Рокировка - Борис Орлов

Обоих воришек сдали с рук на руки постовым, и Новиков предложил дальше идти пешком. Они прошли к новенькому, сияющему стеклом и металлом зданию, Евгений Михайлович предъявил на входе какую-то книжечку и поинтересовался:

– Василий Сергеевич в зале?

Вахтер кивнул, и Новиков провел ребят в большой гимнастический зал. Еще перед дверями Саша определил, что там тренируются борцы. Слишком уж смачно хлопали тела по матам. Евгений Михайлович распахнул двери, и стало понятно, что здесь занимаются дзюдоисты. Десяток пар в белых дзюдоги[178] яростно валяли друг дружку по татами.

– Подождите здесь, ребята, я сейчас, – и с этими словами Новиков куда-то исчез.

– Это что? – спросила Светлана у Саши.

– Дзюдо, – машинально ответил он. – Борьба такая японская.

– Не-а, – вмешался вдруг Артем. – Это джиу-джитсу. Я видел, когда нас дядя Карл на тренировки водил.

Светлана переводила взгляд с Саши на Артема и обратно, пытаясь понять: неужели ЕЁ САША ошибся? Он что – может ошибаться?!

А Белов в это время лихорадочно вспоминал: когда джиу-джитсу переименовали в дзюдо[179]? Вроде бы после войны… или раньше?

– Нет, молодой человек, вы ошибаетесь, – раздался глубокий звучный голос. – Это не дзю-дзюцу, которое вы назвали джиу-джитсу, а дзюдо – «мягкий путь». Ему обучают в японском университете Кадокан.

«Помнится, наш президент там класс джапам показывал, – подумал про себя Белов. – А это значит… этот?.. Как его?.. Ощепков[180], что ли?.. Или Спиридонов[181]?..»

– Давайте-ка знакомиться, – крупный мужчина в белоснежном дзюдоги, подпоясанном черным поясом, протянул руку. – Меня зовут Василий Сергеевич. Фамилия моя – Ощепков. Ну, а кто вы, мне товарищ Новиков уже рассказал.

Он провел ребят в раздевалку, предварительно подозвав девушку-спортсменку, чтобы та позаботилась о Светлане. Мальчики переоделись в дзюдоги, правда, Белов хмыкнул: белым поясом ему пользоваться, мягко говоря, «не по чину». В далеком тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году на всесоюзных соревнованиях по дзюдо между студентами вузов он задавил одессита – камээса Порошенко на иппон[182], за что и сам получил квалификацию кандидата в мастера. Правда, потом всю жизнь жалел, что не довел в той схватке екодзюд-зидзимэ[183] до конца. В смысле – до конца противника…

Сашка перехватил куртку-уваги поясом-оби, привычно затянул на животе узел, поддернул миги и хидари маэ сусо[184] так, чтобы они оказались на одном уровне, и повернулся к братьям.

– Э-э, Тема, ты не так уваги запахиваешь. Не на ту сторону.

– Как это «неправильно»? – опешил Артем. – Нормально, по-мужски.

– Это у нас слева направо – по-мужски, – пояснил Саша, – а у японцев вся одежда справа налево запахивается. А наоборот только покойников обряжают.

Артем засопел, но поменял запах – быть покойником как-то не хотелось. А Белов уже помогал Красному правильно завязать оби.

– Ну, что? – Саша оглядел критическим взором всех троих и скомандовал: – Пошли. Умоем этих хлопчиков.

Откровенно говоря, он не сомневался, что не только он, но и Василий с Артемом могут преподнести подопечным Ощепкова немало сюрпризов: оба его сводных брата частенько возились с охранниками, и молодые парни охотно показывали им приемы зарождавшегося самбо. Плюс к этому четыре месяца занятий с Надмитом сделали свое дело: ребята подтянулись и уже освоили кое-что из маг-цзал. А тибетские приемы и в Китае почти неизвестны, что уж говорить о Японии.

Троица вышла в зал и обнаружила переодетую в спортивную майку и трусы Светлану, которая уже стояла на татами и пыталась повторять ката вслед за девушкой-дзюдоисткой. Они пару минут понаблюдали за ее стараниями, потом Белов заметил приближение Ощепкова. На какой-то момент ему показалось, что он снова оказался в той самой секции дзюдо, где много лет тому вперед Саша Ладыгин занимался, пока учился в школе, а потом – и в институте. Он выпрямился, прижал руки по швам, скомандовал братьям:

– Рэй! – и четко выполнил поклон.

Ощепков удивленно поднял брови, но также поклонился.

