Англичанка - Дэниел Силва

— Дмитрий Бершов, — представил Лазарев человека у тележки. — Уверен, это имя вы слышали. Дмитрий — мой первый помощник.

— Разумеется, слышал, — ответил Михаил, пожимая протянутую руку. — Очень рад познакомиться.

— Взаимно, — произнес Бершов.

— А вон там, — сказал Лазарев, указав на мужчину подле камина, — Павел Жиров. Он занимается вопросами безопасности и прочими грязными делами. Я прав, Павел?

Человек у камина медленно обернулся и посмотрел прямо в лицо Михаилу. На нем были черный шерстяной свитер и темно-серые брюки. Блондин, волосы короткие; лицо угловатое, рот маленький и злой… Михаил уже видел это лицо прежде. Да, точно, на фотографии из кафе на Корсике, где этот человек обедал с Мадлен Хэрт за несколько часов до того, как похитить ее. И вот, освещенный пламенем камина, Павел Жиров растянул узкие губы в подобии улыбки.

— Мы прежде не встречались? — спросил он, стиснув Михаилу руку.

— Нет, не думаю.

— Ваше лицо кажется мне знакомым.

— То же я слышу от многих.

Улыбка на лице Жирова погасла, глаза сощурились.

— У вас есть телефон? — спросил безопасник.

— Я с ним даже в ванной не расстаюсь.

— Не могли бы вы его выключить?

— Это так важно?

— Очень, — сказал Жиров. — Аккумулятор тоже выньте. В наши дни предосторожности лишними не бывают.

Полминуты спустя синий огонек на экране погас. Габриель снял наушник и нахмурился.

— Что случилось? — спросил Келлер.

— Михаил на темной стороне луны.

— Что это значит?

Габриель пояснил. Затем связался по сотовому с Эли Лавоном и переговорил с ним на шифрованном иврите.

— Что происходит? — спросил Келлер, когда Габриель нажал «отбой».

— В номере у Михаила роется парочка кэгэбэшных братков из копенгагенской резидентуры.

— Это хорошо?

— Просто замечательно.

— Уверены?

— Нет.

Габриель спрятал сотовый в карман и уставился на то, как подгоняемые ветром волны бьются о замерзший берег. И снова он в засаде, ждет. Ждать он привык.

45

Зеландия, Дания

Накрыли роскошный стол с блюдами русской кухни. Кто готовил, было неясно, ибо, кроме трех волгатековцев, в доме вроде никто не присутствовал. Интересно, как они зачистили дом и прилегающую территорию так быстро? А может, и не зачищали? Коттедж — это скорей всего действующая явка «Волгатека». Или даже СВР? Впрочем, разницы между ними, похоже, и нет.

До сих пор угощение служило предметом интерьера. Михаилу в руку сунули рюмку — водки, чего же еще! — и усадили на почетное место, у окна с отличным видом на черное море. Дмитрий Бершов, настоящий атлет, расхаживал по периметру комнаты, медленно и уверенно, как готовый выйти на ринг боец. Павел Жиров — страж тайн «Волгатека» и похититель Мадлен Хэрт — смотрел в потолок, будто прикидывая, сколько потребуется веревки, чтобы повесить Михаила. Наконец он перевел тяжелый взгляд на Геннадия Лазарева, который устроился у камина. Лазарев смотрел на огонь, обдумывая заданный чуть ранее Михаилом вопрос: «Что я здесь делаю?»

— Что вы здесь делаете? — ответил наконец русский.

— Вы сами меня пригласили.

— И часто вы принимаете приглашения врагов того, кто платит вам зарплату? — Лазарев медленно обернулся, готовый выслушать ответ.

— Так вот в чем дело? — произнес Михаил. — Вы вербуете меня шпионить за Виктором?

— Смотрю, вам знакомы шпионские термины, Николас.

— Я мальчик начитанный.

— Что же вы читаете?

Михаил нарочито медленно отставил рюмку в сторону.

— Наш разговор начинает напоминать допрос, — спокойно проговорил он. — Если не возражаете, я бы хотел вернуться к себе в номер.

— Уехав, вы совершите ошибку.

— Почему?

— Я ведь еще не сделал вам предложения.

Улыбнувшись, Лазарев забрал у Михаила рюмку и отошел к тележке с напитками. Михаил посмотрел на Павла Жирова безжизненным взглядом, а мысленно снял с него черный свитер и надел летний костюм, в котором Жиров обедал в «Ле Пальмье». Когда вернулся Лазарев, Михаил стер этот мысленный образ, как рисунок мелом с доски, и посмотрел на главного волгатековца. Тот хмурился так, словно бился с заведомо нерешаемым уравнением.

