Поступь Империи. Бремя Власти - Иван Кузмичев

Отряд пробирался до конечной цели околицами, стараясь оказаться в нужном месте как можно скорее. И если б они выдвинулись хотя бы на полчаса раньше, то может статься и успели. Вот только в данный момент они явились, дабы стать невольными участниками бойни, разворачивающейся на площади перед Кремлевскими стенами!

Бум-бум! Бум-бум! Бум! Треск и грохот!

Это бунтовщики, наконец, взломали створки кремлевских ворот. Радостный ор разнесся над половиной города, но тут же сменился частыми выстрелами и проклятиями. Гвардейцев просто так не взять и пойти на них нахрапом далеко не лучшая идея.

Вот только Гришка видел то, чего не могли заметить защитники Кремля — народу против них скопилось слишком много. И ладно бы простое отребье — его разогнать и плетьми можно. Костяк бунтовщиков составляли понюхавшие крови вояки, умеющие держать строй, прикрывающие спину товарищу и самое главное — не теряющие головы в бою.

'Пора!' — подумал Григорий.

И будто почуявшие кровь волки насторожились княжеские бойцы. С губ Отрокова уже почти раздался приказ на выдвижение, когда из-за угла донесся громоподобный цокот сотен подкованных копыт.

На площадь, будто демоны из Бездны влетели семеновцы с палашами наголо. Они рубили всех кто попадался на пути. Не прошло и минуты, как ослепленная яростью и вседозволенностью толпа превратилась в паникующее аморфное Нечто пытающееся забиться в самый темный угол, прочь от Старухи с косой.

Вот только кто же им это позволит? На сей счет у молодого императора было свое виденье. Пощады никто из бунтовщиков точно не заслужил.

— Руби их! Коли! Дави!

— Слева, слева загоняй! Ни одному псу не дать уйти! Все животом ответят!

— Прошу у меня дети…

— Не надо!

— Я случайно здесь оказался, прошу…

Команды офицеров смешались с мольбами бунтовщиков, впрочем последние никто не слушал. Все гвардейцы получили четкий, ясный приказ — уничтожить всякого кто окажется с оружием в руке и любого, кто окажется перед Кремлем.

И если семеновцы занялись чисткой перед стенами, то личный отряд телохранителей императора с ним во главе направились прямиком во внутрь.

Григорий быстро уловил 'куда дует ветер', особенно четко понимание наступило после того как вторая шальная пуля высекла искры из брусчатки под его ногами и застряла в стеганном кафтане стоящего рядом бойца.

— Уходите к нашим на подворье, не дай Бог берложники опосля про нас узнают, беды не миновать.

— А как же ты? — поинтересовался Николай — старший в отряде, отвечающий не только за бойцов, но и за Отрокова.

— Мои беды тебя волновать не должны. Ступайте, — резко ответил Григорий и не глядя, пошел прямиком на площадь, да только не на нее саму. Не доходя десятка шагов он нырнул в неприметную калитку и был таков…

— Выходь, а не то хуже будет! Не боись не тронем!

— Давай вашество, подобру-поздорову, а не то бомбой попотчуем.

Подле императрицы Ольги и младых наследников стояли пять телохранителей. Остальные полегли, защищая своими телами на стенах, подступах и в коридорах. И самое паскудное — боеприпасов для пистолей осталось на пяток выстрелов, да тройка гильз под фузею на брата, после — только честные клинки и личное мастерство. Но кто только на него будет полагаться, когда перед тобой ублюдки, посмевшие поднять руку на женщину и детей властителя бескрайних земель?

— Не желаешь по-хорошему? Быть посему. Парни — круши!

За дверью послышались шаги… Бамс! В дубовое полотно прилетел первый удар. Смачно хрустнуло дерево, скрипнул, вытаскиваемый метал и через секунду топор вгрызся в преграду вновь…

— Императрица — уходите к себе и детей забирайте, нечего вам здесь делать, — не терпящим возражений тоном сказал лейтенант Скорбышев, опытный командир и отличный фехтовальщик. И хоть ему было чуть больше тридцати — славу отличного воина он себе заработать успел. Да и мог ли быть в рядах лейб-гвардии, сиречь императорских телохранителей, плохой боец? Сюда даром что три проверки проходят… и самая легкая из всех это физическая смешанная с боевой.

Пока бунтовщики крушили дверь, гвардейцы спешно сооружали баррикаду у них на пути. В ход шло все: начиная от стульев с лавками и заканчивая гардинами с окон, вместе с тяжелыми шторами. Конечно, куча хлама вряд ли остановит нападающих, но точно задержит, заставит врага скучковаться — а это еще дюжина, или вовсе все две трупов.

