Индийский мечтатель - Евгений Штейнберг

Однако, чтобы осуществить этот замысел, необходимо столковаться с какой-нибудь парой караульных. Это было сопряжено с немалым риском… Да и кто из солдат добровольно согласится остаться в камере?

Нанда долго думал и все-таки нашел выход.

Среди караульных был сипай, по имени Банким, старый знакомый Нанда. Они несколько лет служили вместе в Барракпуре, дружили и доверяли друг другу. На него Нанда мог рассчитывать. Но в паре с Банкимом дежурил некий Канаи, скряга, кляузник и трус. Разумеется, нечего было и думать о сговоре с ним.

Нанда откровенно рассказал о своем замысле Банкиму. Поразмыслив, тот дал согласие. Если и ему заплатят пятьсот рупий, он тоже охотно бросит службу и возвратится на родину.

А что касается Канаи, то придется действовать только силой.

Они обсудили весь план до мельчайших подробностей, затем Нанда посвятил в него Патрика.

— Жаль беднягу Канаи! — сказал тот. — Его же сочтут соучастником.

— Он плохой человек, нечего его жалеть! — возразил Нанда. — Да он и не пострадает. Найдут его связанным — поймут, что мы сделали это насильно…

— Пусть будет так, — согласился Патрик. — Но вот что меня смущает: те двое, которые придут на смену, сразу узнают меня. Как же быть?

Нанда его успокоил: как только сахиб переоденется, ему следует притвориться заболевшим. Когда явится смена, они с Банкимом хорошенько укутают его и поведут, будто бы в госпиталь. Вот и все!

Побег был назначен на 15 ноября, в полночь, когда заканчивалось очередное дежурство Банкима.

С утра Патрик испытывал ужасное волнение. Он никак не мог собраться с мыслями. Вечером Нанда зашел в камеру:

— Сейчас Канаи станет у дверей. Готовься, сахиб, и будь тверд!

Патрик улегся на свое жесткое ложе, накрылся одеялом. Он лежал, считая секунды и минуты. Башенные часы пробили девять раз… «Господи! — ужаснулся Патрик. — Сколько еще ждать!» Чтобы скоротать последние часы, казавшиеся ему вечностью, он заставил себя погрузиться в воспоминания. Это помогло. Видения одно за другим проносились перед его взором… Странная лень сковала его. Ничего не нужно, только лежать и вспоминать, лежать и вспоминать!..

Удар башенного колокола отрезвил Патрика. Он стал считать: раз, два, три, четыре… Одиннадцать ударов!

Вдруг он почувствовал прилив сил и пьянящее ощущение решительной минуты. Полежав еще минут пятнадцать, как было условлено, он порывисто вскочил и забегал по камере. Заметив глаз часового у дверного отверстия, Патрик стал колотить в дверь. Это продолжалось минуты две.

Сейчас Канаи поднимет тревогу, позовет старшего…

Загремел засов, дверь распахнулась. В камеру вошли Канаи и Нанда. Патрик отскочил к стене… Канаи, вошедший первым, очутился посередине. Патрик изо всей силы ударил сипая кулаком в плечо, тот отлетел назад и попал в железные объятия Нанда.

Потребовалось не много времени и усилий, чтобы уложить Канаи, ошалевшего от неожиданности, на койку, заткнуть ему рот, переодеть в арестантское платье, крепко связать заранее приготовленной веревкой.

Удостоверившись в том, что пленник не в состоянии ни пошевелиться, ни кричать, они повернули его на бок и прикрыли одеялом. Патрик быстро надел снятый с Канаи мундир, взял его ружье. Оба вышли из камеры, заперев ее на замок.

Банким стоял у выходной двери; он даже не взглянул на Патрика, словно ничего не произошло.

— Рано начал! — Нанда укоризненно покачал головой.

— Как — рано? — удивился Патрик.

— На час раньше.

Вот оно что! Значит, он ошибся и насчитал одиннадцать ударов вместо десяти… Обидно, чорт возьми! Придется ждать целый час. Мало ли что может случиться за это время…

Нанда стал на пост у камеры, а Патрик улегся на лежанку в каморке.

Время шло медленно…

Раздался стук во входную дверь. Что это? Неужели патруль?.. Такие проверки бывали очень редко — раз в месяц, не больше, — и обычно производились в более ранние часы. Английские офицеры предпочитали по ночам развлекаться дружескими попойками, игрой в карты или, в худшем случае, просто спать. Какому же ретивому служаке взбрело на ум шататься в такую пору?

Банким отпер дверь. Офицер, сопровождаемый солдатом — оба англичане, — прошел по коридору. Патрик, затаив дыхание, лежал ничком. Нанда отдал рапорт, сообщив, что один из часовых внезапно заболел.

— Где он? — осведомился офицер.

— Лег на мое место. Если сахиб желает посмотреть…

— Не нужно! — отмахнулся офицер. Как большинство европейцев, он пуще всего боялся заразиться какой-нибудь из ужасных азиатских болезней. — Скоро смена, отправишь его в лазарет.

— Слушаю, сахиб!

Офицер заглянул в глазок камеры: видимо, ничто не вызвало подозрений.

Англичане направились к выходу. Тяжелая дверь захлопнулась, наступила тишина. Патрика трясло, словно в жестокой лихорадке.

Наконец снова раздался стук у входа, и в тот же миг послышался удар башенных часов. Явилась смена. Нанда и Банким сдали посты. Зайдя в каморку, Нанда накинул на голову Патрику одеяло и, взяв его под руку, повел к выходу.

— Что с ним? — с любопытством спросил новый часовой, стоявший в конце коридора.

— Разве я ваид? — проворчал Нанда. — Трясется, скулит… Возись с ним среди ночи!

Все трое спустились по витой лестнице во внутренний двор. Шел сильный дождь. Они миновали несколько постов; никто из часовых не задержал их. У проходной будки при главных воротах стоял караул из трех человек под командой унтер-офицера — англичанина. Пропуская сменившихся, он спросил, указывая на Патрика:

— Это солдат или старая баба?

Тот ничего не ответил, трясясь всем телом и стуча зубами.

— Он болен, сахиб! — объяснил за него Нанда.

— Больным не место в крепости! — проворчал сержант. — Проваливайте отсюда поскорее!

Крепостная территория осталась позади. Они продолжали идти под дождем по пустынным ночным улицам. Миновав порт и рыбачью пристань, еще долго брели вдоль берега.

Наконец они увидели группу людей. Это были Лебедев, Сону и Гопей Подар.

VI

Первое представление

Афиши пестрели повсюду: на заборах, на стенах казенных учреждений и частных лавок, в гавани.

С разрешения достопочтенного

ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРА

НОВЫЙ ТЕАТР м-ра ЛЕБЕДЕВА на улице ДОМТОЛЛА, декорированный в бенгальском стиле, открывается в пятницу 27 ноября 1795 года пьесой под названиемП Р И Т В О Р С Т В ОРоли будут исполнены актерами обоего пола. Представление откроется вокальной и инструмен- тальной музыкой под названиемИ Н Д И Й С К А Я  С Е Р Е Н А Д А,исполняемой на излюбленных бенгальцами инструментах, к которым присоединены и европейские. Слова достославного поэтаШРИ БХАРАТ ЧАНДРА РАЙ.ЦЕНЫ: Ложи и партер — 8 сикка-рупий           Галерея — 4    »        » Билеты продаются в кассе театра. Начало ровно в 8 часов вечера.

Люди останавливались, дивились. Никогда еще в Калькутте не видели ничего подобного.