Призраки Ойкумены - Генри Лайон Олди

– Мало нам покойницы в колланте, – буркнул рыжий. – Еще и фаги на нас охоту объявили! Слетелись, как мухи на… Думаете, стая к Китте случайно подтянулась? Ага, держи карман шире…

Дон Фернан перебил невропаста:

– Позвольте, сеньор. Вы и так сегодня болтаете без умолку. Дамы и господа, вы – коллант, это ясно без визитной карточки. Вы силой утащили меня в космос, в вашей компании оказалась донья Энкарна… У меня масса вопросов самого неприятного свойства. Я задам их позже, когда сочту нужным. И будьте уверены, я добьюсь ответов. Сейчас я удовлетворюсь скромной ролью слушателя, но прошу не очень-то рассчитывать на мою скромность.

– Я, – мар Фриш принял вызов, – отвечу на все ваши вопросы.

– Когда?

– Когда вы сочтете нужным их задать.

Выдержав паузу, выверенную до секунды, гематр дождался, пока внимание присутствующих сфокусируется на нем, и продолжил:

– Прежде, чем намечать план действий, нам следует разобраться, что произошло с нашим коллантом.

– Вы уже разобрались, бесценный вы мой?!

– Я могу только предполагать. В данном случае – с вероятностью семьдесят три и одна десятая процента.

– Отличная вероятность, дружище! – помпилианец отсалютовал гематру чашкой. – Просто замечательная! Ну же, не томите нас!

Над столом кружила одинокая муха. Жирная, черная, с синеватым отливом. Откуда она взялась зимой, пускай даже в тепле – бог весть. Жужжание злодейки слышали все. Муха выписывала петли, уносилась к окну, возвращалась – и никак не могла выбрать, куда ей сесть. Стол ломился от деликатесов, муха угодила в трагическую ситуацию осла, умершего от голода меж двух охапок сена. Наконец она выбрала лучшее из лучшего – и уселась на макушку рыжего невропаста.

Как мухи, вспомнил Диего слова рыжего. Как мухи на мёд, а скорее, на дерьмо. Мухи летят на запах. А фаги? Стая звероподобных бесов? Рой комарья?! Что притягивает их? Словно подслушав мысли маэстро и обидевшись не на шутку, рыжий хлопнул себя по темени. Муха зажужжала и взвилась под потолок.

Фриш только этого и ждал:

– Мне придется прибегнуть к аналогиям из области биологии. Хищники в первую очередь нападают на слабых и больных животных. Также они атакуют других хищников, если те вторгаются в их охотничьи угодья.

– Мы больны?!

– Наш коллант – хищник? Другой хищник?

– Почему нас раньше не трогали?

– Вы сами ответили: наш коллант болен. Мы подхватили вирус; если угодно, волновой вирус. С момента заражения мы стали для фагов хищником, разгуливающим на чужой территории. Больным хищником, если угодно.

– На что вы намекаете, сеньор?

По позе дона Фернана, по жестким ладоням, упершимся в стол, делалось ясно: если ревнитель чести Кастельбро решит, что сравнением с вирусом гематр оскорбил донью Энкарну – расплата последует без промедления.

– Сеньоры, я никого не хотел оскорбить, – заученным жестом Фриш поднял руки, как при сдаче в плен. – Я приношу вам свои извинения. Вашу реакцию я предвидел, но выбранная мной аналогия наиболее точна и доступна для понимания. Еще раз: это всего лишь аналогия. Лично к донье Энкарне она не имеет прямого отношения.

– Ваши извинения приняты, – кивнул дон Фернан.

– Хорошо, вы правы, – поспешил встрять миротворец-Пробус, разряжая обстановку. – Коллант инфицирован, мы испускаем лучи заразного спектра, за нами гоняются все фаги Ойкумены. Великий Космос! Кто возьмется нас вылечить? Где найти такого доктора?!

Мар Фриш обвел взглядом собравшихся:

– Есть такой доктор. Доктор теоретической космобестиологии, профессор…

Господи, беззвучно вскричал маэстро. Да он же шутит! Знать бы, почему, но вид бесстрастного гематра, демонстрирующего за завтраком чудеса остроумия, был для Диего как нож острый. Теоретическая космобестиология? Маэстро хорошо помнил свое потрясение, когда он впервые наткнулся в вирте на фамилию Штильнер и поразился области знаний, в которой подвизался ученый муж. И в страшном сне Диего Пералю не привиделся бы такой монстр. Славное имечко, подумал он. Славное имечко для ангела с мечом карающим: теоретическая космобестиология. Подскажу отцу, пусть вставит в пьесу.

– Имя! – не выдержал помпилианец. – Имя, брат, имя!

И имя прозвучало:

– Штильнер, – объявил гематр. – Штильнер Адольф Фридрихович.

– …Доктор, доктор, добрый доктор…

Не в силах усидеть за столом, Пробус мерил шагами обеденную залу. Считалку про доктора он бормотал себе под нос – видимо, стимулировал умственную деятельность. Остальные следили за помпилианцем, как кролики за удавом. Лишь Якатль, покончив с пирожными, взялся за булочки.

– Добрый доктор герр Адольф…

Пробус остановился, словно налетев на стену:

– И что мы скажем доброму доктору? Здравствуйте, дорогуша! Мы пришли к вам лечиться! У нас, извините, призрак в большом теле, нас хотят скушать нервные фаги. Вот вам адресок, скажет добрый доктор, психушка за углом. И знаете что, дети мои? Психушка – это еще цветочки…

Он вновь заметался туда-сюда:

– Ягодки будут, если добрый доктор нам поверит! Поверит хоть на секундочку! Он же сдаст нас с потрохами! Тестю своему и сдаст, как пить дать…

Диего представил грозного тестя, способного устрашить коллант после битвы с бесами, и ужаснулся. Судя по лицам коллантариев, маэстро был недалек от истины.

– Сеньоры, простите мою дерзость, – спросил он, чувствуя себя махровой деревенщиной. – Над вами есть кто-нибудь главный? Командир? Или вы – вольный отряд?

– Допустим, есть.

Рыжий ответил так, будто шел по тонкому льду.

– Так свяжитесь с ним! Пусть ваш командир обратится к доктору Штильнеру…

Лишь произнеся фамилию доктора вслух, Диего осознал, какой он болван. В смысле, не доктор болван, а Диего Пераль! Ну конечно же, Адольф Штильнер… снимок в вирте с сыном; а еще у профессора есть дочь…

– Увы, – Пробус театрально развел руками. Остальные молчали, пряча взгляды. – Сей вариант исключен. Душа моя, поверьте старику на слово…

Они не доверяют командиру, отметил маэстро.

– Сеньоры и сеньориты, кажется, я в силах помочь.

– Вы?!

– Нам, как я понимаю, нужны рекомендации? Одно дело – явиться к Штильнеру, что называется, с улицы, и совсем другое – предъявить благоприятную рекомендацию. Верно?

– Звучит впечатляюще…

– Я готовил Джессику Штильнер к турниру.

– Золотой вы мой! Брильянтовый! Родненький! И он молчал! Он, убийца, молчал! Звоните, скорее звоните вашей пассии…