Сафьяновая шкатулка - Сурен Даниелович Каспаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дома я сказала, что у приятельницы заболела мать и я буду ночевать у нее.
Фрид опустился в кресло, медленно провел рукой по лицу, словно отгоняя наваждение. «Все остальное пустые слова, дешевое кокетничание с самим собой. Вот она правда, простая и необходимая, как вода и хлеб: у подруги заболела мать, она пошла ночевать туда. Все остальное вздор».
— Нора, но ведь это действительно безумие…
— Что же, мое безумие плюс твоя разумность… может, что-то путное и получится… Фрид, я не могу без тебя, пойми…
— Я тоже, — признался он. — Подойди ко мне.
Нора медленно заправила за ухо прядь выбившихся волос и медленно пошла к нему.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Они уже обо всем переговорили. Сказать друг другу больше нечего. Оставалось одно: молчать или встать и разойтись в разные стороны. Они выбрали молчание: ни у него, ни у нее недоставало духу встать и уйти — это оказалось не просто.
На противоположной стороне аллеи сидела на скамейке группа стариков пенсионеров.
Время от времени они оборачивались и с интересом поглядывали то на Нору, то на Славика, но больше на Нору.
— В прошлом году я был в Ереване, — сказал Славик, — там этих старичков называют садистами.
— Почему садистами? — не поняла Нора.
— Все время сидят в саду, потому и садисты. Смешно, правда?
— Не знаю… наверно, смешно, — сказала Нора.
— А почему не смеешься?
Нора не ответила.
Теплый ветер беззлобно завывал между деревьями, играл листвой, играл подолом Нориного платья.
— Вот старый хрыч, у него, наверно, семейная жизнь не удалась! — сказал Славик, показывая на одного из старичков, который сидел в стороне от остальных и пристально смотрел на Нору именно в тот момент, когда начинался очередной порыв ветра. — Он смотрит тебе прямо под юбку! Я сейчас поговорю с ним по-мужски! Хочешь, чтобы я поговорил с ним по-мужски?
— Нет, — сказала Нора.
— Но он же смотрит! Вот опять!
— Пусть себе смотрит.
— Для тебя же стараюсь. Ладно, уважим старость, пусть смотрит.
— Пойдем погуляем.
— Ты еще не все мне сказала?
— Все.
— Ну тогда пойдем. — Но вставать не собирался. После минутного молчания сказал: — Я всегда знал, что для тебя я — не настоящее, а что-то по-детски милое, этакое пионерское. И я готовил себя, все время готовил себя к сегодняшнему дню. И когда появился ОН, ты тоже поняла, что все, что было до него, было несерьезно, была красивая игра в чувства, а настоящее — вот оно. Послушай, пойдем от этого старого хрыча подальше, что-то он меня нервирует! Как будто мы виноваты, что у него не удалась семейная жизнь! Пошли!
Нора встала и пошла по аллее, Славик последовал за нею, время от времени сердито косясь на старичков.
— Между прочим, как поживает твой этот, как его, ну этот майонез Чорекчян? Как он? Перестал тыкать на свою сберкнижку?
— Он никогда и не тыкал на сберкнижку.
— Но он, наверно, держит сберкнижку во внутреннем кармане пиджака, у самого сердца.
— Будь у тебя книжка, ты бы тоже держал у сердца.
— Люблю, когда режут правду-матку! — Славик залился смехом.
Нора удивленно обернулась к нему:
— Слава, у тебя сегодня смех необычный, ты перестал икать.
Славик оборвал смех, сказал смущенно:
— Становлюсь взрослым.
— Не надо, Слава, милый, не надо.
— Становиться — это не значит стать, у меня впереди целая жизнь, еще успею.
В конце аллеи между деревьями показался громадный обод «чертова колеса» с разноцветными клетками. Он вертелся пустым. Нет, в двух клетках были люди.
— Покатаемся?
— Тебе очень хочется кататься?
— Всю жизнь мечтаю.
— Ну тогда пойдем, только не на колесо, а на качели.
— И то хлеб.
Слава пошел за билетами к кассе, а Нора — к барьеру, отделявшему площадку от качелей.
Там было четыре лодки на металлических прутьях. На крайней уже качалась парочка, девушка притворно-испуганно взвизгивала. Они выбрали среднюю лодку. Славик помог Норе подняться, потом раскачал лодку и вспрыгнул в нее.
С каждым новым взмахом лодка набирала высоту, взмывая все выше и выше. Волосы Норы трепались на встречном ветру, то отлетая назад, то прикрывая лицо. Площадка со всеми постройками, аттракционами, детьми то стремительно летела навстречу, то уходила все дальше вниз. А на соседней лодке визжала девушка, притворяясь, будто ей страшно. А впереди громадное «чертово колесо» медленно вращалось в воздухе, словно сорвавшееся с чудовищной колымаги; оно останавливалось и не могло остановиться. Площадка, дети, аттракционы, «чертово колесо», «чертово колесо», аттракционы, дети, площадка, площадка, дети…
— Тебе не страшно?
— Нет!
— Врешь, тебе страшно! А ты кричи. Ты кричи, визжи, будто ты сейчас упадешь, будто у тебя сейчас будет разрыв сердца. Видишь, как она кричит? Кричи и ты!
— Мне не страшно, мне хорошо!
— А почему же ты такая бледная?
— Мне не страшно!
Площадка, дети, аттракционы, «чертово
