Позолоченный век - Марк Твен

Рассказала она об этом и родителям, и еще кое-кому из своих близких друзей, но всем им, кроме Лоры, эта новость только испортила настроение. Лора же просияла, правда, лишь на мгновение, но Луиза была благодарна ей даже за это мимолетное проявление дружеских чувств. Оставшись одна, Лора задумалась.

"Если сенатор действительно взялся за это дело, - рассуждала она, - в любую минуту можно ждать от него приглашения. До смерти хочется съездить в Вашингтон. Надо же мне когда-нибудь выяснить, кто я: пигмей несколько большего размера, чем здешние пигмеи, которые валятся с ног, как только к ним притронутся пальцем, или действительно нечто..."

На мгновение мысли ее отвлеклись, потом она продолжала размышлять:

"Он сказал, что я могла бы внести свой вклад в великое дело помощи ближним и участвовать в святой борьбе против нищеты и невежества, если только он найдет возможным заняться нашей землей. Это мне, положим, ни к чему. Я хочу другого: поехать в Вашингтон и посмотреть, чего я стою. Кроме того, мне нужны деньги, а ведь если верить всему, что говорят, там немало удобных случаев для..." (вероятно, она подумала: "для красивой женщины", но вслух она этого не сказала).

И осенью приглашение действительно пришло. Его прислал в официальном пакете ее собственный брат Вашингтон, личный секретарь сенатора. В постскриптуме Вашингтон писал, что он в восторге от приезда "герцогини". Он добавлял, что будет счастлив увидеть ее, - но счастье это безмерно возрастет, если она привезет ему привет от Луизы.

К письму Вашингтона были приложены важные бумаги. Например, чек от сенатора на две тысячи долларов - "на покупку в Нью-Йорке приличной одежды". Эти деньги даются в долг; после продажи земли она должна будет их вернуть. Две тысячи - немалая сумма. Отца Луизы считали богачом, но Лора сомневалась, чтобы Луизе когда-либо случалось покупать себе новых платьев хотя бы на четыреста долларов сразу. В конверте были два прямых железнодорожных билета - на проезд от Хоукая до Вашингтона через Нью-Йорк; билеты были литерные - сенатор Дилуорти получил их прямо от железнодорожных компаний. Сенаторам и членам палаты представителей правительство давало тысячи долларов на разъезды, но они всегда предпочитали пользоваться литерными билетами, а затем, как это подобает почтенным и принципиальным людям, отказывались получать от государства проездные. Сенатор располагал множеством льгот на железных дорогах и мог легко пожертвовать двумя бесплатными билетами - для Лоры и для того, кто взялся бы ее сопровождать. Вашингтон советовал, чтобы она пригласила поехать вместе с ней кого-нибудь из старых друзей их семьи. "Сенатор бесплатно отошлет твоего провожатого домой, - объяснял Вашингтон в письме, - как только столица ему надоест". Лора тщательно это обдумала. Сначала совет брата ей понравился, но потом взяли верх другие соображения.

"Нет, - решила она наконец, - по некоторым вопросам я расхожусь во взглядах с нашими степенными и добропорядочными друзьями в Хоукае; пока они уважают меня, а я их - пусть все так и остается. Я поеду одна; ничего со мной не случится".

Эти мысли не оставляли ее, когда она, по обыкновению, вышла днем на прогулку. Почти у самых дверей она столкнулась с полковником Селлерсом. Лора рассказала ему о приглашении.

- Вы только подумайте! - воскликнул полковник. - А ведь я тоже почти решил ехать в Вашингтон. Нам, понимаешь ли, необходимо новое ассигнование, и компания настаивает, чтобы я поехал на Восток и провел его в конгрессе. Ведь там наш Гарри, и он, конечно, сделает все, что от него зависит, а Гарри - молодчина, всегда очень старается; одна беда - слишком молод, ему, пожалуй, не под силу справиться одному с такой сложной задачей; и потом, очень уж он много болтает - не знает никакой меры, да и любит пофантазировать к тому же; для делового человека, по-моему, ничего не может быть хуже: рано или поздно, он всегда раскрывает свои карты. Нет, для такого дела необходим спокойный, уравновешенный человек, с большим жизненным опытом, - понимаешь, человек, который никогда не горячится, видит людей насквозь и умеет вести крупные операции. Я рассчитываю на днях получить жалованье и еще кое-какие деньги от компании, и если они придут вовремя, я поеду с тобой, Лора, возьму тебя под свое крылышко: тебе не следует ехать одной. Господи! Если бы эти деньги были у меня в кармане! Но ничего, скоро они у меня будут - и много!

