Двойник Декстера - Джеффри Линдсей

Я хорошо знал, что в мире гораздо больше овец, чем волков, но почему они вечно приходят блеять именно ко мне? Это несправедливо, ведь даже здесь, в глубине дев­ственного леса, на меня нападают тупицы вроде Кроули. Против них должны быть приняты какие-нибудь законы. Или даже объявлен сезон охоты. Идиотов уж точно не на­зовешь вымирающим видом.

Я попытался стряхнуть раздражение после непрошено­го вмешательства, но сосредоточиться не удалось. Как спланировать выход из ловушки, если меня постоянно терзают бессмысленными вторжениями? Впрочем, до сих пор я не мог похвалиться наплывом каких-либо особо цен­ных мыслей. В течение двух дней я, образно говоря, бился головой о скалу, но так и не нашел ни единой подсказки. Я вздохнул и закрыл глаза; и словно в подтверждение моей глупости, волдырь на пятке снова начал ныть.

Я попытался думать о чем-нибудь приятном, например, как цапля пронзает клювом рыбу или атакует Кроули, но картинка выскальзывала из головы. Я не видел ничего, кроме отвратительно счастливых лиц Худа и Доукса. Не­проницаемое серое отчаяние клубилось в моем животе и язвительно смеялось над глупыми попытками выбраться из западни. Спасения не было. Меня загнали в угол два решительно настроенных и весьма опасных копа, которые искренне хотели предъявить мне обвинение — какое угод­но! — и им недоставало лишь нескольких сфабрикованных улик, чтобы обеспечить Декстеру пожизненное заключе­ние. Вдобавок какой-то незнакомец с туманными, но, возможно, опасными намерениями подступал все ближе. Неужели я собирался бороться с врагами, сидя в скаутской палатке и наблюдая за цаплями? Я походил на ребенка, который, играя в войну, кричал: «Бах, бах! Ты убит!» — а потом вдруг увидел настоящий танк.

Ситуация утратила смысл, и я по-прежнему не находил выхода.

Декстер был Обречен. Неужели я рассчитывал скло­нить чашу весов, сидя босиком под деревом и говоря гру­бости какому-то простофиле?

Ошеломленный, я закрыл глаза, и оглушительная пес­ня под названием «Пожалейте меня» эхом зазвучала в пустоте. И тогда я наконец заснул.

Глава 24

Я очнулся от мрачного сна под крики любителей при­роды, которые возвращались в лагерь. Несколько мальчи­шек перекликались друг с другом, Фрэнк орал что-то насчет ленча, и все звуки перекрывал голос Марио, читав­шего познавательную лекцию о том, как аллигаторы по­ступают со своей добычей и почему не стоит бросать им еду, даже Загадочное Мясо из школьной столовой, от ко­торого, возможно, вывернуло бы и аллигатора.

Это оказался не самый естественный способ прийти в себя после непробудного сна, похожего на наркотический, в котором я пребывал, поэтому сначала окружающий шум не имел для меня никакого смысла. Я поморгал, пытаясь восстановить связь с реальностью, но свинцовое отупение сна не проходило, и я продолжал лежать у корней дерева в ступоре, хмурясь, покашливая и протирая глаза от песка, пока наконец обзор не загородила маленькая тень. Я под­нял голову и увидел Коди. Он очень серьезно смотрел на меня. Я принял сидячее положение, в последний раз каш­лянул и каким-то чудом вспомнил о навыке речи.

— Ну, — сказал я, и даже моему отуманенному мозгу это короткое словечко показалось глупым, но я все-таки продолжил: — Как прошла прогулка?

Коди нахмурился и покачал головой.

— Нормально.

На мгновение мне показалось, он сейчас улыбнется.

Коди добавил:

—Аллигатор, — и в его голосе прозвучала почти радост­ная нотка.

— Ты видел аллигатора? — переспросил я, и он кив­нул. — И что он делал?

— Смотрел на меня, — ответил Коди. Он так это про­изнес, что три коротеньких слова наполнились множест­венными смыслами.

—А потом? — продолжил я.

Коди огляделся и понизил свой и без того тихий голос, не желая быть услышанным.

—  Темный Парень засмеялся, — сказал он, — когда увидел аллигатора.

Для Коди это была очень д линная речь. И, подчеркивая сказанное, он действительно чуть заметно улыбнулся. Ошибиться было невозможно. Темный Парень, персо­нальный Пассажир Коди, вошел в эмоциональный контакт с честной и жестокой душой настоящего лесного хищни­ка, и мальчик пришел в восторг.

