Рокировка - Борис Орлов

Пришлось писать пространный меморандум, с описанием применения «Катюш» во время Великой Отечественной, а также все то, что он знал о поздних РСЗО. Белов тщательно и аргументированно изложил все, что знал и слышал про стабилизацию эрэсов в полете и важности уменьшения круга вероятного отклонения.

Следующим номером оказался проект совершенно невероятной твердотопливной ракеты ТР-1 с дальностью более ста километров. Проектировщики искренне полагали, что такой дальности будет недостаточно и старались повысить ее «хотя бы» в два раза. Александру пришлось попотеть и изрядно поднапрячь память, чтобы составить описание того, что действительно пригодится в реальной войне. Он еще застал то время, когда в войсках специального назначения всерьез рассматривали возможность встречи со стареньким, но от того не менее смертоносным «Честным Джоном»[163], поэтому характеристики американца помнил отлично. Ему было понятно, что вот прямо сейчас, «на коленке», управляемой ракеты не выйдет. Как следовало из документов, блок управления не существовал даже в виде проекта – да что там! – даже задания на его разработку толком выдать бы не сумели! Зато было вполне возможно стабилизировать ракету механически, путём осевой раскрутки – кто-то из проектантов предлагал использовать косонаправленное оперение, кто-то – за счет косонаправленных сопел. Белов вполне логично предложил объединить оба варианта – должно было получиться. Теперь оставалось дожидаться результатов.

Наткнувшись на описание приборов «Беми»[164], Сашка сначала долго смеялся, потом долго плевался, а под конец долго матерился на всех известных ему языках. Он попытался представить себе сначала самолет, дистанционно управляемый на том уровне развития техники с другого самолета, а потом – того придурка, который до такого додумался. Получилось одинаково плохо, и в озверении Александр вместо резолюции расписал во всех подробностях, что конкретно произойдет при использовании подобных «вундервафлей» в реальной боевой обстановке, а также – где и для чего оптимально применить «гениального создателя» этого оружия.

В документах он нашел фамилию создателя этого чудо-оружия – Бекаури[165], и в очередной раз поразился: он слышал об этом человеке применительно к взрывному делу. Создатель первой советской радиомины Ф-10 – той самой, которой так ловко пользовался небезызвестный полковник Старинов[166]! – вроде ведь тоже Бекаури? Ну да, точно. Гляди-ка, значит, что-то полезное этот хмырь все же создал. Ну-ну…

Белов еще раз перечитал документы и отчеты. Ну, так и есть: радиоуправление применять совершенно бессмысленно, потому как в таком случае нужно ставить еще и видеокамеру и ещё прикручивать как-то пункт управления… А видеокамер-то приличных еще нет и очень долго не будет… Да уж, в целом получался такой механизм, что для взрывчатки места просто не остается, а куда эта хрень поползет-поплывет-полетит – одному богу известно, да и то вряд ли, потому что в СССР бога отменили… И цена у этих изобретений – ой-ей-ей!..

Сашка пробежал глазами свое заключение и дописал внизу: «Дурака этого – лечить! А как поправится – запретить заниматься всем, кроме радиоуправляемых взрывателей!»

Кристадины Лосева, которые вытащили из технологических загашников страны, только-только превратились в биполярный транзистор, но ни о каком поточном производстве разговор не шёл, так как узких мест для такого рывка было просто море, и помочь им Александру было просто нечем.

Но зато всё-таки где-то умудрились сделать миниатюрные радиолампы и на этой основе проектировали радиостанции с параметрами, которые Сашка указывал еще в первых своих записках.

Хуже всего дело обстояло с танкостроением и танкостроителями. Судя по чертежам, эти парни строили на заводах и из себя черт знает что. В проектах появлялись то передвижные сараи с противопульной бронёй, то обшитый бронёй трактор с мелкой пушечкой, то ещё какой-нибудь шушпанцер…

Сашка сидел в библиотеке – небольшой комнатке без окон, в которой раньше, наверное, размещалась лакейская или дворницкая, а теперь до самого потолка стояли стеллажи с книгами, и читал очередной отчет. Внезапно глаз зацепился за какое-то очень знакомое наименование… Не может быть! Он встряхнул головой, крепко зажмурился и повращал глазами под закрытыми веками, для усиления остроты зрения. Открыл и перечитал еще раз. Господи боже! Да неужели?! Точно, так и есть: «Краткий отчет испытаний моб. танка Т-34[167]«.

