Еретики Дюны - Фрэнк Херберт

«Умный вопрос». Не следует недооценивать этого юнца. Он знает, что совместная трапеза — один самых древних ритуалов Союза.

— Запаха твоего питья мне вполне хватает, — ответил Тег. — Старые воспоминания. Мне они в данный момент не нужны.

— Зачем же тогда ты спустился сюда?

Вот оно — и надежда, и страх, — юношеский голос предательски дрогнул. Он хочет, чтобы Тег сказал что-то особенное.

— Мне нужно тщательно оценить, насколько удаются тебе эти упражнения, — сказал Тег. — Мне необходимо было спуститься сюда и посмотреть на тебя.

— Почему так тщательно?

«Надежда и страх!» Как раз время направить разговор в нужное русло.

Я никогда прежде не учил гхолу.

Гхола. Это слово как бы висело между ними среди кухонных запахов, с удалением которых не справлялись фильтры глоуба.

Гхола! Это слово приправлено пряностью спайса, которым пахло от пустой чашки Данкана. Данкан наклонился вперед, не сказал ни слова. Выражение его лица стало жадным. На память Тегу пришло наблюдение Луциллы: «Он знает, как пользоваться молчанием».

Когда стало ясно, что Тег не станет развивать эту простую мысль, Данкан, разочарованный, опять откинулся к стене. Левый угол его рта поник, у него стал обиженно-раздраженный вид. Все концентрировалось внутри, как тому и следовало быть.

— Ты спустился сюда не для того, чтобы побыть одному, — сказал Тег. — Ты спустился сюда, чтобы спрятаться. Ты все еще прячешься и думаешь, что никогда тебя не найдет.

Данкан поднес руку ко рту. Это был тот условно-бессознательный жест, которого все время ожидал Тег. Инструкции на этот момент просты: «Гхола хочет, чтобы его исходная память была пробуждена и ужасно этого боится. Это главный барьер, который необходимо преодолеть».

— Убери руку ото рта! — приказал Тег.

Данкан уронил руку, будто обжегшись. Он уставился на Тега, как попавшее в ловушку животное.

«Говори правду, — предупреждали Тега инструкции. — В этот момент, когда все чувства полыхают, гхола будет видеть прямо в твоем сердце».

— Я хочу, чтобы ты знал, — произнес Тег. — То, что мне приказал Орден сделать с тобой, для меня крайне неприятно.

Данкан словно бы съежился, уйдя в себя.

— Что они тебе приказали сделать?

— Умения, которые мне было приказано тебе передать, неполны.

— ПОЧЕМУ?

— Частично это относится к интеллектуальной подготовке. В этом отношении ты доведен до уровня командира полка.

— Лучше Патрина?

— С чего ты должен быть лучше, чем Патрин?

— Разве он не был твоим товарищем?

— Да.

— Да, ты говорил, что он не поднимался выше командира отряда!

— Патрин был способен полностью взять на себя командование целыми многопланетными силами. Он был магом и волшебником тактики, его мудрость я использовал во многих случаях.

— Но ты говорил, что он никогда…

— Это был его собственный выбор. Низкий чин придавал ему тот оттенок заурядности, который мы оба находили полезным.

— Командир полка? — голос Данкана был лишь чуть громче шепота. Он уставился на крышку стола.

— Ты понимаешь, в чем заключаются твои функции, ты запальчив, но с опытом это обычно сглаживается. И твое умение владеть оружием превосходно для твоего возраста.

Посмотрев на Тега, Данкан спросил:

— Что насчет моего возраста, сэр?

Точно так, как предостерегали инструкции: «Гхола будет кружить вокруг главной темы. „Что насчет моего возраста?“ То есть сколько лет по-настоящему гхоле?»

Холодным обвиняющим голосом Тег задал вопрос:

— Ты хочешь знать возраст гхолы, почему просто так не спросишь об этом?

— Ка… каков этот возраст, сэр?

Этот юношеский голос был до того подавленно-несчастным, что Тег ощутил, как слезы подступают к глазам. И об этом его тоже предупреждали. «Не проявлять слишком много сострадания!» Тег скрыл свое состояние, откашлявшись. Он сказал:

— Это вопрос, на который только ты можешь ответить.

Инструкции были недвусмысленными: «Обращать все это на него! Держать сосредоточенным на самом себе. Эмоциональная боль очень важна для процесса, не меньше чем физическая».

Глубокий вздох вырвался у Данкана, сотрясая его. Он плотно закрыл глаза. Когда Тег только сел напротив него за стол, Данкан подумал: «Не наступил ли момент? Что он теперь будет делать?» Но обвиняющий тон Тега, словесные нападки были совершенно неожиданными. А сейчас Тег говорил покровительственным голосом.

