Карантин - Сергей Малицкий

Чаще всего Пашка просыпался именно в этот момент. Протирал глаза и сетовал, что не успел рассмотреть горы, не повертел головой вправо и влево, не перебрался через полосу черного песка, не поднялся по каменистому склону. Но иногда это ему удавалось, и всякий раз он видел разное. То это была такая же черная пустыня, которая таяла в туманной дымке задолго до гор. То зеленые холмы, на которых паслись какие-то животные. То темный лес стоял в ста метрах от Пашкиных босых ног. Но самое главное было в том, что все эти картины не были ни воспоминаниями, ни фантазиями. Еще во сне Пашка отчетливо понимал, что он никогда не был в этих краях, на грани пробуждения чувствовал, что вряд ли когда-нибудь побывает там, а уже открыв глаза, думал, что сны колышутся в воздухе, словно запахи, и ему снится именно то, что он способен унюхать.

Сейчас он стоял на выжженной в глухом лесу плеши. Земля все еще оставалась теплой, хотя огня он не видел, да и древесного дыма не было – по пролеску ветерок нес иные запахи. Пахло жженой резиной, маслом, ацетоном, как будто порохом или чем-то похожим и смертью. Гнилостный запах смерти струился по выжженной земле и заползал в ноздри, вызывая тошноту. Павел оглянулся и увидел странную покореженную машину. Колеса ее были вывернуты наружу, резина висела на дисках лохмотьями, кабина была словно смята ударом кувалды. Павел хотел подойти поближе, чтобы рассмотреть, где у этого аппарата расположен движок, и где оси у колес, и почему кабина так сильно выдается вперед, но ощущение мгновенной опасности заставило его проснуться.

44

– Ресторан закрывается, – коснулся плеча улыбчивый парень в желтой рубашке с темным воротником. – Но вы можете здесь сидеть и дольше. Правда, через час закроется и магазин. Вот, вам просили передать. Ответьте на звонок.

Сотовый зазвонил сразу же, Павел нажал кнопку и услышал голос тестя:

– На тебе уже полчаса чужой жучок. Разброс дает метров сто пятьдесят, но с конторы станется поставить на уши и весь комплекс.

– А теперь? – Павел подхватил пирамидку, пошевелил ушко и провернул его по часовой стрелке до упора.

– Погасло, – хмыкнул тесть. – Зря выключил – надо было оставить, если знал, о чем идет речь. На будущее: не нажимай ничего, о чем не имеешь понятия. Теперь слушай инструкцию. Конторских здесь десятка три, с той стороны здания столько же. И на трассе. На крыше тоже. Больше чем уверен, что с оптикой и стволами. Судя по всему, вежливый захват нам не светит. Поэтому выбираться придется внаглую. Засекай время. Ровно через десять минут я подъеду к площадке загрузки. Машинка – синий автобус «Фиат-Дукато» с надписью «Почта России». Чек у меня есть, под загрузку пройду без проблем, сдавать буду к двум пальмам в кадках. Будь там же с чем-нибудь громоздким. Купи какую-нибудь хрень. Если с собой багаж, пакуй все в фирменные сумки. Заодно поможешь загрузиться. Все! И спеши не торопясь! О! Зашевелились, служивые. Маячок потеряли!

Павлу стоило большого труда сдержать себя и не понестись вниз по лестнице сломя голову. Впрочем, день был будним, и народ уже не толпился в торговых залах, и на кассе очереди были не слишком длинными. В зале растений Павел выдернул из отстойника тележку и, недолго думая, водрузил на нее сразу четыре пальмы или что-то похожее на них.

– Хризалидокарпус желтоватый и ховея Форстера, – прочитал он этикетки. – Вот такие тут цены. Больше десяти тысяч рублей только за встречу с тестем!

Крепкие ребята прошли мимо кассовых аппаратов, когда Павел уже оплачивал покупку. Взгляды заскользили по покупателям, пробежали и по нему, но ни за костюм, ни за нарочито ссутуленную спину, ни за очки не зацепились. Часть агентов поспешила ко входу, остальные пошли по залам. Когда Павел выкатил тележку к гардеробу, возле него уже стоял человек со скучающим выражением лица.

– Осторожнее, это же хризалидокарпусы! – попросил Павел неловко повернувшегося «конторщика» и подумал, что большего соответствия, нежели очкастый ботаник с чертежной тубой и тележкой пальм, придумать было бы сложно.

«Фиат» уже стоял под погрузкой. У открытых дверей, задвигая в глубь автобуса горшок все того же хризалидокарпуса, в синей фуражке с надписью «Почта» кряхтел тесть. Фуражка была ему маловата и едва держалась на обритой до блеска голове. Из-под носа свисали длинные седые усы. Впереди откуда-то образовался живот, щеки раздались, как у Вито Корлеоне из кинофильма «Крестный отец».

– Тарас Бульба! – восхитился Павел.

