Нежное насилие - Мари Фишер

– Никаких страданий не было. Ты, видно, плохо меня слушал. Она была вне себя из-за неверности моего отца. А на развод она подала сама.

– Не сердись, ma chérie, но, по-моему, все это сводится к одному: у нее аллергия на разводы.

– У меня тоже.

– У тебя? Но это же абсурд! Ты меня любила, хотя я не был свободен. Как же ты можешь меня отталкивать, если я стремлюсь освободиться?

Катрин потеряла уверенность.

– Ну, если бы можно было покончить с браком одним взмахом руки…

– Такого не бывает. Не те законы, да и человеческий характер восстает против этого.

– Тебе вовсе не нужно было мне рассказывать о планах развода.

– Значит, ты требуешь, чтобы у меня были секреты от тебя, моей единственной любимой?

У нее чуть не сорвалось с языка: «Только не надо выражаться столь напыщенно». Но она промолчала, не желая обижать его напрасно.

– Ты не сказал мне правды, – напомнила Катрин, – ты мне все это представлял один раз так, другой раз этак, а потом как-то еще.

– Я попал в сложное положение, и ты бы могла проявить понимание.

– Мне жаль, Жан-Поль, но именно этого я сделать не в состоянии. Я никогда не могла понять, в чем, собственно, состоят твои брачные отношения. Но, впрочем, для меня это было, так сказать, скрытой стороной твоей жизни, и я о ней не думала. Ведь она меня не касалась.

– Очень умная позиция.

– Да, не правда ли? – спросила Катрин с нескрываемой иронией. – Этой позиции я обязана парой чудесных часов или дней, а если их сложить, то, может быть, и недель. Но если ныне дело дойдет до твоего развода – неважно, по каким причинам, – то тут уж все меняется. Тут уж я не могу притворяться слепой, немой и глухой. – Вдруг у нее мелькнула догадка: – Или идея с разводом уже опять passé?[33] Вы помирились?

Он горько рассмеялся.

– Как же ты права, chérie! Помирились и поссорились, поссорились и помирились. Я живу в аду. Если ты представляешь себе дело так, что Эльза…

Она прервала его:

– Об этом я ничего не желаю знать. Избавь меня от твоих излияний.

– Но мне нужен человек, который…

Она опять не дала ему договорить до конца.

– Обратись к своей матери, отцу, другу! Я, во всяком случае, не тот человек и быть им не хочу.

– Но ты клялась, что любишь меня.

– И действительно любила. Тогда ты еще не сталкивал меня в пропасть твоей брачной жизни. А вовлекать себя в твою битву за развод я не позволю.

– Боишься, что тебя это травмирует? Она чуть подумала.

– Да, и это тоже.

– А что еще?

– Тут дело в том, – неохотно признала она, – что у меня нет к тебе доверия, а если какое-то и есть, то явно недостаточное. Я опасаюсь, что если узнаю все подробности твоей семейной жизни, то могу встать полностью на сторону твоей жены.

– Неужели ты способна на это?

– Боюсь, что да.

– Mais pourqoui?[34] Почему? Почему?

– Потому, что ты очень ненадежен. Взять хотя бы твои экстренные приглашения на свидания, твои отказы от условленных встреч – тоже внезапные, твои обманы. Мне это особенно большого ущерба не наносило, ведь наши отношения были для меня своего рода игрой, чудесной, увлекательной игрой на фоне серых будней. Но если ты и в семейной жизни вел себя аналогично – а другое вряд ли возможно, – то мне сердечно жаль твою жену.

– Она – каналья.

– Об этом не мне судить, я ведь ее не знаю. Но если она действительно такова, то я могу предположить, что это – результат брака с тобой.

Он нажал на тормоз с такой силой, что следовавшая сзади машина едва не налетела на них. Молодой человек, сидевший за рулем, объехал их и, поглядев на Жан-Поля, покрутил пальцем у виска.

– Прости, – произнесла Катрин, – я не хотела тебя уязвить.

– В каждом твоем слове я слышу твою мать.

– Это вовсе не так, – возразила Катрин, но уверенности в ее тоне не было. Может быть, она действительно повторяла лишь то, что вбила ей в голову мать? – Я нахожу все происходящее очень скверным, – едва слышно проговорила она.

– А я-то надеялся, что ты в эти ужасные дни будешь мне поддержкой.

– Мне жаль, если я тебя разочаровала, – вяло заметила она.

Они миновали центр города и ехали теперь по улице Эльберфельдерштрассе в сторону городского лесопарка.

– Во всяком случае, – сказала она, – я считаю бессмысленным дискутировать сейчас по поводу твоей семейной жизни. Ты ведь почти ничего мне о ней не рассказывал. У меня создалось впечатление, что твоя жена удивительно великодушна и рассудительна. Я думаю, она знает про твои измены или, по крайней мере, догадывается о них. В такую картину никак не вписывается предположение, что по этой причине она вдруг начала настаивать на разводе.

– У нее есть любовник.

– Кто именно? Видишь, ты не знаешь. Если бы у нее действительно кто-то был, она бы к тебе не вернулась. А ведь на самом деле-то вернулась, правда?

– Да. Она не развелась. Но и со мной не осталась.

– Вон там впереди, около бассейна, – сказала Катрин, показывая направление, – там большая автостоянка. Можешь припарковаться.

Жан-Поль поставил машину, и они быстро пошли в рощу, уже дышавшую весной. Буки выпустили свою первую светлую зелень, а под ногами шуршала листва прошлой осени. Облака все еще проносились по небу, словно не решив, то ли остановиться, то ли пролиться дождем, то ли пропустить на землю солнечные лучи.

Жан-Поль схватил пальцы Катрин, но она отняла руку.

– Хоть бы ты сам разобрался, к чему стремишься, – заметила она.

– Я хочу развестись.

– Но когда Эльза в первый раз после вашей размолвки вернулась, ты ее принял.

– Из сочувствия. Она была больна.

– А потом?

– Теперь я знаю, что она уже не больна, во всяком случае, не настолько, как делает вид. Иначе откуда взялись бы у нее силы, чтобы избивать меня палкой?

Некоторое время они шли молча, быстрыми шагами. Катрин невольно вспоминала все прочие путешествия, которые они совершали вместе. Как неразделимы они были! Было больно вспоминать.

– Жан-Поль, – промолвила она, – ты мог бы покончить со всей этой историей.

– Каким образом?

Она взглянула ему в глаза.

– Достаточно разъехаться. Расстанься с Эльзой – и ссорам конец.

– Очень уж просто ты себе это представляешь. У меня нет средств долго жить в гостинице, да и других крупных материальных потерь будет невпроворот.

– Я могла бы предоставить в твое распоряжение мою квартиру в Дюссельдорфе.

– Чтобы я стал зависим от тебя?

Это возражение показалось ей совсем нелепым, но она сочла за лучшее не обращать на него внимания.

– А что касается так называемых прочих потерь, то передай это дело твоему адвокату.

– Ты себе не представляешь, насколько Эльза хитра.