Индийский мечтатель - Евгений Штейнберг

— Вам повезло, — продолжал Джекобс. — Сегодня у нас выступит труппа южноиндийских танцовщиц. Все хороши, а особенно одна!.. Ручаюсь, будете от нее в восторге.

— Как они здесь очутились? — спросил Лебедев, стараясь не казаться особенно заинтересованным.

— Чисто случайно… Генерал-губернатор во время пребывания в Мадрасе посетил дворец навваба Аркотского, который дал в его честь великолепное празднество. Генерал-губернатор выразил восхищение искусством и красотой придворных танцовщиц навваба, а тот, со свойственной здешним принцам щедростью, подарил гостю всю труппу из десяти девушек. Недавно они прибыли сюда под присмотром одного англичанина… Генерал-губернатор немного полюбовался плясками, затем ему это наскучило. Узнав об этом, я добился, чтобы танцовщиц отдали мне… Сами понимаете, — подмигнул он Лебедеву, — это обошлось в некоторую сумму.

— Расходы быстро окупятся, — сказал Герасим Степанович. — Но нельзя же постоянно показывать публике одно и то же.

— О, мистер Суон, — ухмыльнулся Джекобс, — об этом можете не тревожиться! В Индии красавиц сбыть с рук нетрудно. Найдется немало охотников, которые пожелают купить одну или даже нескольких.

— Решили заняться работорговлей? — спросил Лебедев иронически.

— А почему бы и нет? — На лице Джекобса мелькнула мрачная усмешка. — Почему бы и нет? Всякий товар хорош, если он приносит прибыль… — Джекобс снова постарался придать своей угрюмой физиономии добродушно-любезное выражение — Кстати, позвольте осведомиться… Слыхал, что вы собираетесь открыть свой театр и даже как будто строите специальное здание?

— Совершенно верно.

— Непонятно! — развел руками Джекобс. — К чему строить, когда есть готовые помещения?.. Разве нельзя поставить вашу пьесу на моей сцене? Обошлось бы значительно дешевле.

— Возможно, но я хочу иметь отдельный театр, свой собственный.

— Хотите стать моим конкурентом? Не советую, мистер Суон!

— Какая там конкуренция! — возразил Лебедев. — У вас одно, у меня совсем другое.

Они дошли до входа в зрительный зал. Звук гонга оповестил, что представление сейчас начнется. Только они успели усесться в кресла во втором ряду, как занавес поднялся.

Герасиму Степановичу пришлось довольно долго скучать.

На сцене выступали размалеванные певички из тех, которых можно видеть в дешевеньких кабачках лондонского Ист-Энда, клоуны, забавлявшие публику неумными и грубыми шутками, затем изо всей мочи тузили друг друга два здоровенных боксера. У одного вздулась губа, у другого правый глаз украсился зловещего вида кровоподтеком, однако они продолжали угощать друг друга могучими зуботычинами под неистовый рев подзадоривавшей их толпы. Наконец один свалился ничком на землю, потеряв сознание. Толпа ревела от восторга.

Прочие номера были в том же роде. Шумный их успех свидетельствовал только о невзыскательности вкусов этого скопища авантюристов, спекулянтов, темных личностей…

«И они еще смеют кичиться своим духовным превосходством над здешними народами! — возмущался в душе Лебедев. — А ведь простой индийский балаган куда выше и благороднее этого пошлого зрелища!»

Ему вспомнились представления, виденные в английских театрах; они были превосходны. Но тут был не английский театр, а кабак, самый низкопробный… Тем не менее он имеет успех, да еще какой! Зал переполнен, публика восхищена… А какая участь предстоит его театру?

Появились танцовщицы. На них были розовые и голубые шаровары из тончайшего шелка и белоснежные покрывала, легкие, как морская пена; обнаженные руки и щиколотки были унизаны золотыми браслетами; в волосах и ушах ослепительно сверкали бриллианты, рубины, изумруды.

Лебедев сразу узнал Кавери. Она выделялась из общей группы танцовщиц, как картина великого мастера выделяется среди полотен рядовых живописцев. Как не похожа была эта сияющая роскошью красавица на нищую девчонку из труппы бродячих комедиантов! И все-таки это была та же Кавери, с простодушным выражением юного лица и милыми глазами.

Начался танец. В нем было мало разнообразия, и он скорее походил на пантомиму. Но нельзя было не восхититься этим высоким, прекрасным искусством. Под мерные удары барабана и звон цимбал танцовщицы четко следовали ритму, который то замедлялся, то становился торопливым и беспокойным. Их ноги двигались едва заметно; вся прелесть танца заключалась в пластических движениях рук, корпуса и головы.

«Он прав, этот прохвост! — подумал Лебедев. — Все хороши, а она лучше всех… Ах, если бы заполучить ее ко мне в театр!»

Он поглядел сбоку на Сону; тот не отрывал глаз от сестры. Видно, он был очень взволнован встречей.

Публика приветствовала танцовщиц бурной овацией, которая, по всей вероятности, была вызвана не столько танцевальным мастерством, сколько их красотой. Сону поднялся».

— Кавери! — крикнул он; голос его потонул в общем хоре голосов.

Выждав, когда шум немного стих, Сону закричал еще громче:

— Кавери!!

Теперь она услышала и расширенными от изумления глазами стала всматриваться в толпу. Сону уже был у самых подмостков. Кавери шагнула вперед, протянув руки. В одно мгновенье Сону вскочил на подмостки. В публике послышался смех.

— Должно быть, жених или возлюбленный, — сказал позади Лебедева какой-то моряк своей толстой рыжей даме. — Он хочет ее похитить!

Занавес опустился. Сону успел спрыгнуть вниз.

Когда они направлялись к выходу, их нагнал Джекобс.

— Мистер Суон! — Он был сердит. — Ваш слуга заслуживает хорошей порки. Какого дьявола он полез на сцену?

— Прошу вас, мистер Джекобс, простить и его и меня. В одной из танцовщиц он узнал свою сестру. Он не виделся с ней несколько лет.

— Гм! — промычал директор. — Похоже на сказку…

Лебедев поклонился, но как раз в этот момент к ним подошел невысокий полный мужчина:

— Кажется, Лебедев?

— О, господи! — Герасим Степанович всматривался в толстяка. — Неужели Фаррингтон? Какими судьбами?

— Ох, не говорите! — проворчал англичанин. — Лучше бы мне не родиться на свет, чем совершать подобные путешествия… Корабль наш попал в шторм, и меня едва не вывернуло наизнанку. А климат здесь еще хуже, чем в Мадрасе… Но служебные обязанности!.. — развел руками толстяк. — Бенфильд ликвидировал дела, а меня передал на службу к наввабу Аркотскому. Я у него на все руки: заведую дворцами, ревизую финансы и тому подобное… А теперь пришлось везти сюда этих черномазых танцовщиц, которых навваб послал генерал-губернатору… Видите, до чего докатился!