют мне боль. Меня разочаровывает осознание того, что где бы я ни была, всегда найдутся люди, готовые быть беспричинно жестокими. Возможно, это романтическая или наивная идея с моей стороны, но мне действительно хотелось верить, что мне не нужно нести в эту жизнь свои прежние боли и ошибки. Если бы это был единственный выбор, который я могла бы сделать, то я бы его сделала. Мне даже не нужно было нести в себе людей, которые причинили мне боль, даже если это было внутри меня.

Я поворачиваю в противоположную сторону, мое сердце свободно от печалей, но голова полна сомнений. Эти женщины могут быть совершенно неправы в том, что Витторио взял меня в свое крыло только потому, что мы спим вместе, но они правы в одном: что произойдет, когда я потеряю свою полезность, которую он только что обнаружил во мне?

Отдаст ли он меня в бордель? Но если бы он так сделал, тогда зачем вообще было привозить меня сюда? Он мог бы сделать это с самого начала, верно? Я качаю головой из стороны в сторону, отрицая это, и решаю, что все, что мне сейчас нужно, это запереться в библиотеке, где есть только книги, мои мысли и уют дивана.

Повышение Рафаэлы было полезно и для нее, и для меня, это значит, что я могу проводить с ней больше часа в день во время наших занятий, но большую часть времени я просто стараюсь не мешать Рафаэле работать. Луиджия все еще главная экономка, и, если хоть что-то, что делает Рафа, окажется не таким безупречным, лекция обязательно последует.

Зная, что я, скорее всего, не смогу уделить внимание ни единой строчке, может быть, позже, но точно не сейчас, я полностью отказываюсь от идеи с библиотекой. Я прохожу прямо через вход в крыло и продолжаю идти, пока не нахожу выход.

Утреннее солнце греет, и зелень вокруг особняка выглядит гораздо живее, чем из моего окна. Я делаю глубокий вдох, вдыхая запах винограда, и вскоре выдыхаю разочарование вместе с воздухом.

Я смотрю по сторонам, назад и решаю идти вперед. Я покидала особняк всего два раза, первый в воскресенье, когда проходила ярмарка, а второй две ночи назад, вместе с Витторио. Он сказал, что я не могу покинуть территорию без охраны, но он ничего не сказал о том, что мне нужно, чтобы они были, когда я на территории. Это было бы бессмысленно. Тем не менее я не успела сделать и десяти шагов, как появился один из тех, с кем меня познакомил дон.

— Доброе утро, мисс.

— Доброе утро.

— Хотите куда-нибудь пойти?

— Я думала прогуляться по поместью. Тебе ведь не обязательно идти со мной?

— Нет. Только за ворота.

— Хорошо, спасибо. — Я прощаюсь, а мужчина, кажется, немного не знает, что делать.

Добро пожаловать в клуб, друг. У меня тоже никогда раньше не было охранника.

Я иду в сторону построек, оставляя его позади. Не похоже, что мне грозит опасность или что я могу убежать.

Выходные ворота находятся буквально в противоположном направлении. Там, куда я иду, максимум, что я могу сделать, это заблудиться или спрятаться в виноградниках. Мои шаги медленны. Мне хочется снять сандалии и ступить на траву, но я останавливаю себя. Рафаэла была права, люди действительно комментируют и смотрят. Некоторые даже указывают на это.

Я продолжаю прогулку по территории, как будто меня ничто не беспокоит, но есть одна вещь, которая беспокоит — Витторио.

Если бы у меня были какие-то сомнения, что со мной что-то не так, они бы исчезли, как только я вошла в этот ресторан. Что за человек чье сердце бьется быстрее только потому, что его пригласили на ужин? Что за человек чье сердце бьется быстрее только потому, что его пригласили на ужин, хотя он знает, что его компания не является причиной приглашения?

Я просто полезна.

Я повторяла эти слова в своей голове снова и снова, потому что боялась их забыть. Когда Витторио сказал, что у нас назначена встреча, позавчера утром, я не представляла себе ужин в таком ресторане и таким, каким он был.

Интимным.

Я не могу подобрать слово, которое бы лучше определяло его. Витторио казался таким доступным, таким… таким. Он был там, буквально в одном прикосновении моих рук. Близко, и с готовностью. Он мало говорил, но слушал меня. И он действительно смеялся. Точно так же, как в тот день, когда я подарила ему бригадейро. Ни разу дон не показался мне скучным и не сказал, что не хочет больше