— Матушка, Ваньке все это не нравится, — дернул за рукав Ольгу семилетний Ярослав.

Наследник государя-императора смотрел на мать необычайно серьезными карими глазами, правая ладонь паренька лежала на эфесе кинжала в три четверти локтя.

'Вырос, мой мальчик', - грустно подумала Оля, понимая, что детство ее любимых малышей тает быстрее июльского тумана.

— Скоро все закончится, пусть потерпит.

Сын нахмурился, и было заметно, что хочет о чем-то спросить, но все же в последний момент передумал.

— Уходите, мы их задержим!

Лейтенант резко развернулся и вскинул пистоль. Выстрел громом ударил по ушам, следом присоединились остальные гвардейцы. За дверью кто-то упал, заорали благим матом раненные, не отстали от них и более живучие подельники. И тут же ответили!

— Берегитесь!

Лейтенант втолкнул Ольгу с детьми в комнату. Выстрел. Скорбышев вздрогнул, улыбнулся чуточку виновато и с силой захлопнул дверь. Клинок словно живой заиграл в его руке, успевая парировать и контратаковать сразу против трех врагов. Из пяти гвардейцев на ногах осталось двое всего за несколько выстрелов. Да и как могло быть иначе, когда расстреливают считай в упор?

— Стой сученыш, сдохни как полагается, не гневи меня!

На лейтенанта наседал розовощекий крепыш с пышной курчавой бородой. На славянина он походил мало, в нем явно чувствовалась нурманская кровь, слишком уж яростно горели его глаза. Того и гляди рыкнет зверем, заволочет глаза алая пелена и кинется на своих же соратников.

— Трепись аки баба у колодца, авось поумнеешь, — выплюнул Скорбышев.

Лихо закрутил саблю и на обманку поймал противника: полоснул клинком по левому бицепсу. Рана не критичная, но кровавая и неудобная. Если б бой шел один в один, то лейтенанту не составило труда выиграть, тем более что классом и мастерством он превосходил врага. Вот только сражался раненный Скорбышев против трех разом, да и то эти не последние — наверняка еще подельники есть. Атаковали Кремль ну никак не полсотни ворогов.

Между тем императрица вместе с наследниками искала способ вырваться из ловушки, но никак не могла придумать чего-нибудь стоящего. Идеи крутились одна бредовей другой.

Вон и шум за хлипковатой дверью стих…

— Открывай твое величество! — не сдерживая злобы приказал командир напавших и чуть тише добавил. — Ух, сучий потрох все же достал меня.

— По-хорошему прошу, а не то по кругу пустим, не поглядим на твое положение… Ну не хочешь по доброму, будет по плохому. Ребятушки — ломайте!

Стоило Ярому ворваться в толпу восставших, как с меня окончательно слетел налет гуманности. Жажда уничтожить гниль, что подвергла опасности моих близких, заволокла взор кровавой пеленой. Мир погрузился в красную полутьму, рассеять которую не смог бы, наверное, и божественный свет.

Клинок с рукой жили отдельно от меня: рубили, кололи — прокладывали дорогу к распахнутым воротам Кремля. С боков и позади бились гвардейцы, Нарушкин вовсе умудрился вырваться вперед, вместе с пятеркой наиболее умелых рубак, оставляя за собой кровавую просеку.

Боевые кони били бунтовщиков не менее люто чем люди. Уж Ярый это доказал точно. От копыт моего боевого товарища полегло не меньше дюжины ублюдков и это только те кого я заметил боковым зрением.

Странное дело, но хоть тело распирал адреналин, кровь кипела и требовала буйства, да и пелена никуда не делась, но в какой-то момент почувствовал, словно мое второе 'Я' отстранилось от бойни. И будто бы тело превратилось в механизм, научившийся отлично биться, но никак не чувствовать.

Минута потребовалось нам, чтобы добраться до ворот. Еще пара секунд — вырубить хлипкий заслон из бородатых, немытых бомжеватых мужиков, державших остроги и стрелецкие бердыши. Как только пищали не додумались приволочь?

Хотя нет, вон валяются парочка, видимо не до перезарядки им сейчас.

— Руби!

— На женскую половину, все на женскую половину!

— Бейтись, ублюдки, иначе ваши потроха скормлю крысам!

Ор стоял такой, что впору беруши надевать. И стихать он точно не думал. Бунтовщики частью побежали, частью продолжали биться, но таяли быстрее ложки меда в кипятке. Однако главного мы еще не добились — найти императрицу с детьми не получалось.

— Быстрее, государь, они ворвались в опочивальню императрицы!