Я тоже.

—Отличная штука природа, правда? — спросил я, и он радостно кивнул. — Что дальше?

—Есть хочу, — ответил Коди, и он был прав. Я открыл рюкзак мальчишки и достал ленч: я хотел, чтобы обратно парень тащил меньший груз, если нелегкая походная жизнь его утомит.

Нам не пришлось чрезмерно возиться с приготовле­нием еды: Рита упаковала готовый ленч из сандвичей с салатом, нарезанной моркови, винограда и десерта в ви­де разнообразного печенья из соседней булочной. Про­гулка и свежий воздух, по слухам, улучшают аппетит — наверное, так оно и есть, поскольку мы не оставили ни крошки.

После ленча Фрэнк велел всем снова собраться и раз­делил нас на команды, каждой поручив Важное Задание. Мы с Коди и еще несколько человек получили приказ отправиться за дровами. Стоя у кострища, мы вниматель­но слушали Фрэнка, который педантично объяснял, что нужно собирать только сухостой и помнить: иногда дере­во кажется мертвым, а на самом деле оно живое. Повредить растущее дерево в парке — значит не только причинить ущерб природе, но и совершить настоящее преступление. А еще он велел быть очень осторожными с ядовитым ду­бом, ядовитым плющом и еще какой-то штукой под на­званием «манцинелла».

Трудно соблюдать осторожность, если ты понятия не имеешь, как выглядит опасный объект. Но я совершил крупную ошибку, спросив, что такое манцинелла. К сожа­лению, Фрэнк получил прекрасный повод прочесть нам лекцию о Живой Природе. Он радостно кивнул мне.

—  Внимательно смотрите по сторонам, — бодро начал он, — так как она смертельно опасна. Даже если вы всего лишь коснетесь ее, на коже будет ожог. Воддыри и все та­кое. И вам обязательно понадобится медицинская помощь. Берегитесь. Это такое дерево, листья у него овальные и блестящие, а плоды похожи на яблоки. Ни за что их не ешьте! Иначе вы обязательно умрете. И даже трогать их опасно, поэтому-

Видимо, мой вопрос затронул тему, близкую сердцу Фрэнка, и я подумал, что, возможно, недооценил его. Че­ловек, одержимый такой страстью к смертельно ядовитым растениям, не может быть плохим. Он целых пять минут рассказывал о манцинелле, и это стало лишь началом.

Я узнал очень много нового. Манцинеллу, как оказа­лось, использовали карибские аборигены в качестве яда, орудия пытки и в прочих интересных целях. Даже сидеть под деревом во время дождя было смертельно опасно. Ка­рибские индейцы привязывали пленников к стволу, когда шел дождь, и вода, стекающая с листьев, превращалась в кислотный дождь, такой едкий, что он прожигал челове­ческое тело. Стрелы, помазанные соком манцинеллы, гарантировали мучительную смерть. Просто прелесть! Основной посыл Фрэнка — держаться подальше от ман­цинеллы — стал ясен задолго до завершения лекции не­сколькими равнодушными замечаниями насчет ядовито­го дуба. Когда я подумал, что мы наконец отправимся за дровами, кто-то из мальчиков спросил:

—А змеи тут есть?

Фрэнк радостно улыбнулся. Ура, смертельно опасные животные! Он набрал побольше воздуху и начал:

— И не просто змеи! Мы ведь с вами говорили и про гремучих змей, и про карликовых змей, и про коралловых аспидов. Они стопроцентно смертельны! Не перепутайте их с маисовым полозом... помните? Красный и желтый цвет...

Он поднял брови, и мальчишки послушно пропели:

— ...отправишься на тот свет!

Фрэнк улыбнулся и одобрительно кивнул.

— Правильно, — похвалил он. — Только у коралловых аспидов красные кольца соприкасаются с желтыми. Поэ­тому держитесь от них подальше. И не забывайте про щи­томордников, которые живут в воде. Они не такие опас­ные, как коралловые аспиды, но тоже не прочь на вас поохотиться. Один укус, может, и не смертелен, но щито­мордники обычно держатся стаями и набрасываются, как пчелы. Если они укусят пять-шесть раз, этого вполне до­статочно, чтобы убить любого. Ясно?

Я уже решил, будто это финал, и даже приподнял одну ногу, чтобы уйти, когда вдруг Марио радостно воззвал: