Избранные письма. 1854–1891 - Константин Николаевич Леонтьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь о Вас. Филиппов говорит, что Контроль3 – это только на первое время и в нем никакой не будет нужды, как скоро Вы станете потверже на сцене в Петербурге. <…> Прибавлю от себя, чтобы Вы не корячились. Поймите, дело не в Контроле, а в протекции Филиппова. Надо с радостью и Контроль понести, чтобы связать его нравственными обязательствами. Это человек хитрый, твердый, осторожный и предприимчивый. Он имеет всю умственную тонкость немецкого эстетика, всю выдержку семинариста и всю практическую сметку русского купца. К тому же он здоров и не тяготится ничем для службы идее. <…>
Публикуется по автографу (ГЛМ).
1 Павел Петрович Мельников (1804–1880) – инженер, с 1862 по 1869 г. занимал пост министра путей сообщения.
2 Катя — Е. В. Самбикина, заведовавшая благотворительным приютом, основанным на средства П. П. Мельникова.
3 Контроль — ведомство Государственного контроля, которое возглавлял Т. И. Филиппов.
91. Н. Я. Соловьеву
Март 1878 г., Любань
<…>…Кстати, пошлю ему еще статью Маркова1 о Некрасове. Она невелика, прочтет. Как много в ней горькой и беспощадной правды! Давно пора! И прежде были люди, которые говорили то же самое, но только теперь пришло время, когда многие начали понимать, что это вовсе даже и не поэзия. Поэзия должна восхищать или сладко томить. А это что такое? Даже жаль тех прекрасных явлений жизни, которые послужили темой этому фальшивому человеку. Сама жизнь гораздо прекраснее такой однообразной, деревянной и натянутой версификации! <…>
Публикуется по копии (ЦГАЛИ).
1 Василий Васильевич Марков (1834–1883) – писатель, публицист, критик. Сотрудничал в журналах «Современник», «Русский инвалид», «Вестник Европы». В критических статьях держался эстетического направления. Очерк «Поэзия Некрасова» опубликован в сборнике В. В. Маркова «Навстречу» (СПб., 1878).
92. M. В. Леонтьевой
4 апреля 1878 г., Любань
<…> Верь, прошу тебя, что таких заботных месяцев у меня в жизни еще не было. Все разом. И здоровье до того плохо, что решился даже мясо есть с 3-й, кажется, недели или с 4-й и до Страстной. На Пасхе поеду в Петербург. У меня в спине и правой ноге после двух-трех недель постной пищи сделалась такая нервная боль, какая была в руках прежде. Нестерпимо! Одно время совсем писать не мог, а диктовал Кате и Людмиле, которых почерк один наводит уныние. Теперь после мяса и кой-каких других мер мне получше, но все-таки ходить трудно от боли. Для меня ясно, что паралич обеих ног или одной близок, и меня пугает не столько сам паралич, сколько бесприютность наша (я говорю и про тебя) и необеспеченность даже на первые нужды. Но, впрочем, «егды Бог за ны, никто же на ны!». И пугаюсь я не слишком, а только молюсь, чтобы страдания мои не перешли меру терпения! <…>
Благодарю тебя, как римский сенат благодарил консула Варрона1, когда он убежал в Рим после сражения при Каннах. «Сенат благодарит тебя за то, что ты не отчаялся в спасении отчизны!» Так и я благодарю тебя за то, что ты не отчаялась ни в чем и подписала все векселя. Будь покойна. Я хотя и с болезненной медлительностью, но все-таки наконец расчел, что и без места проживем с Божией помощью до осени. Надо только быть нам вместе, иначе я не успею сделать все, что необходимо. <…>
Чего бы я желал? По совести скажу – не получить места до осени (разве в Царьграде) и опять провести лето с тобой, с цветами, Агафьей, Варькой, грибами и даже Прокофьем. Я его считаю необходимостью, как расстройство моего спинного мозга… Есть и польза. Не дождусь просто! Велел выслать колясочку к 25 апреля в Мятлево. Но сказать наверное, что сам к этому времени туда попаду – боюсь. Я, впрочем, буду просить на Пасхе, чтобы мою участь решили так или иначе и чтобы не держали меня понапрасну. Почему Игнатьев не вызывает меня до сих пор – не знаю. <…>
Ну – о службе, пока верного нет, не стоит больше и писать. Надо лучше готовиться к тому, что ничего не получишь. Но скажу тебе, что моя мечта теперь (если ничего особенного не случится), чтобы не отпускать тебя осенью к Бейтьер2; а если расплатиться, как я надеюсь, вовремя, то взять еще добрую сумму в Общ<естве> Кред<ита> и провести вместе зиму в Оптиной с тобой. В столицах все испробовано. По-моему не делают, а я по-ихнему (по-Катковски и К°) не намерен делать, конечно. Ну, и не надо. С твердым убеждением говорю, что теперь мне больше нечего искать в столицах надолго (я не говорю навсегда). Все та же «середка на половине», а тратишь много. Блеснула у меня надежда на братьев Соловьевых. Но и те русские в дурном смысле слова. Только Т. И. Филиппов и остается православным и деловым, т. е. русским в хорошем смысле. <…>
Публикуется по копии (ЦГАЛИ)
1 Гай Теренций Варрон (III в. до н. э.) – римский консул. Командовал войском против Ганнибала и был разбит при Каннах, после чего возвратился в Рим, где, несмотря на поражение, Сенат выразил ему благодарность.
2 Бейтьер — неустановленное лицо.
93. Графу Н. П. Игнатьеву
6 апреля 1878 г., Любань
Милостивый государь граф Николай Павлович! До меня дошли частные слухи (быть может, и ошибочные), что Ваше сиятельство поедете опять в Царьград, и скоро. Если это верно, то позвольте иметь смелость просить Вас взять меня туда именно на какую-нибудь самую второстепенную должность. Мне кажется, я с удовольствием бы принял должность вольнонаемного, лишь бы она была верна и давала бы хоть 70–60 руб<лей> в месяц.
Я прошу Вас убедительно, Николай Павлович, устройте меня как-нибудь сносно в Константинополе. Вы обещали мне подумать. Я, сознаюсь, ничуть не совещусь напоминать Вам о себе при всех тех неисчислимых государственных заботах, которыми Вы обременены теперь. Я так убежден, что у Вас в уме найдется место и для дел с Бисмарком1, Андраши2 и Ахмед-Вефиком3, и для дел со мною. Лишь бы Вы желали меня устроить, а возможность сейчас найдется. <…>
Публикуется по автографу (ЦГАЛИ).
1 Отто Эдуард Леопольд Бисмарк (1815–1898) – немецкий государственный деятель;
