Стальные посевы. Потерянный двор - Мария Гурова

трубочист. «Дезертир, каких в ту пору по Эскалоту скиталось сотнями. Украл чужие документы, прибыл в город и наврал слепому старику, что он его сын, а тот и рад был уверовать, – писал сэр Мерсигер. – Само собой, ничего о каминах он не знал, потому и отлынивал. Но последние накопления кровельщика он уже растранжирил, а новые надо было как‑то заработать. Вот он и пришел все же на вызов в дом твоих родителей. Мне очень жаль, что он все же пришел». И Тристан сожалел не меньше. Петер призвал подлеца к ответу, притащил в суд и обвинил во всем, что тот натворил. К его подлогу, халатности, мошенничеству и дезертирству могли бы добавить и многие вскрывшиеся в ходе расследования пакости, но суду хватило доказательств, чтобы приговорить этого последнего человека к повешению. «Вдобавок выяснилось по показаниям доктора, что дезертир этот неизлечимо болен срамной болезнью и гниет заживо. Так что смертью в петле его избавили от мук, а мир – от лишних злодеяний, которые он творил без меры, распоясавшись из-за близости смерти». Свершив справедливость, сэр Мерсигер отбыл обратно в Пальер-де-Клев с тем же тяжелым сердцем, с которым приезжал. Ничто не приносило ему покоя, писал он. И Тристану теперь тоже ничто не принесет.

Думать о заговорах агнологов, ссылаясь на их связь с родителями, было куда как… слаще. Тристан нашел в эскалотском слово, которое описывало его жажду Истины и мести. В идее о том, что Лига избавлялась от неугодных таким кровавым способом, вскипала ярость и надежда, что, разрешив задачу, Тристан избавит мир от огромного зла. «Великого зла», – он размышлял таким образом. Но зло оказалось маленьким, если не сказать мелким. Его раздавили, как вредное насекомое, переносящее малярию. С ним справился один человек. И вместе с тем дезертиром закончилась история о справедливости. Никаких заговоров, подстроенных убийств, сокрытия улик. Пустое. Пустое, как и взгляд Тристана. Он неумолимо терял смыслы жизни в последнее время. «Всегда под землею одной ногой», – разжалобился к себе Тристан, в который раз оглядывая письма. Он выучил их содержимое наизусть, но все равно смотрел сквозь пелену жара. Тело его ныло от температуры, суставы крутило. Тристан пил обезболивающие так часто, как позволяли предписания врачей. Он бы стойко выдержал физические муки без медикаментов, но таблетки притупляли и другую боль. Тристан пользовался правом ими заглушать и чувства. Друзья рвались его навещать, но рыцарь прикинулся заразным и кашлял, отвечая из-за дверей, хотя кашля у него среди симптомов и не числилось. Зато порой сморкаться в носовой платок и просить не приближаться было очень удобно. У людей текут сопли по самым разным причинам.

Он решил, что выздоровел, когда носовые платки высохли и не намокли вновь. Тристан назначил встречу лорду Эвонхиллу, и тот прибыл без опоздания. Обыкновенно старик приезжал во дворец к королю: Илия часами беседовал с ним о Вильгельме Гавеле. Тристан же, сталкиваясь с гостем, только коротко здоровался и ловил на себе его пристальный взгляд, провожающий до дверей. Теперь же он прибыл со скорбным видом, будто скрюченный вестник с похоронкой. Тристан передернул плечами.

– Милорд, благодарю за визит. Мне стоило самому вас навестить…

– Что вы, сэр Трувер, никаких проблем. Мне сообщили о вашей болезни. Я рад, что вам уже лучше, – говорил он участливо.

– Благодарю за заботу и за то, что вернули очень ценные для меня бумаги. Как они к вам попали? Я искал их долгие годы. – Тристан услышал стук и поспешил забрать поднос.

Сам он велел никому не входить. Разговор конфиденциальный. Или личный. Тот и другой, возможно. Тристан сам отнес чай и угощения на столик. Чаепитие – универсальный ритуал-оправдание всему. С какими угодно словами можно было приехать на чай.

– У меня, конечно, имеется ответ, – начал лорд Эвонхилл. – История долгая, я прошу ее выслушать от начала до конца.

– С большим интересом, милорд.

– Вы теперь министр… – внезапно вспомнил он. – Но и магистр Ордена. Как к вам обращаться?

– Как угодно, милорд.

– Тогда, если вы не против, сэр Трувер – вам очень подходит. Вы – образцовый рыцарь, что неплохо подчеркивать в обращении. – Походило на то, что лорд Эвонхилл мялся. – Что ж… Тот пакет велел передать вам лорд Гавел. Прошу, не удивляйтесь, дело то давнее. Я должен извиниться, что не прислал пакет раньше, но по тому тоже имел его распоряжение. И мне несказанно повезло, что ни вы, ни король не обнародовали расследование, иначе бы один приказ столкнулся с другим. А это, знаете… всегда нелегкий выбор, от которого страдает совесть. Впрочем, совестно мне и теперь. Дело в том, что лорд Гавел расследовал дело о смерти ваших родителей – исключительно ради вашей защиты. Интерес агнологов к вам был ему известен, они пытались через лорда добраться до вас, но он препятствовал. Проведя расследование, он вышел на того, кто много лет назад его опередил. Так лорд Гавел связался с сэром Мерсигером. Они все обсудили и условились, что ваш наставник будет хранить секрет до смерти. Лорд Гавел знал о его завещании, но не успел перехватить до…

Шокированный Тристан сидел с разинутым ртом. Он остановил лорда Эвонхилла.

– Прошу простить, милорд. – Он выставил указательный палец. – Но зачем лорду Гавелу вообще это понадобилось?

– Обещаю вам объяснить, но позвольте, я буду идти по порядку, сэр. Рассказ дается мне непросто. Мы отбыли в Кнуд, и уже там он узнал, что растяпа-юрист все напутал и отдал вам все наследство в обход его наказа. Да, он повелел забрать пакет и отдать его доверенному лицу – тому, кто назовет пароль. Мы тогда не знали, что нас ждет и кто сможет вернуться. К пакету прилагалось его письмо с инструкциями – такой он был человек, его воля прожила дольше него. Я должен был вернуть вам расследование в одном из случаев: если Лига агнологов покинет страну, если вы в открытую расскажете историю о вашей даме или если вы займете его прежний пост. Так уж сложилось, что за короткий период все три вещи случились сразу. Удивительно это, право! Сэр, вы подумайте, как велик был этот человек, что написал три условия, которые одномоментно сбылись!

– А почему? – сосредоточенно спросил Тристан. – Почему он поставил эти условия? Он объяснил вам?

– Да, изволил объяснить. Могу утверждать, ему было важно, чтобы вы его поняли верно. – Лорд Эвонхилл протяжно вздохнул, и кислород в старческих легких вызвал приступ кашля. – Простите, сэр, простите.

– Вам не следует постоянно извиняться. – Тристан не понимал, почему защищает этого человека от угрызений совести. –