Лунная девушка - Анна Овчинникова

— Что нужно от несчастных карханов отпрыску чистой крови? — вкрадчиво-угрожающе осведомился седобородый верзила Маргон. — Что заставило равного войти под эту убогую кровлю?

Я шатнулся, схватился за плечо Скрэка, чтобы не упасть, и, не в силах придумать правдоподобную ложь, прохрипел чистую правду:

— Мы с приятелем просто хотели переждать здесь бурю…

Не меньше минуты длилась ошарашенная тишина, которая взорвалась хохотом, более оглушительным, чем прозвучавший вслед за тем удар грома.

— Не иначе как в небе появилась дыра — итон взял в приятели тан-скина!

— Пьян он, что ли? Гляньте, как его качает!

— А может, он сумасшедший?

— Здесь еще не хватало спятивших итонов!

— Пусть убирается отсюда!

— Пусть проваливает!

— Вали отсюда, сероволосый!

Ветер снаружи выл, как избиваемый зверь, удары грома раздавались все чаще.

Я закрыл глаза и направил все усилия на то, чтобы удержаться на ногах. Если меня сейчас вышвырнут наружу, это будет такая же верная смерть, как при падении с высоты в полмили, хотя, возможно, не такая быстрая…

— Вас всех ждет помост, ублюдки, если вы поднимете руку на чистую кровь! — срывающимся голосом крикнул Скрэк.

— Чистой крови нечего делать среди несчастных бездомных карханов, — возразил человек-скелет, но тан-скин не дал ему договорить:

— Тогда иди на главную площадь, Тар-хаг, и объяви, что отныне итоны могут ходить только там, где ты им дозволяешь!

Из гула растерянных голосов, прерываемых громовыми раскатами, выплыл внушительный бас Маргона:

— Что ж, так и быть… За полную олу с тебя придется половина будущего навара, тан-скин.

— Ты же всегда брал только четверть!

— А теперь — половину… И два полных навара за твоего приятеля-итона.

— Что?! Может, принести тебе еще венец с головы Наа-ее-лаа?! — взвизгнул Скрэк.

— Два с половиной навара за вас обоих, — я почувствовал, как к моему лицу подносят факел, открыл глаза и сощурился от жара. — Итак, решай! Ты останешься один, вы останетесь оба — или оба уберетесь туда, откуда пришли?

От натиска бури задрожал потолок, во все щели потоками хлынула вода.

Вор посмотрел на меня, быстро облизнул губы и судорожно вздохнул.

— Х-хорошо, — хрипло выдавил он. — Два с половиной навара… Чтоб ты лопнул от жадности, старый хрыч!

Я с трудом доплелся до проема в стене, перегороженного рваной занавеской: за ней оказалась глубокая ниша с широким деревянным топчаном. Повалившись на вонючую ветошь, я долгое время лежал без движения, чувствуя, как медленно отступает боль в затылке и спине, как дурнота растворяется в успокаивающем плеске дождя.

Снаружи во всю бушевала гроза, каменные своды вздрагивали от громовых ударов, но здесь было тепло и сухо, и меня ничуть не беспокоило, что по ту сторону занавески хлещут дождевые потоки. А злобное ворчание Скрэка, время от времени доносящееся сквозь шум бури, звучало, как монотонная колыбельная:

— Два с половиной навара за одну-единственную олу в этой дыре… Я отрежу этому старому сквалыде бороду и прицеплю ее на… Два с половиной навара за угол в его вонючей помойке… Ну, Маргон, мы еще встретимся в следующей жизни…

— Не знаю, что такое навар, — пробормотал я, — но ты опять меня спас… Спасибо.

Я вовсе не ожидал услышать в ответ вежливое «пожалуйста», но все-таки удивился бешеному рыку, донесшемуся из темноты:

— Заткнись!

— Что я такого сказал?

— Если кто-нибудь услышит, как ты благодаришь тан-скина, все окончательно решат, что ты сумасшедший! А сумасшедших итонов не защищают законы равных!

— Спасибо, что просветил…

— Не говори мне «спасибо», придурок!

— Ладно, ладно… Тогда — проваливай в бездну, проклятый румит!

Буря взревела с новой силой, заглушив яростные ругательства Скрэка. Ей-богу, на некоторых ничем не угодишь! И, уже соскальзывая в глухую дремоту, я улыбнулся забавной мысли: тан-скин был не менее придирчив по части моих манер, чем наследная принцесса Лаэте.

Глава девятая

Меня разбудил сперва ударивший в глаза свет, а вслед за тем — запах еды.

Сквозь дыры в занавеске просачивались яркие лучи, освещая тан-скина, согнувшегося над деревянной миской, от которой поднимался упоительный аромат жареного мяса.

Услышав, что я сел, Скрэк вскинул на меня глаза, но продолжал есть, давясь от жадности. Некоторое время я молча смотрел на него, сглатывая слюну, и наконец мой взгляд оказал на вора требуемое воздействие: унит быстро сунул мне миску, в которой еще оставалось несколько соблазнительных кусков.

— На, жри!

— Спаси… — я вовремя осекся и набросился на куски жилистого мяса, предпочитая не выяснять, какому животному оно принадлежало. В конце концов, я находился не среди четвероногих каннибалов и мог не опасаться, что ем собрата по разуму.

— Жри быстрее! — прошипел собрат по разуму, сидевший рядом.

— К чему такая спешка? — осведомился я с набитым ртом: — Ты что, украл эту еду?

— Нет, купил! — в ответе скина было столько острой издевки, что она вполне могла послужить пикантной приправой к кушанью. — Ну, набил брюхо? Тогда сматываемся!

Я счел за лучшее придержать все остальные вопросы до тех пор, пока мы не выпишемся из этого отеля. Мне не хотелось читать Джейми мораль за то, что он накормил меня ворованной едой, но теперь мне окончательно стало ясно, почему мой спутник не пользуется здесь большой популярностью. Не знаю, как на Луне, а на Земле нечистые на руку постояльцы, жуликоватые должники и воры, обкрадывающие своих, никогда не числились персонами грата.

Выскользнув из-за занавески, мы крадучись двинулись через комнату к выходу. Гроза снаружи полностью утихла, пол был мокрым от недавнего ливня, берлога Маргона казалась заброшенной и необитаемой.

Скин нырнул в трубу, которая олу назад привела нас сюда, я последовал за ним, но не успели мы сделать трех шагов, как впереди раздался громкий прерывистый свист. Резко подавшись назад, вор наступил мне на ногу.

— В чем дело?

Даже в полутьме трубы я увидел, как побледнел Скрэк:

— Облава!

Это слово я узнал еще в ринтской тюрьме, поэтому без лишних вопросов рванулся за скином, стремглав бросившимся обратно в комнату.

Только что тихая и пустая, теперь она была полна мечущимися унитами, но эта суета лишь на первый взгляд казалась беспорядочной паникой. Похоже, каждый из постояльцев Маргона имел тайный ход на случай внезапной угрозы: один за другим униты скрывались в укромных лазейках — точь-в-точь, как вспугнутые рассветом Владыки Ночи, ввинчивающиеся в норы в стенах своей пещеры.