Леди-обольстительница - Мередит Дьюран

Алекс саркастически хмыкнул.

— Да, я не теряю бдительности! — запальчиво воскликнула Гвен. — В этом я не похожа на своего брата. Я знала Ричарда не хуже, чем ты. И если я утверждаю, что ты очаровал его, то это еще не значит, что я обвиняю тебя в его гибели.

Родители наверняка одобрили бы дружбу сына с Алексом. Они всегда мечтали о том, чтобы Ричард посмотрел мир, поездил по свету, а также приобщился к развлечениям, свойственным представителям высших слоев общества. К их числу относились и азартные игры, и попойки, и бордели. Недаром они послали сына учиться в привилегированную школу, расположенную в Регби.

К несчастью, Ричард слишком рьяно принялся усваивать уроки Алекса Рамзи, выходца из знатной семьи.

— Я не сомневаюсь, что Ричард был дорог тебе, — продолжала Гвен. — Он знал тебя лучше, чем я. И наверняка видел разницу между формой и содержанием, внешним обликом и сущностью. — Гвен сжала в руке кольцо брата. — Ричард знал твой характер, он понимал, чего добивается, подражая тебе. А если он этого не знал… то это его ошибка, а не твоя.

— Вероятно.

— Нет, уж раз ты задал мне вопрос, то, будь добр, доверяй моему мнению. Я, в конце концов, сестра Ричарда и могу здраво судить о том, что произошло с ним. Если бы ты даже отправился вместе с ним в то злополучное казино, это не спасло бы его от ссоры с пьяным негодяем и, в конечном счете, от удара ножом в грудь. Верно?

— Верно, Гвен, я услышал тебя.

— И поверил?

Алекс не сразу ответил, и Гвен, взяв его руку, крепко сжала ее.

— Не обижай меня, — промолвила она, — упреками в том, что я хочу дотронуться до человека, который несет на себе часть вины за смерть моего брата.

Гвен почувствовала, что рука Алекса дрогнула, но его взгляд оставался все таким же твердым.

— Ты видишь меня насквозь, — промолвил он. — И все же я считаю неразумным твое желание дотронуться до меня. Нам лучше держаться друг от друга подальше.

— Для меня это не лучше. К тому же если бы ты действительно хотел держаться от меня подальше, ты бы не пригласил меня в эту поездку.

— Теперь я начинаю жалеть об этом, — едва слышно произнес Алекс, и его взгляд скользнул по плечам и груди Гвен.

Ей стало больно от его слов, и она отпустила руку Алекса. Всего лишь четверть часа назад Гвен ощущала себя счастливой. Но сейчас она как будто упала с небес на землю. Алекс раздавил ее, лишил последних сил. Вздохнув, он отвернулся.

— Иди спать, Гвен, — бросил он через плечо. — Мне хочется побыть одному.

Глава 11

Алекс просыпался медленно, с большим трудом. Сон как будто тянул его назад, в свои объятия, засасывал его, пытаясь удержать. Наконец Алекс открыл глаза, но от резкого света тут же зажмурился. Он лежал не шевелясь и прислушивался к своему дыханию. Оно было резким и прерывистым, как будто он только что с кем-то подрался. В его мозгу вспыхнуло воспоминание. Сегодня ночью он перешел все границы и сделал то, чего не должен был делать. Ричард, наверное, на том свете проклинает его.

Все тело Алекса ломило. Он долго изнурял себя гимнастическими упражнениями после ухода Гвен, как будто пытаясь наказать себя и этим искупить вину перед погибшим другом.

Алекс с трудом сел на постели, едва не застонав, а затем спустил ноги на пол. Странно, но голова у него была тяжелой, хотя он выпил накануне совсем немного.

Что-то еще было не так. Окончательно придя в себя, Алекс понял, что поезд стоит. Раздвинув занавески на окне, он увидел станцию. На здании вокзала красовалась вывеска с четкой надписью «Ницца». Алекс опешил.

О Боже! Неудивительно, что его голова налилась свинцовой тяжестью. Он проспал девять часов!

Все еще не веря своим глазам, Алекс взглянул на платформу. Нет, это не могло быть ошибкой. Поезд стоял в Ницце. Он узнал станцию. По платформе с багажом пассажиров ходили носильщики, Мимо окон прошла женщина, сердито размахивавшая сложенным зонтиком, висевшим у нее на запястье. За ней по пятам семенил мужчина. Он что-то говорил, и его слова вызывали у дамы гнев.

Дама остановилась и мужчина тоже замер, поравнявшись с ней. Он выразительным жестом прижимал руки к груди. Дама внезапно рассмеялась, сменив гнев на милость. Мужчина согнул руку в локте, и она взяла его под руку.

Судя по всему, на улице было тепло. Дама была одета в легкое шелковое голубое платье. Яркое солнце заливало металлические скамейки, выкрашенные в зеленый цвет. На них падали алые лепестки с розовых кустов, насаженных вокруг здания вокзала. День был ясным и погожим.

Однако Алекс чувствовал, что не вправе иметь хорошее настроение. Если бы Ричард был жив, он вызвал бы Алекса на дуэль за предательство. Как он смел удовлетворять свою похоть с сестрой погибшего друга?!

Сегодня ночью Алекс страшно разозлился на самого себя. Однако к утру его гнев поутих. Он устал во всем винить себя.

В дверь постучали. Вряд ли это был проводник, явившийся за чаевыми. Алекс открыл дверь. На пороге стояла, скрестив руки на груди, Гвен, его ахиллесова пята. На ней было твидовое дорожное платье. На голове красовалась смешная шляпка с широкими полями и тульей, украшенной птичками, пчелками, бабочками и другой живностью на стеблях из гуттаперчи.

Алекс протянул руку, чтобы дотронуться до одной из птичек. Гвен отпрянула от него, и шмель на ее шляпке затрясся на своем стебельке, приветственно кивая Алексу.

Алекс невольно улыбнулся. Ему показалось, будто он все еще спит и видит сон. Эта мысль не на шутку встревожила его.

— Входи, — пригласил он.

Гвен бросила взгляд на его обнаженную грудь и быстро отвела глаза в сторону.

— Проводник сказал, что не смог разбудить тебя. Но я решила, что ты уже встал и оделся. Впрочем, ничего страшного. Я подожду в коридоре.

Она повернулась, чтобы уйти.

— Постой!

— В чем дело?

Алекс хотел что-то сказать, но не смог. Он и не подозревал, что гибель Ричарда так сильно повлияет на него. Гвен была не в силах облегчить его совесть. И, тем не менее, Алекс чувствовал себя сейчас намного лучше, чем ночью. Он почти не ощущал угрызений совести.

— Ни в чем, — наконец произнес он, — но только… твоя скромность кажется мне неестественной после того, что произошло сегодня ночью… после того, как моя рука побывала в твоей…

— У меня нет ни малейшего желания смотреть, как ты будешь одеваться, — резко одернула его Гвен.

— Ты боишься называть вещи своими именами? Но у них много названий. Выбирай на свой вкус. Ты же хотела быть дерзкой. Если хочешь, мы можем называть твою норку курочкой, а мой член — петушком.

— Я вижу, что ты еще не умывался. В первую очередь тебе следует вымыть рот с мылом.