Лора рассудила про себя, что, поскольку простодушный добряк полковник все равно поедет, какой смысл ей отказываться от его общества? Поэтому она сказала ему, что с большой благодарностью принимает его предложение. Он окажет ей огромную услугу, если согласится сопровождать ее и взять ее под свое покровительство; конечно, тратиться на дорогу ему не придется, не может же она причинить ему столько хлопот и в придачу заставить его покупать себе билет. Но он и слышать не хотел, чтобы она платила за него: ведь оказать ей услугу будет ему очень приятно. Лора непременно хотела сама позаботиться о билетах и в конце концов, когда все остальные доводы не привели ни к чему, заявила, что билеты не стоят ей ни цента; у нее их два, а ей нужен только один, - и если он не возьмет второй билет, она вообще с ним не поедет. Это решило дело, и он взял билет. Лора была рада, что у нее есть чек на покупку одежды, потому что теперь она была совершенно уверена, что сможет уговорить полковника занять у нее немного денег на гостиницу и прочее.

Она написала Вашингтону, чтобы тот ждал их с полковником Селлерсом к концу ноября. И в самом деле, приблизительно в назначенное время наши путешественники благополучно прибыли в столицу.

ГЛАВА XXXI

ФИЛИП ЛОМАЕТ РУКУ.

РУФЬ ПОМОГАЕТ ХИРУРГУ

Deh! ben fora all' incontro ufficio umano,

E benavresti tu gioja e diletto,

Se la pietosa tua medica mano

Avvicinassi al valoroso petto.

Tasso*.

______________

* Долг человеческий не даст тебе покоя,

Веля тебе лечить его. Иди

И радостно, целящею рукою

Коснись его страдающей груди. - Тассо (итал.).

Чтоб поддержать его и сердце исцелить,

Она, добрейшая, не покладала рук:

Лекарства редкие умела находить,

Питье снотворное для облегченья мук

Все, что могло утишить злой недуг.

Э.Спенсер, Королева фей.

Мистер Генри Брайерли писал полковнику Селлерсу, что страшно занят в Нью-Йорке, но согласен все бросить и поехать в Вашингтон.

Полковник считал Гарри королем кулуарных деятелей, человеком, пожалуй, увлекающимся и любящим пофилософствовать, но зато знающим всех и вся, проект улучшения судоходства на реке Колумба удалось провести почти исключительно благодаря его помощи. Сейчас приезд Гарри был необходим в связи с другим проектом, в основе которого лежали глубоко гуманные идеи, проектом, в котором полковник Селлерс был глубоко заинтересован ради семейства Хокинсов.

"Видите ли, меня-то не очень беспокоит судьба негров, - писал он Гарри, - но если правительство купит землю, это возродит семью Хокинсов: Лора станет богатой наследницей, и я не удивлюсь, если и сам Бирайя Селлерс поправит свои дела. Дилуорти, конечно, смотрит на все со своей колокольни. Он все носится со всякими филантропическими планами, хочет облагодетельствовать чернокожих. Помните Валаама из Департамента вновь присоединенных территорий, некогда просто достопочтенного Орсона Валаама из Айовы? Ведь какую славу заработал он себе на индейцах! Валаам - великий умиротворитель индейцев и торговец землями. Поскольку Валаам захватил себе индейцев, сенатору Дилуорти ничего не остается, как заняться чернокожими. На мой взгляд, у чернокожих нет в Вашингтоне большего радетеля, чем он".

Как ни торопился Гарри в Вашингтон, он все же заехал в Филадельфию и откладывал отъезд со дня на день, нанося тем немалый ущерб делам в Нью-Йорке и в Вашингтоне. У Боултонов собралось такое общество, что уже от одного этого можно было забыть дела куда важнее тех, что ожидали Гарри. Здесь же он встретил Филипа - тот был теперь компаньоном мистера Боултона по разработке угольных залежей; к весенним работам надо было тщательно подготовиться, но Филип с недели на неделю оттягивал свой отъезд из гостеприимного дома Боултонов. На зимние каникулы приехала Алиса. Руфь посещала лекции в городе всего два раза в неделю, и в доме, особенно по вечерам, было весело, шумно и многолюдно, что очень нравилось мистеру Боултону. Боултоны с искренним радушием предложили Гарри перевезти к ним чемоданы, и он не заставил просить себя об этом дважды. Даже мысль о предстоящем свидании в столице с Лорой не мешала ему наслаждаться обществом обеих девушек: как говорится, лучше синица в руки, чем журавль в небе, а две синицы и подавно.

Филип чувствовал себя у Боултонов как дома, - порой ему казалось, что, если бы он чувствовал себя здесь немного хуже, или, наоборот, немного лучше, это приняли бы здесь как должное. Он даже досадовал на это. С первого дня его приезда Руфь встретила его с открытой душой и все время держалась совершенно непринужденно. Она не избегала, но и не искала его общества, и это неизменно ровное отношение раздражало его больше всего. Невозможно ухаживать за женщиной, которая ничего не скрывает и никогда не смущается в твоем присутствии и которую даже малейшее проявление чувствительности скорее всего только заставило бы расхохотаться.