Бремя прожития, или Неисповедимы пути журналистские - Александр Юрьевич Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Куда вы, бабы, в четыре-то утра?
– Мы-то по ягоды, вон у ПМК машина ждет, а ты откуда?
А случись свадьба на улице?! Думаете, зря мужики галашатся, перегораживая дорогу кортежу молодых? Обязательно «уважат» их хлопоты хозяева. И не исключено, что трехлитровой банкой самогонки и большим пакетом закуски. Вот так и получается, что половина улицы, приглашенная на свадьбу, гуляет с молодыми, а вторая половина – у чьего-нибудь дровяника. Порой давно уж за полночь, и гости разошлись, а за сарайкой гулянка в полную силу. Взвизгивает гармошка, сыплются частушки… До утра будет «гулять» улица…
«Северная правда», 26 апреля 1997 г.
Прошла весна, настало лето…
ЧЕЛОВЕК С ФЛЯГОЙ. ЭТО ЗВУЧИТ НЕ ГОРДО
Почему отдельные сельчане, как тати в ночи, позевывая от недосыпа, кружат светлыми июньскими ночами у своих домов-огородов? Караулят от бомжей разбойных урожай подрастающий? Нет. Караулят воду! Когда она, драгоценная в такую жару, появится, ближе к ночи, в колонках. Чтобы, размотав черную змею шланга, наполнить дефицитом бочки, кадки, фляги, баллоны, ванны и тазики.
Привольно раскинувшееся на волжском берегу шикарное село Чернопенье, известное на всю царскую Россию-матушку, как сейчас бы сказали, «крутыми» речными капитанами, через которых и богатело, с наступлением эпохи исторического материализма начало приходить в упадок. Богатые капитаны стали простыми советскими тружениками, а Волга потеряла статус единственной транспортной артерии.
Удар под дых нанесли годы застоя, когда из села «уехали» центральная усадьба совхоза и сельсовет. Которые, однако, сбежав за семь километров в Сухоногово, продолжили называться чернопенскими. От провала в неперспективность село спасают дачники. Три четверти домов принадлежит горожанам.
Очередная чернопенская беда случилась две недели назад: «сгорел» глубинный насос водокачки, и село из 300 дворов в жару осталось без воды. Вторая водонапорная башня – совхозная (по-теперешнему – госплемзаводская), и ей наказано сначала поить коров на ферме, и уж потом – людей. Народ за водой «на питье» ездит с четырехведерными флягами поближе к ферме. 72-летний чернопенец, тащивший такую флягу в ветхой тележке, с ходу покрыв перед прессой руководящую вертикаль, заявил, что не раз видел, как к начальственным дачам из города приезжают 5-7-тонные водовозки, и посетовал, что добывать воду в таком возрасте нелегко. 75-летняя Нина Михайловна (не удивляйся, читатель, в селе живут одни пенсионеры и дачники) даже всплакнула от обиды на несправедливость – в такую-то жару да без воды. Она сказала, что чистую воду ей привозят дети из города в пластиковых бутылках. Но пару раз уже приходилось зачерпывать из бочки грязную, припасенную для полива, воду и кипятить.
Сохнут от жажды чернопенские огороды, а их владельцы – от бессилия спасти творенье рук своих. Но хуже всего приходится людям со скотиной. Коров, по причине престарелости жителей, здесь немного, но таскать воду с Волги – тяжело.
Колодцев в Чернопенье – раз-два и обчелся. Один из них, в огороде у Волковых, снабжает питьевой водой всю округу.
– И днем и ночью люди идут с ведрами, – говорит хозяйка, потому что больше идти некуда. Вычерпывают все, едва успевает набираться.
Хозяин колодец механизировал. И теперь даже ребенок, вращая ручку, вроде как от мясорубки, с помощью шестеренок, может без особых усилий поднять ведро воды.
Иван Берговский, глава сбежавшей в Сухоногово Чернопенской администрации, по уши сидит в проблемах злополучного водопровода.
– 25 лет системе, – говорит он, – все проржавело, одно латаем, другое рвется. Глубинный насос меняли в октябре 98-го года. Почему он сгорел в июне – могу только предполагать. Или напряжение скачет, или насосы некачественные. Новый стоит четыре тысячи. Две нам выделил район, а две пришлось собирать с населения. Некоторые выражают недовольство, считают, что мы для них обязаны все бесплатно делать.
Новый насос куплен и лежит в кабинете у главы. Но ставить его, считает Иван Иванович, рано, вода попросту потечет в Волгу через ржавое решето старых труб. В эти дни в Чернопенье роют землю экскаваторы и шипит сварка, фирма «Барс» в темпе реконструирует вторую очередь водопровода. Первую сделали в прошлом году, «запитали» школу и учителей. 21 июня, когда мы были в Чернопенье, Иван Берговский планировал пустить воду к концу недели.
Вода, несомненно, скоро наполнит новые трубы и чернопенские кумушки получат возможность посплетничать не только у магазина, но и у колонок. Но проблемы, по словам Ивана Берговского, останутся. Одна из них – самовольно врезавшиеся в водопровод дачники. Они желают продолжить контакт с новой сетью, но глава непреклонен – только на законных основаниях, с колодцем и вентилем. За чей счет, однако? Район на дачников денег не выделит.
Еще одна проблема – равнодушное отношение к своему водопроводу самих чернопенцев. Все надеются на дядю, что кто-то придет и починит, а сами? Время такое, что на дядю пронадеешься – с носом останешься. Тем более под носом и пример. В деревне Авдотьино народ взял водопровод на свой «баланс». По счетчику платят за сожженную насосом электроэнергию, назначили ответственного за подкачку воды. Ивана Берговского теребят лишь в том случае, если нужны мастера из Костромы, помоги, мол, найти и договориться. Под присмотром деревенского мира водопроводная сеть работает безотказно.
Яркий и, казалось бы, крайний пример обсохшего Чернопенья тем не менее характерен для всей нашей области, где полно лесу, но люди в райцентрах не могут выписать дров, где масса рек и водоносных слоев, но граждане, в период летнего водоразбора, мучаются без воды, карауля драгоценность ночами.
Взять Павино. Северная часть села сидит без воды, люди таскаются с флягами и бидонами. «Северяне» – жители улиц Авиационной, Северной, Калинина, Механизаторов, Полевой и других (представляете, сколько это народу?!) обивают пороги инстанций, но безрезультатно, воды нет.
В Кадые, наоборот, обезвожены «южане». Колонки в этом микрорайоне стоят, как «пизанские» башни, вкривь и вкось, некоторые даже «обезглавлены». Местный народ дружно ругает власти за бездушное к нему, народу, отношение.
Нейский народ терпелив, особо не ропщет, но