– Оселедца нет, – поправил фуражку майор. – Или как там его кличут. Поспешай, зятек. Если бы не наша флора, загребли бы нас в первую очередь. А с этими пальмами мы похожи на идиотов даже больше, чем я рассчитывал. Но не думай, что их заблуждение продлится больше пяти минут! Хотя и я бы тебя в упор не узнал, если бы… Ну да ладно.

Майор был разговорчивее, чем обычно, но замолчал, как только сел за руль. «Дукато» отъехал от пандуса через минуту. Павел еще успел разглядеть фигуру Жоры, который стоял, скрестив руки, возле скамьи, но «фиат» громыхнул через лежащих полицейских и перед кольцевой ушел в тоннель.

– Куда едем? – поинтересовался Павел.

– Тут недалеко, – буркнул майор и замолчал на сорок минут.

– Ничего не хотите мне рассказать? – пару раз спросил Павел, но ответа удостоен не был.

Патрульных машин на трассе было достаточно, но почтовую машину никто даже не пытался остановить. На Каширке тесть ушел к Домодедову, развернулся перед самым аэропортом и через полкилометра съехал на разбитую бетонку.

– Дорога дрянь, конечно, – впервые повернулся он к Павлу, – но если надо идти на Рязань, объезжать люберецкие пробки лучше здесь. Прямо к Бронницам выведет.

– И куда нам? – не понял Павел. – В Бронницы или в Рязань?

– Туда, куда нам с ладу, ехать не надо, – проворчал тесть. – Мы уже почти на месте.

– Где? – не понял Павел, подпрыгивая на ухабах и рытвинах.

– В глубокой заднице, – отрезал майор и на выезде из леса ушел с бетонки в кромешную тьму проселка.

За кустами бузины стоял уже знакомый Павлу уазик. Только номера на нем были другие, а за рулем спал мужичок-недомерок в синем костюме.

– Быстро! – скомандовал тесть. – Поможешь перегрузить.

– Так не влезут пальмы в уазик! – не понял Павел.

– На хрен мне эти пальмы? – сплюнул майор. – Мужика перегружай в «фиат»! Он же не при делах. Отошел от машины отлить – и попал. Очнется утром: полная машина пальм. Запор мозга от умственного напряга гарантирую.

– Запор? – не понял Павел. – Так вы его усыпили?

– А что, я должен был его убить, ради того чтобы тебя из ресторана вытащить? – зло цыкнул зубом майор, нахлобучивая на посапывающего мужичка фуражку. – Ну не рассчитал, поджидая тебя у пруда, что не один я такой умный. Как еще выпутался тогда, сам удивляюсь. Ладно! Давай-ка поспешим. Нам еще в Москву надо вернуться, а времечко уже клонится к полуночи.

Обратно ехать было веселее. Уазик болтало из стороны в сторону сильнее, чем «фиат», двигатель ревел, но ухабы уже не казались приговором подвеске, да и выхватываемый фарами замусоренный дачниками лес не был уже таким зловещим. На Каширке машинка и вовсе повеселела и потащила странную парочку едва ли не с ветерком.

– Томка в беде, – сказал Павел, когда майор открутил вниз стекло и достал из кармана сигарету. – Томка в беде, – повторил он через минуту, не увидев никакой реакции.

– Томка! – почти закричал Павел, когда майор наконец повернулся к нему и скривил губы.

– А ты, зятек, стало быть, весь в шоколаде? Тебе не о чем беспокоиться?

– Да черт со мной! – едва не сорвался Павел. – Она беременная! Вы знаете об этом?

– Да ну? – изобразил удивление майор. – И что ты собираешься сделать? Отправить ее на сохранение? Помолчи пока, парень. Всего я тебе не скажу, но кое-что узнаешь. Чуть позже. Самому нужно мысли в кучку собрать. Хорошо?

Дальше ехали молча. На кольце майор взял вправо и погнал по внешней стороне. Посмотрел на Павла только один раз, сорвал с губы приклеенные усы, вытянул из-под толстовки сложенный плед, выплюнул из-за щек какие-то резинки, буркнул примирительно:

– Забыл уж про этот маскарад. Есть хочу, сил нет. Весь день на нервах. Да какой там день – с пятницы надо отсчитывать. Тут, на кольце за Владимирским, ресторанчик есть. Ничего особенного, но плов приличный. Сейчас, конечно, специально готовить не будут, но нам-то один черт. Посидим на воздухе, перекусим. Я угощаю, не кисни.

– А что тянули до среды? – выговорил Павел. – Раньше не могли объяснить хоть что-то?

– Раньше? – прищурился майор. – Знаешь, это как вокруг столба бегать. Попробуй определить, что раньше, что потом – нос или задница!

Плов действительно оказался неплохим. Правда, лампочка в беседке была слабой, отчего тени на лице наголо обритого майора делали его голову похожей на череп мертвеца. Павел смотрел на него и думал – превратится ли он в чужака, если из темноты вылетит стальной стержень и вопьется ему в лоб? И займется ли пламенем, если направить на него газоанализатор?