Эмиссар чёрной Армады - Илья Стальнов

До Асгарда мы добрались ночью. Ведущего эксперта нашего научного центра я нашел там, где и ожидал - в его подземной пещере-лаборатории. По-моему, он месяцами не выбирался оттуда на свет божий. Застал я его за странным занятием. Он размешивал деревянным поленом булькающее, вонючее, болотно-зеленого цвета содержимое здоровенного медного котла.

- Ведьмино варево? - спросил я, морща нос от резкой вони, идущей от котла.

- Приворотное зелье, - поддакнул Шестернев.

- Умники, - заворчал Диксон. - Пересмешники... Это биоактивная белковая субстанция с четвертой планеты Альфа-Денеба. Чаев притащил. Удивительная вещь. При определенных условиях образует прогиб в энергоинформационной структуре.

- Какой такой прогиб?

- Тебе, Аргунов, не понять, - Диксон еще поболтал поленом, с любовью погладил котел, а потом уронил свое тело в кресло, схватившись за стрелку.

- Чего ты Чаеву наплел о своих успехах, что он нас чуть ли не с акции выдернул? - спросил я.

- Так его, - стрелка угодила в самый центр мишени. - Акция, говоришь?.. Аргунов, вместо того, чтобы делом заниматься, у меня голова забита вашими акциями, кризами... В общем, "голубичный" криз проходит несколько стадий. Взрыв - это кульминация, завершение. Но перед этим накапливаются едва заметные помехи в жизни, накапливаются сбои, изменения. От зарождения до взрыва проходит от двух до четырех суток.

- Что за помехи накапливаются?

- Берем четырехсуточный цикл, - Диксон вдавил клавишу, и в СТ-проеме поползли кубики и диаграммы. - Переменная Валиева - первые сутки спад на два процента, на четвертые - уже двадцать. Это достаточно, чтобы при должном анализе и наличии информации выявить неблагоприятный регион с достаточной точностью. А эмоциональная среда при начале криза включает...

- Стив, объясняй по-человечески. Что это нам дает?

- Мы можем выявить очаг будущего криза. Где-то за двое суток.

- А предотвратить его?

- Вряд ли. Минимализировать вред - еще куда не шло. Но зарождающийся криз начинает развиваться и жить собственной жизнью. Это прожорливое и живучие чудовище.

Диксон принюхался, встал, подошел к котлу, опустил палец, понюхал его и ожесточенно начал взбалтывать варево поленом.

- Ты ложкой попробуй, - предложил я.

- Пробовал. Никакой опасности, но вкус - дрянь. Клопами отдает.

- Ты что, клопов пробовал?

- Это я к слову... Так вот, даже не это самое интересное. Чтобы криз достиг второго уровня, нужен некий внешний источник. Проводник силы. Гораздо более мощный, чем доходяги, употребляющие "семя дракона".

- Найденыш?

- Точно. Даю голову на отсечение, что он присутствовал при наиболее мощных кризах. Нет оснований считать, что он собирается изменить этой привычке.

- Какая тебе нужна информация для определения точки нарождающегося криза? - спросил я.

- Вот, - он протянул мне информпакет. - Читать-то умеешь? Разберешься?

- Постараюсь, - кивнул я, чувствуя, что наконец нашел способ ухватить Найденыша.

***

- Аллах акбар! - послышался душераздирающий вопль.

- Воистныну акбар, - хмыкнул я. - Не было печали. Из переулка вытекала кишащая людская масса.

- Сюда, - я дернул за рукав Шестернева, и мы кинулись в улочку, зажатую высокими, мазанными разноцветной силиконовой краской заборами

Надоело ощущать себя зайцами, попавшими в переполненный голодными волками и лисицами лес.

- Ай алла!

Возможно, слух меня обманул, но нечто похожее заорал бородач в мохнатой шапке, указывая на нас

Надо же - впереди нам тоже перекрыла путь толпа - человек пятнадцать. Лучи яркого южного солнца разноцветно играли на тюбетейках и халатах, блестели на лезвиях топоров и прочих похожих орудиях, при взгляде на которые приходили грустные мысли о расчленениях, протыканиях, рубленых и колотых ранах Из серьезных предметов я рассмотрел полицейский парализатор и ЭМ-ружье. Так уж получилось, что последователи "Меча Абу Бакра" и им сочуствующие прихватили для работы что под руку попалось. Хорошо вооружены были лишь ударные отряды, наполовину состоявшие из смертников, ждавших своего часа не один год и мечтавших попасть в рай, ведь именно туда попадают правоверные, погибшие с оружием в руках за верное дело.

- Пробьемся, - переводя дыхание выдавил я.

Толпа хлынула на нас И я превратился в отлаженный боевой механизм. Окружавшие нас правоверные никак не могли понять, почему удары их костоломных и мясорезных орудий не достигают цели. Впрочем, возможности долго размышлять на подобные темы я им предоставлять не собирался. Они падали на пропыленную, прожаренную солнцем мостовую, многим уже не суждено было больше подняться.

Удар - пальцы впиваются во вражью шею. Захлест ногой, волнообразное движение - с переломанным хребтом падает еще один враг. Пригнуться - над макушкой свист топора, в ответ я посылаю, как хороший фокусник, спрятанный в рукаве сюрикен - восьмиконечную заточенную звезду, которыми пользовались, поговаривают, ниндзя в еще незапамятные времена.

Схватка заняла считанные мгновения. Привыкшие к охоте хищники неожиданно стали сами добычей. Вооруженный ЭМ-ружьем смертник успел всего лишь раз нажать на спусковой крючок, но очередь лишь подчистила ряды его товарищей.

- За мной, - я подпрыгнул и оказался на заборе, протянул руку Шестерневу.

Мы спрыгнули в типичный восточный дворик. В центре его бил фонтан, земля устлана коврами. У домика съежилась женщина и три девочки.

- Не бойтесь, - крикнул я. - Мы скоро уйдем.

- Не убивайте, - запричитала женщина.

- Не будем.

Я вытащил коммуникатор. Прилепленная на балконе отеля камера передавала нам на СТ-приемник изображение.

- Так, здесь народу поменьше. Отсюда они отхлынули. Вот маршрут, - я прочертил на карте города маршрут

- Ай, что делается, - запричитала женщина.

- Спроси у своего сына или мужа, - прикрикнул я. - Наверняка режет кого-то вместе с "абубакрами".

- Ай, ай, - начала раскачиваться женщина из стороны в сторону.

Снова на забор. Большую часть города занимали одноэтажные районы. Исполненные из новейших материалов, забитые электроникой дома все равно внешне напоминали те же строения, которые заполняли восточные города тысячелетия. Глухой забор. Дворик. Ковры.

Ага, вот проход в переулок, идущий параллельной той улице, где мы положили кучу правоверных.

- Сюда, - велел я.

Тенистые деревья, арык с чистой водой, скамейки, на которых еще недавно судачили за чашкой чая соседи. Теперь здесь пусто и страшно. Рядом, всего в нескольких десятков метрах, бурлит вырвавшейся из вулкана массой толпа, рвет кого-нибудь в клочья. Гнев вырвался на свободу.

Мы бежали по намеченному маршруту, но наткнулись на отряд из нескольких десятков боевиков и вынуждены были снова скрываться в переулках. Положение было аховое.