— Вы не против, если разговор мы продолжим на русском? — предложил он.

— Боюсь, моего словарного запаса хватает лишь на заказы в ресторанах и поездку в такси.

— Один авторитетный источник сообщил, что по-русски вы говорите довольно хорошо. Даже бегло.

— Кто вам это сообщил?

— Один мой друг из «Газпрома», — честно ответил Лазарев. — Он беседовал с вами в Праге, когда вы ездили туда с Виктором.

— Быстро же работает цыганская почта.

— Боюсь, в Москве секретов нет, Николас.

— Да, я слышал.

— Учили русский в школе?

— Нет.

— Значит, дома?

— Значит, да.

— У вас родители — русские?

— И бабушка с дедушкой тоже.

— Каким ветром их занесло в Англию?

— Самым обыкновенным.

— То есть?

— После свержения царя они бежали в Париж, а после перебрались в Лондон.

— Так ваши предки — буржуа?

— Они не были большевиками, если вы об этом.

— Да, я об этом.

Сделав вид, что тщательно подбирает слова, Михаил сказал:

— Мой прадед был довольно успешным предпринимателем и не хотел жить под гнетом коммунизма.

— Как его звали?

— Вообще, мы Авдонины. Со временем наша фамилия изменилась, стала Эйвдон.

— Значит, на самом деле вы Никита Авдонин?

— Николай.

— Могу я вас так называть, Николай?

— Да ради бога.

Дальше Лазарев перешел на русский.

— В Москве бывали? — спросил он.

— Нет, — тоже по-русски ответил Михаил.

— Что так?

— Повода не представилось.

— На историческую родину не тянет?

— Англия — вот моя родина. Из России мы бежали.

— Вы были против Советского Союза?

— Тогда я был слишком молод.

— Как вам наше нынешнее правительство?

— А что с ним?

— Вы разделяете мнение Виктора Орлова о том, что наш президент — авторитарный клептоман?

— Вы, наверное, удивитесь, но мы с Виктором политику не обсуждаем.

— И правда, я удивлен.

Михаил не ответил, и Лазарев решил не развивать тему дальше. Он взглянул на Бершова, на Жирова, потом снова на Михаила.

— Полагаю, — продолжил Лазарев по-английски, — вы слышали, как недавно мы добились от британского правительства разрешения разрабатывать месторождения в Северном море?

— У берегов Гебридов, — будто с листа прочел Михаил. — Сто тысяч баррелей нефти в день в перспективе.

— Впечатляет.

— Это моя работа, господин Лазарев.

— Вообще-то моя. — Лазарев немного помолчал. — И вот я предлагаю вам вести ее за меня.

— Гебридский проект?

Лазарев кивнул.

— Прошу прощения, господин Лазарев, — уважительно произнес Михаил, — но я не менеджер по проектам.

— Ту же работу вы выполняли в «КБС ойл сервисез».

— И больше ею заниматься не желаю. К тому же у меня контракт с Виктором. — Михаил встал. — Простите, что не останусь на ужин, мне и правда пора возвращаться.

— Вы не дослушали.

— Если вторая часть предложения похожа на первую, — сдержанно произнес Михаил, — то мне уже неинтересно.

Лазарев его как будто не слышал.

— Вы знаете, Николай, что «Волгатек» расширяет сферу деятельности в Европе, да и во всем мире. Если мы преуспеем, то нам на местах понадобятся талантливые люди. Люди вроде вас, которые понимают и мир Запада, и Россию.

— Это ваше предложение?

Лазарев подошел к Михаилу и положил ему руки на плечи.

— Гебриды — это только начало, — произнес он таким тоном, будто в комнате, кроме него и Михаила, больше никого не было. — Помогите построить нефтедобывающую компанию поистине глобального масштаба, и я сделаю вас богачом, Николай Авдонин. О таком богатстве вы и не мечтали.

— Мне уже неплохо живется.

— Я знаю Виктора, он кормит вас объедками с барского стола. — Улыбнувшись, Лазарев стиснул плечи Михаила. — Переходите в «Волгатек», Николай. К своим, к родным.

Южная оконечность бухты Кёге — место, где двое в машине не могут долгое время оставаться незамеченными. Поэтому Габриель с Келлером отправились в ближайший городок и зашли в теплый местный ресторанчик, где подавали непривлекательную смесь итальянской и китайской кухни. Келлер поел за двоих, тогда как Габриель обошелся черным чаем. В наушнике по-прежнему царила тишина, а в голове рождались образы: как Михаила ведут на смерть сквозь заснеженный сосновый лес. Дважды Габриель чуть не вскакивал с места от страха и отчаяния, однако Келлер вовремя усаживал его на стул и просил набраться терпения.