Песни/Танцы - Алексей Ручий

– Живу недалеко, вроде, – сказал мне Паша, – а бываю тут редко. Времени нет. А место хорошее.

– Спокойное место.

– Своего рода оазис посреди мегаполиса…

Мимо проехала пара велосипедистов в экипировке: парень и девушка. Следом пролетел дядька пенсионного возраста на роликах.

– Лихо он рассекает, – сказал я Паше.

– Ага.

Мы спустились по тропинке под гору и оказались на пересечении сразу трех дорожек, уходивших в разные стороны. Неподалеку от перекрестка стоял огромный зеленый контейнер, заваленный мусором, который, видимо, забыли вывезти после весеннего субботника. Мы остановились.

– Прямо как витязи на распутье…

– А контейнер вроде того камня с предостережениями? – улыбнулся Паша.

– Да. Налево пойдешь – добра вовек не найдешь, направо пойдешь – головы не снесешь, а прямо пойдешь – совсем пропадешь…

– Ну, ты краски не сгущай, я дорогу знаю. Нам, кстати, прямо.

– Я и не сгущаю. Я о действительности рассуждаю, она, в общем-то, безальтернативна.

– В смысле все пропадем рано или поздно?

– Да.

– Ничего не поделаешь: это одно из основных свойств жизни – заканчиваться смертью. Это я тебе как будущий биолог говорю.

– Главное, чтобы смерть не наступила еще при жизни… Такое тоже бывает. Это я тебя как несостоявшийся философ дополняю.

– Спорить не буду, это верно.

Паша замолчал. Мне добавить было тоже нечего. Я достал сигарету и закурил. Паша, последовав моему примеру, закурил тоже.

– Ну, так прямо?

– Да.

Мы продолжили свой путь. После перекрестка дорога начала подниматься в гору, идти стало несколько сложнее. Деревья тут росли гуще, на земле под ними лежала прелая листва, пробивались клочья сухой травы. Кое-где на солнечных местах зеленела свежая поросль, торчали желтые головки мать-и-мачехи.

Я сделал глоток пива, глянул на бутылку: внутри осталось еще на два-три глотка. Ну и ладно, настроение и без пива было хорошее. Докурил и бросил окурок в одну из урн, которые стояли вдоль дорожки через каждые пятьдесят метров. Вдохнул полной грудью пахнущий сыростью и лесной гнилью воздух. Хорошо!

В следующую урну отправилась пустая бутылка из-под пива. Я подумал о Жене: интересно, она сейчас действительно помогает своей знакомой? Или же нет? Может, ей позвонила вовсе не знакомая, а молодой человек? Зачем тогда были нужны эти отговорки?.. Впрочем, не важно – в любом случае что сделано – то сделано.

– Тебе не кажется, что рано или поздно мы все погибнем? – спросил я Пашу.

– Ты имеешь в виду окружающий нас мир?

– Да. И нас тоже.

– Кажется. Но я стараюсь об этом не думать.

– Почему?

– Потому что этого не отвратишь и не изменишь, таков порядок вещей.

Дорожка вывела нас на смотровую площадку на Воробьевых горах. Мы прошли еще метров двести мимо палаток с сувенирами и встали у бетонной ограды. Вниз обрывался крутой склон, приблизительно в полукилометре торчал из-за крон деревьев лыжный трамплин, еще дальше впереди за рекой виднелся купол спортивной арены Лужники.

Паша достал сигарету, я тоже потянулся к своей пачке. Прикурил от любезно предложенной Пашей зажигалки. Втянул дым в легкие.

– Вот она Москва, – сказал Паша, – как на ладони. Город мечты, город надежды и город ее гибели. Столица мертвого царства.

– Ты тоже считаешь, что мы живем в мертвой стране?

– А как же…

В этот момент у меня зазвонил мобильный. Я прервал наш диалог и достал его из кармана. Звонил Серега – еще один человек, с которым мне предстояло сегодня встретиться. Я ответил на звонок.

– Привет, – сказал Серега, – ты когда там освободишься?

– Я уже свободен.

– Да? А почему мы еще не встретились тогда?

– Это досадное недоразумение. Но, я думаю, его легко исправить.

– Ага. Ты один?

– Нет, я с Пашей. Мы на Воробьевых горах – пиво пьем.

– Пиво пьете? Это вообще замечательно! Только придется вам прекратить это занятие и приехать ко мне в гости. И желательно начать это делать сразу после моего звонка.

– А то что?

– А то обижусь.

– Понятно. Куда ехать?

– На «Электрозаводскую».

– Это где?

– Долго объяснять, Паша наверняка знает, он же в Москве живет.

– Хорошо. Тогда мы выдвигаемся.

– Жду.

