Охота (СИ) - "Джиллиан"

Он оттолкнулся от стены и, расстёгивая куртку, пошёл в комнату с душевой. И эту дверь закрыл. Я осталась в кабинете. Села за стол, думая, как странно всё происходит. И не слишком ли глупо я поступаю, если даже помочь ничем ему не могу. Если я всего лишь тупо изображаю какой-то предмет мебели, хотя так хочется…

Дверь из комнаты с душевой распахнулась минут через десять. Вышел Кирилл — в одних штанах, босиком, вытирая полотенцем мокрые волосы. Прошёл на середину кабинета. Остановился как-то нерешительно. Потом дошёл до двери и развернулся, застыл, медленно опуская руки с полотенцем и оглядывая помещение. Лицо уже освежённое, глаза не такие тусклые, как тогда, когда стоял у двери, дожидаясь, пока телохранители всё обыщут.

— Ты всё ещё здесь? — внезапно спросил он, затаённо улыбаясь.

От неожиданности я чуть не откликнулась, но заставила себя остановиться. Что именно он имеет в виду? Он… меня услышал? Или — кого? А вдруг… Только сейчас эта мысль резанула: а вдруг у него здесь… боевая подруга появилась?

— Ингрид, — просто позвал он, как будто прочитал мою мысль. — Ты здесь?

Внутренне заметалась. Если он сообразил, что я была здесь — «всё ещё здесь!», то сейчас почему сомневается? Ответить? А если…

— Твои духи сейчас уже не так явственно благоухают, как вчера вечером, — объясняющим тоном сказал он. — Поэтому я спрашиваю.

Вот оно что!

Решившись, я подошла и встала прямо перед ним.

— Привет, — смущённо сказала я.

Наверное, я ещё только проявлялась в пространстве, но он уже ухватил меня за талию и дёрнул к себе, чтобы обняла и чтобы близко-близко… Ни испуга, ни тревоги не почувствовала. Всё правильно. И всё — нужно. И так и должно быть, потому именно этого я и хотела. Изо всех сил. Чтобы он — уверенно и властно и чтобы я смогла учуять запах чистоты, запах мыльного лосьона на его ещё чистой, влажной коже и увидеть потемневшие глаза над собой…

Рывком с меня куртку. Я уже лихорадочно пыталась расстегнуть форму, когда он рванул на мне верхнюю рубаху, раздирая все застёжки и сдирая с меня всю форму за раз, — и всё это — не отрываясь от моих, измученных без него губ. И пока я спешила, стаскивала с него штаны, а потом жадно и с настоящим блаженством гладила его вздрагивающее тело: «Мой!.. Только мой!» Сильные руки мне под мышки — и на себя. Чтобы ближе, ближе… А потом застыли оба: я — ладонями на его плечах, ногами — обвив его талию; он — втискивая меня в себя, слегка прикусывая мою верхнюю губу, пробуя её языком, коротким запалённым дыханием прямо в мой рот: «Ингрид, Ингрид!..» И вдруг — крупным шагом понёс меня в комнату с душевой. Наслаждалась, пока шёл: мускулы его играли так, что я, взведённая, как курок и дрожащая, как спусковой крючок под нервным пальцем, чувствовала их отчётливо. Пинком закрыл за собой жёстко стукнувшую дверь. Уложил на диван — и тут же рванул диванную лежанку на себя. Что-то грохнуло… Диван оказался раскладным! Присел рядом на корточки, огладил горячей ладонью моё лицо, пылающее от желания… Я поймала его ладонь, поцеловала каждый палец, прижала к губам запястьем — и внезапно увидела его лицо уже над собой, потрогала — уже не прохладный, как после душа. Горит. Пылает. Как я…

— Моя… — горячечно в моё ухо, и от одного этого слова я конвульсивно, с наслаждением изогнулась и всхлипнула сухим всхлипом.

Тяжёлое горячее тело вмяло меня в упругую постель — чувственно, до сладостной дрожи. И я снова, как при первом знакомстве, с упоением провела пальцами по его животу, мышцы которого судорожно сжались от моего ласкающего прикосновения: быстрей же, быстрей, да — я твоя и только твоя! Как и ты — мой, мой, мой!.. Кажется, я кричу это в ритм его сильному движению… В полутёмной комнате два стонущих вскрика раздаются одновременно…

Кирилл заснул мгновенно. Даже рядом ложиться не стал. Только голову положил мне поверх плеча, уткнувшись в мои волосы. Хотя, по впечатлениям, он оседал на меня постепенно, непроизвольно давая себя целовать — только тихонько, чуть прикасаясь губами… У меня сна — ни в одном глазу. Хоть и не спала — вздрёмывала, ожидая его, но спать совсем не хотелось. Слишком много пробездельничала. В то время как Кириллу пришлось побегать… И только сейчас, когда мы оказались вместе, начали приходить в голову странные мысли от недавних наблюдений.

