Битва за небо Кубани. 1943 г. - Дмитрий Михайлович Дегтев

Да и поднимать в воздух можно было только ночников, а они все находились в Алахадзе, где прикрывали конвой. Часть ночников из 25-го полка после выполнения задачи задержалась в Бабушерах. На аэродроме Миха Цхакая из ночников оказались только я и лейтенант В.С. Богданов, но и мы готовились рано утром 23 апреля улететь в Лазаревскую. А медлить было нельзя. Я бросился к своему “Киттихауку”, а Богданов – к “ЛаГГу”, и вот мы в воздухе.

В районе стоянки кораблей рвались бомбы, вокруг бегали жидкие лучи прожекторов, но схватить цель на высоте 3000–4000 метров никак не могли.

Серой тенью рядом со мной промелькнул “Юнкерс”. “Только бы не ушел!” – мелькнула мысль. В момент моего разворота на какую-то долю секунды скользнул по бомбардировщику луч прожектора, и я, четко разглядев самолет противника, сделал небольшой доворот. “Юнкерс” – в прицеле. “Еще, еще ближе!” – как будто кто-то подсказывал мне в радионаушниках. Пора! Нажимаю кнопку электроспусков… Мой “Киттихаук” от одновременных очередей из шести крупнокалиберных пулеметов вздрогнул, затрясся. И тут же я увидел, как отвалилось что-то от “Юнкерса”, а затем он сам резко накренился и, выпуская струю густого дыма, перешел в беспорядочное падение. Он рухнул почти у самого берега в море на траверзе рыбацкого поселка Кулеви, что в 25 километрах севернее Поти». Самолет упал в море рядом с берегом, а сам Юнгклаус утонул[38]. А вот остальные три члена экипажа сумели перебраться в резиновую лодку и доплыть до берега. Проделав почти 300-километровый путь по горам, полный приключений и лишений, немецкие летчики каким-то чудом сумели выйти к линии фронта. Однако домой так и не вернулись. При попытке прорваться к своим двое летчиков погибли, а третий – бортмеханик Т. Эртер был взят в плен. Ju-88A-4 W. Nr. 4213 из III./ KG51 «Эдельвейс» и Не-111 Н-16 W. Nr. 8327 из III./KG55 «Грайф» также были подбиты в районе цели, но дотянули до Крыма и разбились при аварийных посадках в районе аэродрома Заморск. Их экипажи остались целы.

«Самый большой и последний налет мы пережили 22 апреля 1943 года, – вспоминал командир Главной ВМБ ЧФ генерал-лейтенант М.Ф. Куманин. – И в этот раз противовоздушная оборона базы – артиллерия, авиация, средства задымления и аэростаты – оказались в высокой боевой готовности. Потеряв несколько самолетов, противник сбросил бомбы куда попало, не причинив нам никакого вреда». «Люфтваффе провели крупную атаку на военно-морскую базу в Поти на Черноморском побережье», – сообщила сводка Главного командования вермахта на следующий день. Правда, ни один корабль не пострадал, и в действительности операция «Удар грома» стала одним из самых неудачных рейдов против советского флота на Черном море с начала войны. «На следующий день я имел возможность посмотреть на фотографии оценки ущерба, сделанные самолетом-разведчиком и фотографии Поти: никаких результатов в районе порта. Наша атака стала буквально ударом в воду. “Удар грома” на этот раз поразил нас самих», – констатировал удрученный Ханс Райф.

Во время взлета с аэродрома Геленджик было разбито сразу два Ла-5 из 13-го ИАП и 437-го ИАП. Младший лейтенант Д. Деков погиб, а лейтенант Н.И. Смирнов, который имел на своем счету 7+1 побед, был тяжело ранен и надолго выбыл из строя. «Аэрокобра» из 16-го ГИАП была разбита в аварии (90 % потерянных в авариях на Кубани Р-39 потеряны в результате «срыва в неконтролируемый штопор»), но ее пилот не пострадал.

В районе Крымской было сбито два Як-1Б из 4-го ИАП. Один из летчиков, младший лейтенант Б.Д. Бриков (также упоминается как Брыков и Бринов) погиб, второй – младший лейтенант В.М. Разумов пропал без вести. В районе Геленджика был сбит Ла-5 сержанта С.М. Гладкого из 13-го ИАП. Летчик погиб.

Пока на Малой земле сохранялось некое подвешенное положение, в немецких штабах продолжались дискуссии о дальнейшем ходе операции. Штаб 5-го корпуса представил «наверх» очередной пессимистический отчет о ситуации, в котором недвусмысленно отмечалось, что у соединения недостаточно сил, чтобы продолжить атаку на плацдарм. Кроме того, там ссылались на потерю фактора неожиданности, «усиливавшуюся воздушную активность Советов» и постоянное снабжение и укрепление плацдарма по морю.

«Наступление пострадало значительно от того, что ему препятствовал налет русской авиации»

23 апреля.

Снабжение плацдарма в районе Мысхако в эту ночь прошло не столь гладко. Туда удалось доставить 763 бойцов и 51 тонну грузов. Артиллерийским огнем были потоплены шхуна «Стахановец» и один мотобот, на которых погибло 16 чел. и 20 тонн боеприпасов.

В ночь на 23 апреля 51 бомбардировщик из группы Авиации дальнего действия под командованием генерал-лейтенанта Скрипко участвовал в налетах на аэродромы Саки и Керчь-2. Летчики доложили о многочисленных взрывах и пожарах в районе целей.

Люфтваффе продолжили бомбить позиции Десантной группы 18-й армии, огневые позиции артиллерии на восточном берегу Цемесской бухты, Геленджик и Кабардинку. Правда, налеты осуществлялись значительно меньшими силами, чем в предыдущие дни. Самый массированный налет силами 96 бомбардировщиков и истребителей на Малую землю был осуществлен в 18.00–19.00.

Советская авиация также продолжала наносить удары по немецким войскам в районе плацдарма на Мысхако. Уже в 05.29 на очередное задание по сопровождению девяти А-20 из 277-го БАП вылетело восемь «Аэрокобр» (бортовые № 10, 14, 20, 28, 29, 30, 38 и 40), которые пилотировали Закалюк, Лобанов, Зайцев, Дрыгин, Александров, Иванов, Згривец и Луканцев. Заход на цель производился через Цемесскую бухту. С высоты 3000 м «дугласы» сбросили бомбы на высоту 307 к северо-востоку от Федотовки. Уже над бухтой советские истребители были со стороны солнца атакованы «мессершмиттами», которые подбили Р-39 бортовой «20» капитана Зайцева. Его однополчане видели лишь, как «аэрокобра» с черным дымом уходит в сторону берега, и проводили ее взглядом… Что стало с Зайцевым, так и осталось неизвестным, но в списках полка он больше не числился. Р-39 бортовой «14» старшего сержанта Лобанова также получил две пробоины от снарядов в заднюю часть фюзеляжа. Как бы в отместку за это, старший лейтенант Дрыгин в паре со старшим сержантом Александровым заявили о сбитом Ме-109, который, с их слов, упал в Цемесскую бухту.

Практически одновременно туда прибыла группа бомбардировщиков А-20, которых сопровождало сразу шестналцать Р-39 (пары: Покрышкин – Островский, Речкалов – Табаченко, Искрин – Старчиков, Фаддеев – Труд, Ершов – Моисеенко,