«Он покровительствует мне!»

Айдахо закипел гневом. Неужели Тег считает его таким болваном, которого можно поставить только на самый заурядный уровень командования? «Одним лишь голосом и отношением можно порабощать волю другого». Однако же Данкан ощутил что-то другое за этим покровительственным тоном: пластальное ядрышко, которое никак не раскусишь. Целостность… целенаправленность. Данкан отметил и проступившие слезы, и скрывающий их жест.

Открыв глаза и глядя прямо на Тега, Данкан сказал:

— Я не собираюсь быть неуважительным, неблагодарным или грубым, сэр. Но мне невозможно дальше жить без ответов.

У Тега были четкие инструкции: «Распознать, когда гхола достигнет точки отчаяния. Ни один гхола не может этого скрыть. Это неотъемлемо от их психики. Распознать это можно по его голосу и позе».

Данкан почти достиг критической точки, молчание было теперь необходимым условием для Тега. Необходимо заставить Данкана задавать свои вопросы, выбирать свой собственный курс.

Данкан спросил:

— Ты знаешь, что однажды я думал убить Шванги?

Тег открыл рот и закрыл его, не издав ни звука. Молчание! Но этот юноша серьезен!

— Я боялся ее, — проговорил Данкан. — А я не люблю, когда боюсь, — он опустил взгляд. — Ты однажды сказал мне, что мы ненавидим только то, что на самом деле опасно для нас.

«Он будет подходить к этому и отступать, подходить и отступать. Жди, пока он не нырнет со всего размаху».

— Я ненавижу тебя, — сказал Данкан, опять поглядев на Тега. — Я вознегодовал, когда ты мне в лицо бросил: «Гхола». Но Луцилла права, нам никогда не следует сердиться на правду, даже если она ранит.

Тег потер свои губы. Желание заговорить переполняло его, но время для необратимого броска еще не наступило.

— Разве тебя не удивляет, что я помышлял об убийстве Шванги? — спросил Данкан.

Тег крепко держал себя в руках. Даже покачивание головой можно было истолковать как ответ.

— Я думал подсунуть что-нибудь в ее питье, — сказал Данкан. — Но это был бы путь труса, а я не трус. Кем бы я ни был, но я не трус.

Тег неподвижно безмолвствовал.

— По-моему, тебя в самом деле волнует, что случится со мной, башар, — сказал Данкан. — Но ты прав, мы никогда не будем друзьями. Если я выживу, я превзойду тебя. Потом… нам будет слишком поздно становиться друзьями… ты сказал правду.

Тегу не удалось сдержать глубокий вздох из-за пришедшего к нему понимания ментата: признаки силы в гхоле неизбежны. Может быть, как раз в этом алькове, как раз сейчас этот юноша из ребенка превращался в мужчину. Осознание этого опечалило Тега. Все произошло так быстро! Не было нормального постепенного перехода.

— Луциллу на самом деле не заботит, что происходит со мной, так, как заботит тебя, — сказал Данкан. — Она просто следует приказаниям этой Верховной Матери Таразы.

«Еще не пора!» — предостерег себя Тег. Он облизнул губы.

— Ты все время противился действиям Луциллы, — сказал Данкан. — Что, по-твоему, она должна со мной сделать?

Долгожданный момент наступил.

— А что, по-твоему, она должна сделать? — требовательно вопросил Тег.

— Я не знаю!

— Истинный Данкан Айдахо знал бы.

— Ты знаешь! Почему ты мне не скажешь?

— От меня требуется только помочь тебе воссоздать твою исходную память.

— Тогда сделай это!

— На самом деле, сделать это можешь только ты.

— Я не знаю как!

Тег передвинулся вперед на самый край своего кресла, но не заговорил. «Точка броска». Он почувствовал, что отчаяние Данкана не дошло еще до предела.

— Вы знаете, что я могу читать по губам, сэр? — спросил Данкан. — Однажды, я поднялся на наблюдательную башню. Я видел, как Луцилла и Шванги стоят внизу и разговаривают. Шванги сказала: «Неважно, что он так юн! Ты сама знаешь, что обязана выполнить».

Погрузившись в напряженное молчание, Тег пристально поглядел на Данкана. Это было так похоже на Данкана — тихонько передвигаться по всему Оплоту, подглядывая, выискивая знания. И он опять бессознательно занимался тем же — сам подглядывал и высматривал… но совсем другим образом.

— Я не думаю, что ей необходимо убить меня, — сказал Данкан. — Но ты знаешь, что ей следует сделать, потому что ты ей препятствовал, — Данкан стукнул кулаком по столу. — Ответь мне, черт тебя возьми!