Еретики Дюны - Фрэнк Херберт

— Мои руки, — простонал Вафф.

— Ты все-таки остался жив, — возразила она. — Благодари мою осторожность, я могла бы убить тебя.

Он отвернулся от неё.

— Это было бы только к лучшему.

— Не для твоего Бене Тлейлакса и, следовательно, не для моего Ордена, — сказала она. — Давай посмотрим. Да, ты обещал поставить нам на Ракис много спайсовых харвестеров, новых, летающих по воздуху, лишь касающихся пустыни своими сбороголовками.

— Ты подслушивала! — обвинил Вафф.

— Нисколько. Очень заманчивое предложение, поскольку, я уверена икшианцы поставят харвестеры бесплатно, по своим собственным причинам. Следует ли мне продолжать?

— Ты же сказала, что мы союзники.

— Монополия заставит Космический Союз закупать больше икшианских навигаторских машин, — сказала она. — И вы будете держать Космический Союз в своей власти, согласные раздавить его в любой момент.

Вафф повернул голову, чтобы посмотреть на нее. От этого движения по его сломанным рукам пробежала мучительная боль, и он застонал. Несмотря на боль, он изучал Одрейд сквозь опущенные веки. Правда ли, что мегеры полагают: таков размах тлейлаксанского плана? Он едва ли мог рассчитывать, Бене Джессерит идет в столь неверном направлении.

— Разумеется, — это не был твой главный план, — продолжила Одрейд.

Глаза Ваффа вдруг резко открылись. Она читает его мысли!

— Я опозорен, — сказал он. — Когда ты спасла мою жизнь, ты спасла бесполезную вещь, — он откинулся навзничь.

Одрейд глубоко вздохнула. «Время использовать результаты исследований Дома Соборов». Она наклонилась к Ваффу и прошептала ему в ухо:

— Шариат в тебе все еще нуждается.

Вафф поперхнулся.

Одрейд откинулась назад. Этот жест все ей сказал. Исследования подтвердились.

— Ты думаешь, что люди из Рассеяния — лучшие союзники, — сказала она. — Эти Преподобные Черницы и другие гетеры такого рода. Я спрашиваю тебя: заключает ли слиг союз с поглощаемым им мусором?

Вафф услышал этот вопрос, который задавали вслух только в кехле. Он побледнел и задышал часто и неглубоко. То, что подразумевается в этих словах! Он заставил себя забыть о боли в руках. Союзники, говорит она. Она знает о Шариате! Откуда только это возможно?

— Как не понимать пользы от союза между Бене Тлейлаксом и Бене Джессерит? — спросила Одрейд.

«Союз с мегерами повинды?» Ум Ваффа был охвачен смятением. И ему стоит напряжения всех сил сдерживать мучительную боль в руках. До чего же хрупок этот миг! Он ощутил жгучий желчный привкус на корне языка.

— Ага, — заметила Одрейд. — Ты слышишь? Жрец Крутансик и его единомышленники прибыли и стоят за нашей дверью. Они предложат, чтобы один из твоих Лицевых Танцоров принял личину покойного Хедли Туека. Любой другой ход событий вызовет слишком сильное смятение. Крутансик на самом деле мудрый человек, до сих пор державшийся в тени. Его дядя Стирос хорошо его воспитал.

— Что выигрывает Орден от союза с нами? — едва смог выговорить Вафф.

Одрейд улыбнулась. Теперь она могла говорить правду. Это всегда намного легче, это самый могущественный аргумент.

— Наше выживание стоит перед лицом бури, зарождающейся среди людей Рассеяния, — сказала она. — И выживание Тлейлакса тоже. Самая отдаленная цель наших желаний — это та же цель с теми, кто хранит Великую Веру.

Вафф съежился. Она говорит это в открытую! Затем он понял. Что такого, если это услышат другие? Они не сумеют распознать тайного значения этих слов.

— Наши Выводящие Матери готовы для вас, — продолжала Одрейд. Она внимательно посмотрела в его глаза и сделала жест дзенсуннитского жреца.

Вафф почувствовал, как у него отпускает стиснутую грудь. Неожиданное, немыслимое, невероятное было правдой! Бене Джессерит не повинда! Весь мир еще последует за Бене Тлейлаксом в истинную веру! Господь не позволит иного. Особенно здесь, на планете Пророка!

Инициатива частенько уничтожается бюрократией. Мало есть такого, что бюрократы ненавидят сильнее новшеств, особенно когда новшество дает результат лучше, чем заведенный прежде порядок. Из-за улучшений находящиеся на вершине над массой начинают казаться не у дел. А кому это понравится?

Донесения, резюме, различные информационные сводки грудой лежали на длинном столе, за которым сидела Тараза. Весь дом Соборов вокруг нее спал, кроме ночных дозоров и самых необходимых служб. Только лишь знакомые звуки, поддерживающие жизнеобеспечение, проникали в ее личные покои. Два глоуглоба нависали над ее столом, окутывая темную деревянную поверхность и ряды ридуланской хрустальной бумаги желтым светом. Окно за ее столом казалось темным зеркалом, отражавшим комнату.

АРХИВЫ!

Графический проектор помаргивал, продолжая воспроизводить изображение над ее столом — все новые крохи и кусочки заказанной ею информации.

Тараза не доверяла архивариусам и осознавала, что в самом этом недоверии заложено противоречие, поскольку нельзя одновременно не понимать глубокую необходимость в обладании данными. Но архивы Дома Соборов могли рассматриваться только как джунгли привиатур, специальных сносок, котированных вставок и примечаний. Этот материал очень часто предполагал участие ментата для его перевода или, что еще хуже, во время сильной усталости требовал погружения в Иные Памяти. Все архивариусы безусловно были ментатами, но это не успокаивало Таразу. Никогда нельзя просто заглянуть в архивный источник. Большая часть источников имела множество интерпретаций и ссылок, в которых разбирались только специалисты, к которым приходилось обращаться за толкованием (до чего ненавистно!). Убыстряли дело услуги автоматических систем поиска. Это в свою очередь вызывало зависимость от тех, кто управлял этой системой и давало функционерам больше власти, чем хотелось бы Таразе им предоставлять.

ЗАВИСИМОСТЬ!

Тараза ненавидела зависимость. Это печальное напоминало ей, что не все, что представлялось, сбудется именно так, как хотелось бы и требовалось. Даже лучшие из проекций ментатов делаются ошибочными… дай только побольше времени.

И все равно для каждого того хода Ордена, каждой обычной сделки необходимы консультации с архивами, бесконечные исследования. Это часто раздражало Таразу. Следует ли создать такую-то группу? Подписать такое-то соглашение?

И всегда наступал момент во время совета, когда она была вынуждена огласить решение: «Анализ архивариуса Гестерион принят». Или: «Доклад архивариуса отвергнут, неуместен».

Тараза наклонилась, чтобы изучить голопроекцию: «Возможный план скрещивания для субъекта Ваффа».

Он сверила номера, генетические планы образцов клеток, доставленных Одрейд. Обрезки ногтей редко представляли достаточный материал для надежного анализа, но Одрейд очень хорошо поработала под предлогом излечения сломанных костей Ваффа. Тараза покачала головой, глядя на данные. Потомство, без сомнения, будет таким же, как и все предыдущие, которые Бене Джессерит затевал с Тлейлаксом: женщины будут неуязвимы к пробам памяти, мужчины, конечно, будут непроницаемым и отталкивающим хаосом. Тараза откинулась в своем кресле и вздохнула. Когда дело доходило до записей выведения, стремительное перекрестные отсылки приобретали искажающие пропорции. Официально это называлось «институт генетической совместимости». ИГС для архивариусов. Сестры в разговоре использовали термин «книга племенного учета», что, хотя и было точным, не очень вписывалось в архивные заголовки. Она запросила проекции Ваффа на три сотни поколений, легкая и очень просто выполнимая задача, достаточная для всех практических целей. Триста основных генетических линий (таких как Тег, его побочные линии, его братья и сестры) доказывали, что они надежны на тысячелетия. Инстинкт подсказал ей, что терять больше времени на проекцию Ваффа будет бесполезно.

В Таразе росла усталость. Она опустила голову на руки и отдохнула секунду, чувствуя, прохладу дерева.

«Что если я не права насчет Ракиса?»

Доводы оппозиции нельзя смахнуть в архивную пыль. «Проклятие этой зависимости от компьютеров!» Орден хранил сведения о своих главных линиях в компьютерах, память которых уходила даже в запретные дни Бутлеаринского Джихада, устроившего дикое избиение «думающих машин». Наши, «более просвещенные», дни не склонны задаваться вопросами о бессознательных мотивах, которые вызвали эту древнюю оргию разрушения.

Иногда принимаем весьма ответственные решение по бессознательным причинам. Слишком часто сознательный поиск в архивах или Иных Памятях не дает никаких гарантий. Тараза подняла руку и похлопала ею по крышке стола. Ей не хотелось иметь дело с архивариусами, семенившими к ней с ответами на ее вопросы. Весьма неприятный народец, полный тайных шуточек. Она слышала, как они сравнивали свою работу по выведению с фермами, на которых скрещивают и выводят новые виды животных. Черт возьми их шуточки! Верное решение сейчас намного важнее, чем они только могут вообразить. Эти услужливые Сестры всего лишь повинуются приказам и не несут на себе такой ответственности, как Тараза.