– Ну, пойдемте, посмотрим, на что вы способны, – сказал он. – А то товарищ Новиков вас так нахваливал, так нахваливал…

Сперва была разминка, которая всем троим показалась детским лепетом, в сравнении с тем, что по утрам заставлял делать беглый монах Надмит Банзарагша. Ощепков со все возрастающим изумлением взирал на мальчишек, которые на бегу разминали суставы рук, а после кувырков вскакивали, обозначая удар. «Спиридонов их накачал, что ли? – подумал Василий Сергеевич. – Вот же подвел меня Новиков под монастырь: Афанасич опять хай поднимет. То я ему систему преподавания сбиваю, а теперь еще – нате вам! – учеников увожу…»

Его размышления прервал резкий хлопок в ладоши. Ощепков мотнул головой: трое ребят резко наддали, взвинтив скорость бега почти до предела. С минуту они неслись, как хорошие спринтеры на стометровке, потом Белов-Сталин снова хлопнул в ладоши, и мальчики тут же перешли на легкую, ленивую трусцу. Несколько глубоких вдохов, сопровождаемых странными движениями рук, и новый хлопок. «Университет Кадокан? Нет… Другая последовательность…»

А ребята уже стояли перед ним. Белов четко выполнил тачи-рэй[185] и поинтересовался:

– Сэнсей?

Ощепков мог только предложить мальчикам попробовать себя в схватках со спортсменами подходящего веса. Первым на татами рванулся Василий, но Сашка остановил его:

– Постой, Красный, пусть сперва хоть покажут тебе, как и что.

Василий нехотя согласился, но в этот момент произошло неожиданное событие. В зал вошел высокий усатый человек в военной форме с петлицами НКВД. Он двигался легко, словно танцуя, но в этом танце виделось что-то смертельно опасное…

«Вот это – натуральный “бич божий”, – усмехнулся про себя Белов. – Рупь за сто: я знаю, кто это пришел…»

– Здравствовать желаю, товарищ Ощепков, – хрипло произнес вошедший, точно выплевывая слова. – Все в свое дзюдо не наиграешься?

– Виктор Афанасьевич! – Ощепков подобрался, словно зверь перед прыжком. – Я в твои дела не лезу, и ты в мои не лезь!

И он отвернулся от посетителя. Подозвал невысокого молодого худощавого мужчину и приказал:

– Толя, займись мальчиками, я пойду, с товарищем Спиридоновым переговорю, – и удалился.

– Ну, что, товарищи, кто первым попробовать себя хочет? – спросил Анатолий.

– Я! – снова вылез вперед Василий.

– Ну, прошу…

Схватка была короткой. Не успел Анатолий скомандовать «Хаджиме!»[186], как Василий схватил своего противника и резко кинул через себя, упав на колено. Тот хлопнулся на спину, а Василий придавил ему вторым коленом руку и обозначил удар в горло.

– Все, – произнес он, поднимаясь.

Анатолий долго и подробно объяснял мальчикам, что удары в дзюдо не допускаются, а схватка не окончена, потому что такой прием не может быть засчитан. Белов помолчал, а потом резко оборвал «лектора»:

– Чушь! Схватка не окончена, согласен, но Красный честно ваза-ари[187] заработал. Положим, шидо он тоже честно заработал, но давайте: мухи – отдельно, котлеты – отдельно!

Ошарашенный таким напором молодой рефери безвольно развел руками и разрешил продолжать схватку. Но за следующие пять минут ничего кроме обоюдного како[188] противники провести не сумели. Анатолий был вынужден объявить Василия победителем.

Артем провел на татами резкий силовой бросок через бедро – коши-гурума, который был оценен как юко, после чего осторожничал, сбрасывая захваты противника, и тоже победил. Анатолий кивнул Саше и указал на противника:

– Прошу.

– Не стоит. Это не будет интересно ни мне, ни ему, – спокойно ответил Саша. – У меня все-таки второй дан, а он, как я понимаю – муданся[189]…

От этого слова Василий с Артемом, да и несколько питомцев Ощепкова прыснули, а тот, кого назначили противником Белова, рванулся к Александру:

– Ты выйди, выйди, тогда посмотрим, кто тут мудасик, а кто…

Вместо ответа снял Саша с себя оби и намотал его концы на руки. Затем несколько раз глубоко вдохнул и сосредоточился так, как учили его еще в той, другой жизни двое очень серьезных людей. Если бы эту подготовку видел Надмит, он, наверное, сказал бы, что «трижды рожденный овладел своим Ци и сжал его в острие иглы»…

Руки напряглись, пошли в стороны, а сквозь сжатые губы с шипением вырвался воздух: – Ф-ш-ш-ш-х…

Со звуком, подобным пистолетному выстрелу, плотный тканый пояс, на котором можно было запросто буксировать полуторку, распался на пополам.

В зале стало тихо. Очень тихо. Было слышно, как кто-то со свистом втянул в себя воздух, а одна из девушек-дзюдоисток тихонько вскрикнула: