Горожане - Валерий Алексеевич Гейдеко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Виктор не рассчитал силы и, почувствовав усталость, поплыл спокойнее. Серебристо-медные слитки солнца слепили глаза, волны были упруго-бархатными, руки наливались приятной тяжестью. «Нет, все-таки хорошо жить», — еще раз подумал он. А на берегу его ждал сын, он протягивал полотенце: «Смотри не простудись!» Виктор вытерся насухо, схватил Дениску и принялся кружить его — до тех пор, пока земля не закачалась под ногами.
В летнем кинотеатре показывали фильмы, и у кассы задолго до открытия выстраивалась очередь.
Уже несколько вечеров Виктор присматривался к студентке из Бауманского училища. Кем была эта девушка на самом деле, Виктор не знал, но почему-то решил, что она учится именно в Бауманском, на втором или третьем курсе. Виктор с трудом представлял ее в другом качестве — врача, или, скажем, учительницы, — нет, она родилась именно для того, чтобы трудиться в какой-нибудь лаборатории, а во время перекуров выходить в коридор и дымить там наравне с мужиками. Девушка была по-спортивному подтянутой; короткая стрижка и спокойные зеленоватые глаза говорили о том, что она знает себе цену. Девушка была, увы, не одна. Ее всюду сопровождала весьма несимпатичная особа лет тридцати. Перекись Водорода — Виктор так окрестил эту даму за сухие, обесцвеченные до неестественной белизны волосы — всем своим видом походила на классную руководительницу, которая держит в кулаке учеников и их родителей. Что связывало ее со студенткой или студентку с нею — Виктор не мог себе представить, впрочем, на юге знакомства бывают самые неожиданные, может, вместе снимают сарайчик у какой-нибудь старушки. Главное в другом: Перекись Водорода явно мешала Виктору. Вот и сейчас тоже — они стояли вместе в очереди. Правда, лица у них были безразличные, как у людей, которых ничто особенно не связывает, но которые вынуждены долгое время делить общество друг друга.
Студентка тоже заметила Виктора. Она тронула свою спутницу за рукав и сказала:
— Что-то надоело стоять. Пойду посижу немного, ладно?
И направилась к набережной, к скамейке, которую отсюда, из очереди, не было видно — ее загораживал газетный киоск.
«Что это она — специально? Или просто надоело ждать, пока откроют кассу?» — лихорадочно размышлял Виктор и, не решив ничего определенного, потащил Дениску к скамейке, где уже сидела девушка и с философским безразличием поглядывала вокруг.
— Кто эта милая женщина, которая не отходит от вас ни на минуту?
— Да так! — девушка пренебрежительно махнула рукой. — Елена Ивановна.
— Она что, настоятельница монастыря?
— Нет, — рассмеялась девушка. — Просто знакомая моей мамы. Меня одну родители не отпускали. Ну и попросили ее за мной посмотреть.
— Значит, боец неведомственной охраны, — уточнил Виктор.
— Да, — опять рассмеялась она. — Ужасно мне надоела. Вон, уже идет сюда.
Виктор не знал, продолжать ли разговор в присутствии Елены Ивановны. На всякий случай сказал нейтральным голосом:
— Добрый вечер.
— Добрый вечер, — хмуро откликнулась женщина. («Ну и голосок — скрипучий, занудный!») — Катя, наша очередь пройдет!
— Сейчас, — откликнулась девушка, не трогаясь с места.
— Катя, я тебя жду, — с нажимом повторила Перекись Водорода.
— О господи, — вздохнула девушка и уныло поплелась за своей попечительницей.
«Катя. Ну что же, Катя так Катя», — отметил про себя Виктор и потащил Дениску ужинать.
На следующее утро Виктор перебрался поближе к газетному киоску, где загорала Катя. Скоро появилась и она в сопровождении Елены Ивановны.
«Ну, все, кончилась спокойная жизнь», — подумал Виктор.
Он понимал, что это мальчишество — караулить момент, когда суровый страж оставит девушку одну, подтрунивал над собой и все-таки не спускал с Кати глаз. Ярко-желтый купальник, плотно облегавший ее крепкое, чуть полноватое тело, был как минимум на один размер меньше, чем положено, и чувствовалось, что сделано это вполне сознательно, чтобы и трусики и… — как это там называется у них верхняя часть купальника? — были короче и у́же, чем следовало. Катя деловито надела розовую шапочку, с разбегу бросилась в воду, добралась до буев и долго еще плавала там параллельно берегу. Виктор не позволял себе таких дальних заплывов. «Храбрая девица! Напрасно Перекись Водорода так ее опекает — в обиду она себя не даст».
Часам к двенадцати, когда стало вовсю припекать, Елена Ивановна не выдержала, покинула пляж. Виктор не стал терять времени даром.
— Ну, как фильм? — спросил он вместо приветствия.
— Да мура! — махнула рукой Катя. — Ужасная скука. Садитесь! — показала она на синюю с красными полосками махровую простыню. — А то песок горячий.
Виктор осторожно присел на краешек. Катя выжидающе улыбалась.
— А я знаю, где вы учитесь, — с подъемом начал Виктор. — В Москве, в Бауманском училище. Я прекрасно вас представляю с чертежами, с логарифмической линейкой. Разве не так?
— Вот и не угадали, — весело возразила девушка. — Я из Киева.
— Но институт все равно — технический?
— Опять не угадали. Я еще в школе учусь. В десятый класс перешла.
«Вот те на! — обескураженно подумал Виктор. — Связался черт с младенцем!»
Катя не заметила перемены в его состоянии и улыбалась, ожидая продолжения разговора. Но Виктор уже сбился с ритма