Я отключился, убрал телефон в карман. Сказал Паше, что Серега ждет нас на «Электрозаводской». Паша ответил, что знает, где это. Я предложил тогда не терять времени и ехать туда, Паша в свою очередь не стал возражать. Мы двинулись в сторону ближайшей станции метро.

Прошли мимо высотки МГУ. Здание величественно упиралось в небо своим шпилем. Издали и вблизи оно напоминало древнее культовое сооружение, аккумулировавшее в себе мощный поток потусторонней силы; впрочем, в какой-то степени оно им и являлось – храм науки все-таки. В советское время умели возводить такие здания, пронизанные духом силы и ума, я невольно восхитился работой архитектора. В наше время подобные объекты архитектуры не возводят, в эпоху потребления строят максимально быстро и максимально безлико: все должно быть утилитарно и серо, как торчащие вдали небоскребы Москва-сити.

Мы дошли до станции «Университет» и спустились в подземку. Сели в первый подошедший поезд и поехали темными тоннелями сквозь темное и черствое подземное сердце столицы.

На «Парке Культуры» мы пересели на кольцевую ветку. Я вспомнил, как после армии мы где-то тут с Пашей расстались: он поехал домой в Брянск, я к себе – в Питер.

– Помнишь? – спросил я Пашу.

– Что?

– Тут распрощались после армии…

– А! Вот ты о чем… Ну, да – помню!

– Быстро время летит.

– Не то слово!

Людей в метро в этот субботний день было много, Паша пояснил, что даже в выходные пассажиропоток почти не спадает, все куда-то едут, куда-то спешат. Разница с тем же Питером была ощутимая.

– Тут вообще очень много народу, – сказал мне Паша. – Больше, наверное, чем надо.

Перенаселенность – одна из основных проблем больших городов. Как ни странно, в России, несмотря на занимаемые ей огромные территории, вся жизнь сосредоточена на небольшом клочке земли, и поэтому проблема перенаселенности тут стоит еще острее. От Владивостока и Ставрополя тянутся люди к двум столицам, заполняя их собой, как древний Вавилон. Провинция со своим отсутствием перспектив становится безлюдной и мрачной; по негласному правилу считается, что там живут неудачники и чудаки; все нормальные люди едут покорять столицы.

Неудивительно, что в последних идет не просто толкание локтями, а самая настоящая битва за место под солнцем. Со стороны эта битва выглядит нелепой и смешной, особенно если учесть, сколько пространства вокруг остается пустующим, однако смех этот сквозь слезы. Такова природа русской реальности, парадоксальной и болезненной…

Я поделился своими размышлениями с Пашей.

– Ты прав, – ответил он, – все так. Только есть одно «но»…

– Какое?

– Мы сами играем по этим правилам. Мы ведь тоже из «понаехавших».

– С этим я и не спорю. Я размышляю о том, есть ли… была ли у нас альтернатива.

– Ну и? Была?

– Не было, в том то и дело.

– Вот поэтому и задыхаемся тут друг от друга.

– Поэтому и топчем друг друга, охотимся друг на друга. От безысходности, от отсутствия альтернативы.

– Это печально.

– Не говори.

На «Курской» мы сделали еще одну пересадку – последнюю. Проехали одну станцию – «Бауманскую» – и вышли на «Электрозаводской».

Пока поднимались на эскалаторе, Паша поведал мне душещипательную историю о том, как во время одного из недавних спонтанных алкогольных возлияний перепутал дверь с окном в коридоре общежития и вынес в нем стекло. Я спросил его о мотивации данного поступка. Паша пояснил достаточно своеобразно:

– А почему бы там, собственно, не быть двери вместо окна?

– Да уж… Впрочем, все относительно. И дверь может оказаться окном.

– Вот именно.

– Хоть это и порядочный тупизм, – улыбнулся я.

– Тупизм существует, и я бьюсь над доказательством этого факта.

– Ага. Весьма интересно…

– Еще бы!

– Меня окружают настолько интересные люди, что иной раз мне кажется, что я сам – достаточно унылая и скучная личность.

– Брось ты. Нормальная ты личность.

Мы вышли из метро. Серега Панк ждал нас метрах в пятидесяти от выхода из вестибюля станции. Едва завидев нас, он замахал руками так, что не заметить его не представлялось возможным. Мы направились к нему. Серега, в свою очередь, устремился к нам.

Затем последовало длительное приветствие с целой серией дружеских объятий и рукопожатий. Наконец он выдохнул:

– Здорово, парни! Рад вас видеть!

Я ответил за нас обоих:

– Мы тоже рады. Как ты?

– Лучше всех!

– Вот и отлично!

– А вы?

– И мы ничего!

– Будет еще лучше!

– Будет!