Честно говоря, Белов решительно не помнил, когда лучший танк Второй мировой увидел свет. Вообще-то ему казалось, что эта машина появилась несколько позднее, но его знания в истории вооружений были далеки от совершенства. «Фиг его знает, – вихрем пронеслось в голове Сашки. – Может, какие-то первые образцы уже в тридцать третьем испытывали…»

Что такое «моб. танк», Белов не знал. «Должно быть – мобильный», – решил он и снова взялся за чтение. Опытный завод Спецмаштреста докладывал, что танк Т-34 прошел испытания вполне успешно. Особое внимание заводчане обращали на использование в производстве автомобильных агрегатов и легкость переналадки технологических линий на выпуск военной продукции. Это несколько насторожило Александра, но, поразмыслив, он пришел к выводу, что понятия не имеет о технологии производства «тридцатьчетверки», а потому не может судить о целесообразности применения автомобильных узлов в танкостроении. Да и вообще: где-то он читал или слышал, что американские «шерманы» – не самые позорные танки на свете! – производили как раз на автомобильных заводах. И ничего, на них потом полмира еще лет тридцать воевало!

Вдохновленный такими рассуждениями, Сашка перевернул лист и замер. Карандаш медленно падал у него из рук на чертеж странного маленького уродца, с единственным пулеметом в явно одноместной башне.

– Это что за хрень?!!

Александра взвыл. Так воет, кричит и рвется попавший в капкан снежный барс. В дверь тут же ворвалась Светлана. Ей строго-настрого запретили мешать Саше в библиотеке, и в случае нарушения ее ждало суровое наказание: Иосиф Виссарионович был скор на расправу. Но услышав такой вопль, девочка плюнула на все запреты и все наказания и влетела в комнату маленьким взволнованным метеором.

– Саша, что с тобой?! Ударился?! Где болит?! – затараторила она, готовясь прийти на помощь. – Тетя Вера! Идите скорее! – завопила она еще громче. – Саше плохо!

Следующие десять минут Белов был вынужден объяснять двум женщинам, что с ним все в порядке, а закричал он так потому… потому… потому, что дурак, и задачу в классе решил неправильно! Вот, а теперь нашел в книге правильный ответ и очень расстроился…

Вера Степановна пожурила «Сашеньку», что он так уж переживает из-за какой-то задачи, и успокоенная ушла заниматься домашними делами. Светлана долго смотрела на Сашу, потом протянула «Хи-и-итренький…», но оставаться, напрашиваясь на наказание, не стала.

Лишь только за ней закрылась дверь, как Белов дал волю своей ярости. В своем отчете он, не жалея красок, расписал свое отношение к таким ублюдкам от танкостроения. Поставил жирную точку, подчеркнул слова «расстрелять, чтобы народное добро не тратили» и перевернул лист…

Несчастный барс забился в капкане во второй раз, правда, теперь – молча. И только резкий хлёсткий удар в стену заставил содрогнуться весь дом. Теперь в библиотеку прибежали уже все домашние и обнаружили там Сашу, лежащего в кресле. Перед ним на полу лежал лист с наклеенной фотографией какого-то странного агрегата и расплывшимся машинописным текстом.

– Немец, ты что? Сашенька, что опять, мальчик мой?! Саша, ты чего?! – загомонили все на разные лады. Белов поднял голову:

– Красный, скажи, это там действительно трактор в броне, или мне померещилось?

Василий поднял лист и рассмотрел фотографию. На ней изображался колесный трактор с маленькими передними и большими задними колесами, снабженными мощными грунтозацепами. Моторный отсек трактора был какой-то рубленый, угловатый, а вместо сиденья водителя имелась диких очертаний броневая рубка с пулеметом[168].

– Ну да, трактор, – кивнул Василий.

– А подпись чья? Внизу!

– Заместитель наркома обороны Тухачевский…

– Твою мать!

Огромным усилием воли Белов подавил в себе желание долго и со вкусом материться, но когда все ушли, он взял реванш. Четким каллиграфическим почерком он вывел резолюцию: «За абсолютное непонимание способов ведения войны и использования военной техники, за разбазаривание народных средств в условиях вражеского окружения, уничтожить немедленно!»

Лишь танко-тракторное конструкторское бюро Всесоюзного орудийно-арсенального объединения под руководством С. Гинзбурга выдало на-гора что-то приличное. Проект танка с трехдюймовкой какого-то Лендера[169] в башне, и то только благодаря тому, что КБ выдали предельно чёткое техническое задание на средний танк, с пушкой калибра семьдесят шесть – восемьдесят пять миллиметров и торсионной подвеской.