Страж неприступных гор - Феликс Крес

Он снова посмотрел на Мольдорна и Йольмена.

— Хотите сидеть и ждать, пока Броррок вернется со своей охоты? Это может продолжаться и полгода.

— Или несколько недель. Но пусть даже полгода — нам с Йольменом есть чем заняться, и скучать наверняка не придется. В Таланте мы отпустим слугу, который ждет известия от Броррока, а на его место возьмем несколько умелых расчетчиков.

— Значит, я должен ехать в Громб один? — спросил Готах… и неожиданно ощутил облегчение. — А собственно, почему бы и нет? Вы во многом правы: только я один хоть как-то гожусь для подобных путешествий. Я уже немало их совершил, а из одного даже привез жену.

— Теперь такого уже не будет, — сказала Кеса.

— К сожалению, нет. Впрочем, почему «к сожалению»… Не будет, и все. — Настроение Готаха улучшилось, но разочарование и злость еще оставались. — Если бы я с самого начала действовал один, все давно уже было бы сделано. Я и впрямь сыт вами по горло, тобой тоже! — Он направил палец на женщину. — Знатная дама из невольничьего хозяйства!

— Я плохая, — со слезами на глазах сказала Кеса, присев на корточки и закрыв лицо руками. — Он на меня рассчитывал… а я плохая и гадкая. Но неужели он меня совсем не любит? Даже не подумал, что подобное путешествие может быть опасно для жены?

— Давай определим флюктуации активности Полос, Мольдорн, — попросил Йольмен. — Я сам не справлюсь, а мне обязательно нужно что-то после себя оставить. Чтобы кто-то когда-нибудь сказал: «Мольдорн? Но ведь кто-то же ему помогал, наверное, Йольмен-посланник».

— Банда дураков, вы все друг друга стоите. Один ты, Йольмен, хоть способностей у тебя и не хватает, по крайней мере, делаешь то, в чем разбираешься, и не строишь из себя того, кем не являешься.

Все говорили одновременно, что оказалось и к лучшему, поскольку каждый мало что услышал — четыре голоса слились в неразборчивый шум.

Потом наступила тишина.

Кеса медленно убрала руки с мокрого от слез лица, все еще сидя на корточках на полу у стены. Готах и Йольмен расположились за столом. Мольдорн стоял, скрестив руки на груди, — и именно он заговорил первым. Подойдя к окну, он выглянул наружу и оперся спиной о стену.

— Пошла Полоса, — коротко сказал он. — Да? Или нет?

— Скорее несколько Полос сразу, — возразил Готах, вставая. — Сколько прошло времени, прежде чем роль отвергнутых Полос взяли на себя оставшиеся Пятна? Это война, да, война! — говорил он, расхаживая по комнате. — Она идет постоянно, а мы об этом говорим, но не помним! Только мы? — бессвязно спрашивал он. — Или другие тоже утратили контроль? Все существа в Шерере? Люди и коты? Только люди? Только посланники? Не спрашивайте меня, ибо мне никогда не повторить того, что я сказал!

— Мне, пожалуй… не стоит спрашивать, — сказала Кеса.

— А мне бы не хотелось, — заявил Йольмен.

— А я говорю: банда дураков, из которых один Йольмен занимается своим делом, несмотря на отсутствие таланта! — бросил Мольдорн. — Как видите, я по отношению к вам вполне искренен. В любой момент могу сказать и повторить все, что думаю. Чего, как мне кажется, не может больше никто в этой достойной компании.

— Ты путаешь, ваше благородие, неискренность с тактом и деликатностью. Тот, кто на улице скажет моему мужу: «Ну и рожа у тебя!», не столько искренен, сколько нагл и бесчувствен. — Кеса знала, что Готах не особо страдает по поводу своего (все же достаточно мелкого) уродства, так что привести подобный пример вполне имела право. — Хватит уже об этом. Меня оскорбляет заявление, что отношения между разумными существами основаны лишь на том, чтобы говорить все, что только придет в голову. О войне Шерни с Алером говорить тоже не будем — мы знаем, что она идет, и никак не можем на это повлиять. Обсудим что-нибудь другое. Я согласна с Мольдорном, — заявила она.

Никто не ответил.

— Мы — дураки, занимающиеся тем, о чем не имеем понятия. Нас потрясли формулы Тамената, на которых Йольмен основал свои модели. Уже полгода мы занимаемся погоней за призраками, придираемся к мелочам. Пора опомниться и остановиться.

— По земле ходит существо, которое само по себе может стать причиной невероятной катастрофы, нарушения равновесия сражающейся Шерни. Говоря образно — борец, победа которого для нас крайне важна, сражается с другим борцом, но кто-то в любой момент может стукнуть его дубинкой по затылку. И ты еще говоришь, Кеса, будто мы «придираемся к мелочам»?

— Да, поскольку подобное маловероятно, почти несбыточно. У нас имелись основания предполагать, что Ферен находится под реальной угрозой, но это была смоделированная ситуация, не имевшая, как оказалось, отражения в реальности. Риолата ничего не знает о трех сестрах, даже не ощущает их существования, и я не могу назвать никого, кто способен указать ей на цель. Об этой цели знает всего несколько человек на всем свете. Лишь наша чрезмерная впечатлительность, осознание последствий ее встречи с сестрами заставляет нас преследовать призрак подобного события. Комета, падающая на Шерер, тоже может его уничтожить.

— От этого мы защититься не можем. Но если бы могли?

— Боязнь любой угрозы, маячащей в непредсказуемой дали, не свидетельствует о здравом рассудке. Почему мы вообще выходим из дому? Ведь даже здесь, в Дартане, по улицам может бегать безумец с ножом, который бросится на нас. Почему мы не ищем этого безумца, не защищаемся от него просто на всякий случай? Разве подобных безумцев никогда не было? Завершите начатое. Математики пусть посчитают свое и ждут вестей от того пирата; ты, Готах, которого иногда зовут Путешественником, — улыбнулась Кеса, — отправляйся в путешествие. Я переберусь в Эн Анель, где буду ждать известий от вас. Никаких новых предприятий. Мне кажется, что тот, кто нетерпеливо ищет мелочей, может в итоге наделать крупных неприятностей.

Раздраженный Готах вдруг заметил, что он в их группе больше не главный. Решительно, хоть и мягко, его лишили скипетра и сместили с трона. Но, несмотря на злость, он ощутил и тихую гордость.

— Хочешь ждать в Эн Анеле? Почему не в столице?

— Потому что тогда я окажусь слишком близко от своей бывшей госпожи. Я благодарна ей за освобождение и приданое, но мне не хотелось бы, чтобы меня вызвали во дворец, предоставив возможность принести благодарность.

— Сомневаюсь, что она узнала бы о твоем пребывании в Роллайне. Даже такая женщина, как ты, Кеса, не привлечет там ничьего внимания. Все-таки это самый большой и к тому же самый богатый город на свете.

— Может быть. Но я знаю лишь, что там живет королева Дартана, о которой заботятся две ее Жемчужины, которых я хорошо знаю. Возможно, я могла бы встретиться с Хайной, но уж точно не с Анессой. В первую очередь я вообще не должна появляться в окружении Эзены. Мне пришлось бы молчать о том, что касается ее, а утаивание сведений об опасности, угрожающей монарху, — это почти государственная измена, Готах.