Спокойной ночи, красавчик - Эйми Моллой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не знала, что ты покупаешь дом в северной части штата Нью-Йорк, – сказала она.
– Не я, – ответил он. – А мы. Доверься мне.
Три часа спустя Сэм ждал ее на вокзале в безупречно чистой «Тойоте-Королле» своей мамы, 1999 года выпуска, с двумя чашками кофе со льдом и очень долгим поцелуем. Они были в десяти минутах езды от городка, на холмах, когда он свернул у почтового ящика на Албемарл-Роуд, 119, на длинный выезд к белому фермерскому дому с четырьмя спальнями. Это было невероятно. Дом с бревенчатым каркасом. С шестью акрами земли.
– Я все обдумал, – сказал Сэм, усаживаясь рядом с Энни на крыльце – после того, как риэлтор показал им все вокруг. – Ты можешь преподавать в университете, написать одну из тех книг, что у тебя в голове. Я открою частную практику, и буду уверен, что с мамой все в порядке. С деньгами моего отца на подходе, мы можем ни о чем не волноваться несколько лет. Устроим здесь гнездышко. И кто знает? – улыбнулся он, толкнув ее в плечо. – Может, кто-нибудь, наконец, расскажет нам, как делаются дети.
– Ты с ума сошел? – изумилась она. – Я знаю тебя шесть месяцев.
– Шесть месяцев и один день, – поправил ее Сэм. – Ты смогла, Энни. Ты терпела меня дольше, чем вообще могла бы вытерпеть мужчину. – Он обнял ее и крепко сжал. – Я знал, что ты сможешь. – Потом он отпустил ее и вытащил из переднего кармана тонкое серебряное кольцо. – Хочешь зайти дальше?
Телефон Энни на стойке, рядом с бокалом мартини, вдруг оживает. Это ее тетя Тереза, мать Мэдди, звонит из Франции.
– Энни, – произносит Тереза, и, услышав ее голос, Энни тут же начинает плакать. Голос тети так похож на мамин, что Энни может закрыть глаза и представить, что это мама – там, на другом конце. – Как ты, милая?
– Ужасно, – голос Энни срывается. – Я не понимаю, что происходит. Я думала, что знаю его.
– Конечно, дорогая. Мы все так думали.
Энни подавляет рыдание. Тереза и Мэдди были в шоке, когда Энни и Сэм поделились новостью о помолвке, а затем так обрадовались, что с помощью Сэма оказались в Нью-Йорке на следующий же уик-энд, чтобы устроить Энни сюрприз. Они отпраздновали их помолвку за ужином из семи блюд в маленьком итальянском ресторанчике в Ист-Виллидж.
– Энни. Я хочу, чтобы ты вернулась домой. – Голос Терезы звучит твердо. – Мэдди на несколько дней передаст ресторан управляющему и приедет к нам. Мы все побудем вместе, дома. – Дом. Так они кратко называли коттедж с пятью спальнями, на оливковой ферме, где выросли Тереза и мать Энни, и который они унаследовали после смерти своих родителей. Именно в нем собрались Тереза, Мэдди и ее дядя Николас после похорон родителей Энни, и где Энни провела три месяца, прячась в комнате Мэдди, прежде чем вернуться в Корнелл и продать дом своего детства.
– Я не могу лететь домой, – объясняет Энни, прижимая к глазам салфетку. – У меня работа.
– Возьми перерыв, – предлагает Тереза. – Они поймут.
– Я знаю, но…
– Но что? – Переспрашивает Тереза.
– Но что, если он вернется, а меня не будет? – Шепчет Энни, понимая, как нелепо это звучит. – А что, если его найдут…
– О, Энни. – Энни слышит жалость в голосе своей тети. Глупышка, он не вернется. Полиция его практически не ищет. – Если это случится, тебе тут же позвонят, и ты сядешь на ближайший самолет.
Энни замечает молодую женщину в конце бара, наблюдающую за ней. Она отворачивается. – Я об этом подумаю, – говорит она. – Спасибо, Тереза. – Энни бросает телефон в сумочку и допивает остатки напитка.
Почему бы ей не уехать? Она здесь бесполезна – приходит на занятия, как зомби, и не может сосредоточиться. Во Франции дядя Николя будет готовить ее любимые блюда и следить за тем, чтобы на столе всегда стояла открытая бутылка хорошего красного вина; они с Мэдди будут болтать, пока не уснут на огромной кровати наверху, в комнате, которая когда-то принадлежала ее родителям.
Когда она машет бармену, чтобы рассчитаться, кто-то проскальзывает на табурет рядом с ней. Это девушка, что за ней наблюдала. Она моложе, чем думала Энни – вероятно, чуть за двадцать. – Харриет Игер, из «Дейли Фримен», – говорит она, протягивая руку. – Сожалею о том, что вам пришлось пережить.
Не обращая внимания на протянутую руку, Энни достает из бумажника двадцатку. – Что ж, может, вам понравится писать еще одну статью о финансовых проблемах моего мужа. – Она бросает деньги на стойку бара. – Как бы то ни было, – добавляет Энни, – я думала, что полиция воспользуется этой информацией, чтобы помочь моему мужу, а не выставлять его в дурном свете.
– Это не полиция рассказала мне о долге, – говорит Харриет, когда Энни направляется к двери.
Энни оборачивается. – Что вы имеете в виду?
– Я хочу сказать, что это была не полиция.
– Тогда кто же?
Харриет пожимает плечами.
– Аноним. Какой-то читатель написал мне на электронную почту, что ходят слухи о том, что ваш муж по уши в долгах. Обычно я не обращаю на подобное внимания, но решила позвонить шефу Шихи. Все подтвердилось.
– Слухи? Никаких слухов не было. Зачем кому-то это делать?
– «Криминалисты», – тут же отвечает Харриет. – Обычное дело. Детективы-любители, рвущиеся выдвинуть теорию. Один парень в начале был особенно настойчив, утверждая, что у него есть веские основания полагать, что ваш муж сбежал с пациенткой. – Она качает головой. – Чокнутых везде хватает. В голове у Энни стучит. – Мне нужно идти. – Она пробирается сквозь толпу людей у входа, ожидающих свободного места, и врезается в мужчину, входящего в ресторан.
– Извините, – произносит он, беря ее за локоть, чтобы поддержать. – Какой я неуклюжий. Вы в порядке?
У него седеющие волосы и ярко-синие очки, и ей не нравится чувствовать его пальцы на своей руке. – Да, – бросает Энни, отстраняясь. – Я в порядке.
Отпирая машину, она слышит, как в сумке звонит телефон.
Это Франклин Шихи. – Добрый вечер, госпожа Поттер. – В его голосе звучат мрачные нотки. – Нам нужно поговорить. Может быть, вы сможете подъехать в участок?
Глава 43
Я смотрю, как Энни говорит по телефону в машине. Бедняжка, одна в их новый