Вопросы начали возникать, едва я впервые задумалась о самой первой странности.

В новостях было сказано, что Кирилл назначен главой военного штаба, контролирующего действия Содружества на Сэфа. Но что-то тут не так. Я, конечно, профан в таких делах, но у главштаба, даже по моему примитивному представлению, не может быть такого кабинета, не может быть такого окружения, как у Кирилла. Где адъютанты? Где те, кто должен выполнять все приказы главштаба? Как их — младшие офицеры, что ли?

Странно, что такие вопросы сразу не пришли в голову. Я ухмыльнулась: неплохо на мои умственные способности действует близость с главой военного штаба!

Сонный тёплый вздох в моё ухо. Проснулся, но не встаёт. Мне — легче. Подо мной диван, пусть и старенький, но греющий. Сверху — горячий мужчина. А вот у него, наверное, спина начинает мёрзнуть… И всё равно не встаёт. Погладила по спине и так и оставила ладони, грея его — передвигая постепенно на прохладные участки кожи. Вздохнул…

— Кирилл, — тихо проговорила я в его шею. — Что происходит?

— Ты о чём? — не поднимаясь, только скользнув руками, чтобы осторожно обхватить ладонями мою голову и гладить по волосам, спросил он.

— Ты не глава…

— Нет, — шёпотом отозвался он.

— А кто?

— Отвлекаю на себя. Двойник. Мне отдают приказы по вирту — я выполняю, обеспечивая видимость деятельности штабного главы. На деле руководит всем происходящим на Сэфа другой. Его прячут. Будущий руководитель Сэфа. Его губернатор. Он гражданский.

— Ты себя сам предложил?

— Да.

— Но… зачем? — Спросила и поняла. Все эти три года ему не хватало действия, не хватало риска и адреналина, пока он вынужденно работал в самом настоящем рабстве у мелкого крысёныша Ринальдо… Это я могла пойти куда угодно и сбросить напряг, если мне что-то мешало.

— Хотел чувствовать себя нужным, — ровно сказал Кирилл.

Повторяя его ответ про себя и вслушиваясь в мельчайшие оттенки его интонации, я всё отчётливей слышала в его голосе тоску. И попыталась увидеть его глазами последние три года жизни. Меня передёрнуло. Человек из родовитой, хоть и разоряющейся семьи, военный специалист с громадным опытом — и вышибала при дверях провинциального, едва ли легального казино, а последний месяц — телохранитель при вздорной бабёнке. И тут же хмыкнула: разведчик! Не разглядел, что промышляю рейдерским шпионажем, пока путешествую по Содружеству!.. Впрочем, этот месяц я потратила на попытки влюбить его в себя, а не на сбор информации. Я вспомнила и даже покраснела: как же грубо я кокетничала перед представителем рода Эйденов! И усмехнулась — про себя: но ведь он и сам меня уже хотел! Только я этого разглядеть не могла, занятая совсем не тем, что нужно!

Он приподнялся надо мной на локтях, расставив их по обеим сторонам моего тела. Улыбаясь, вглядывался в меня, словно что-то искал такое, о чём сам ранее не догадывался. А я лежала и только думала, смогу ли под ним приподняться сама, чтобы поймать губами его губы…

— Ты используешь какую-то технику невидимости?

— Скальный Ключ научил, — жадно вглядываясь в его глаза (поцеловала бы и не один раз!) ответила я и предупредила: — Не уходи от темы! Если ты и в самом деле отвлекаешь на себя бандитов, которые могут убить будущего губернатора, то почему ты так мало похож на главу штаба? Хотя бы почему тебя не охраняют должным образом?

— Провокация, — сказал Кирилл и вздохнул. — Я не столько отвлекаю, сколько привлекаю внимание бандитов. Подручные Хантеров прекрасно знают, кто я. Отсюда их мнение, что я и в самом деле готов взять реванш за трёхгодичный шантаж. Уж они-то в это верят крепко, судя по двум покушениям, которые уже были предприняты. А зная меня как военного человека, они воспринимают мою малоэффективную в основном охрану как пренебрежение к опасности.