Сепаратист - Матвей Геннадьевич Курилкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отпускать старика не хотелось, но Рубио — единственный из отряда, кто кроме меня умеет водить локомобиль. Естественно, он не один поехал — в качестве поддержки отправились Неро и Никс, а еще Ремус, который не только отлично подает патроны, но в случае необходимости и сам может встать к пулемету. Впрочем, ничего подобного не предполагалось. Старик и сам не собирался вступать в настоящий бой — слишком уж маленький у них для этого отряд. Хотел отправить с ними еще и Керу, но тут воспротивились оба — и старик и богиня. Первый резонно отмечал, что «эта психованная — единственная, кто услышит перестрелку на таком расстоянии», а вторая свое нежелание никак не объясняла. Не хочу и все. Ну а мы, оставшиеся, должны были сопровождать беженцев, и организовать оборону, если какой-нибудь отряд освободителей нас догонит.
Рассветное солнце было ярким, било лучами прямо в лицо, однако стоило светилу немного подняться, и оно скрылось в густых мрачных тучах. Скоро зима, а я ее не люблю. Ни в этом мире, ни в своем прошлом — зимой бывало мне и холодно, и тоскливо, а порой еще и голодно. Не везет мне с зимой, что там, что здесь, причем совершенно неважно, снежная она и холодная, или же слякотная и сырая. Мелко заморосивший дождь, не добавлял энтузиазма. Рубио сейчас, должно быть, клянет погоду на чем свет стоит — стекающие по ветровому стеклу капли не добавляют обзора. Промелькнула мысль: если бы не эта война — непременно «изобрел» бы дворники. А то и сам попытался бы внедрить… Смешно. Не вижу для себя мирной жизни, по крайней мере, пока не по земле ходят твари, убившие родителей, а все равно всплывают всякие мыслишки.
Это неправда, что бдительный и настороженный человек редко встречается с неожиданностями. Сюрпризы случаются как с теми, кто позволяет себе расслабиться, так и с самыми осторожными.
Сначала насторожилась Кера. Она вдруг наклонила голову, разом став похожей на гончую, услышавшую дичь. Мы как раз переходили узкий, еще древней постройки каменный мост над каким-то ручьем. Сразу за ним дорога сворачивала в распадок между двумя холмами.
— Стреляют. Много. Неро уже умер.
Это плохо, это очень плохо. Неро ужасно жаль, но не это главное. Главное — его смерть означает, что их застали врасплох. Подловили. Пока я осознавал новость, богиня поделилась новой информацией:
— Никс скоро умрет, и Ремус тоже ранен.
— Кера, ты можешь бежать очень быстро. Вытащи их. Тех, кто еще жив. Если успеешь. — Я говорил, и сам не верил, что она успеет. Да, богиня может двигаться с невероятной, нечеловеческой скоростью, я сам был свидетелем. Вот только вряд ли она сможет так еще и долго.
— Я не хочу тебя оставлять, — говорит Кера, и я вижу на ее лице нехарактерное выражение. Она будто сомневается.
— Я справлюсь. Беги. Я обещал не приказывать, но прошу. Беги и помоги им. Не увлекайся. Я знаю, ты не спасаешь, а наоборот, но если тебе не плевать на меня, сделай, как я прошу.
Кера еще секунду с сомнением смотрит на меня, а потом исчезает. Я знал, куда смотреть, и то смог разглядеть только размытый силуэт. Для тех, кто не прислушивался к нашему разговору и не смотрел на девушку, это, должно быть, выглядело именно как исчезновение. Ее скорость была значительно выше, чем скорость бегущей лошади. Да что там, такое я видел только в прошлой жизни. На взгляд, она могла бы обогнать хороший спорткар.
Так вот, ничего удивительного, что я был насторожен, и ждал неприятностей, и все равно, дальнейшее стало для меня неожиданностью. Мы уже прошли мост и колонна, растянувшаяся футов на триста, полностью втянулась в распадок между холмами. Я как раз думал о том, что как только выйдем на открытое пространство, нужно сойти с дороги, уводить людей в сторону, когда впереди что-то сверкнуло, а через пару секунд земля толкнула в стопы, и я чуть не свалился с ног. Рвануло достаточно далеко, за спинами, так что никто особо не пострадал.
Понятия не имею, что сделал бы опытный солдат в такой ситуации, а я первым делом побежал назад, к оврагу, по которому протекала речка. Да, моста уже нет, — первый снаряд развалил его, но в самом овраге можно укрыться. Должно быть, пристреливались заранее, чтобы отрезать путь к отступлению. Сзади у нас шли беженцы, мы растянулись, и больше всех пострадали как раз те, кто находился ближе к эпицентру взрыва. Впрочем, не сильно — некоторых повалило взрывной волной, и контузило. Сейчас они очумело оглядывались, пытаясь сообразить, что происходит.
— Все назад! — ору я. — В овраг, быстро! Берите детей! Да брось ты этот узел, дура! Аквил, гоните их в овраг!
Снова грохот, удар. В этот раз били на опережение, но без подготовки получилось не столь удачно — недолет. Зато те, кто все еще изображал соляной столп начали соображать. Теперь к оврагу побежали все. Триста футов — это совсем немного, максимум двадцать секунд бега, но не когда бежит толпа, среди которой женщины, старики, и дети. Некоторые падают. По нам стреляют не только из пушки, бьют еще и из карабинов. Сейчас артиллеристы прицелятся точнее, и снаряд разорвется прямо среди толпы. Сколько там прошло между первыми двумя выстрелами? Как раз секунд тридцать.
Еще один взрыв. В этот раз они действительно прицелились точнее. Все равно недолет, но уже гораздо ближе. Я как раз оглянулся, поэтому видел, как метрах в десяти от последних беглецов вспухло облачко, в воздух поднялась земля и камень. Несколько человек, бегущих последними упали, и больше не шевелились. Среди них была и женщина с ребенком. Скриплю зубами, но продолжаю бежать, подталкивая в спины, кого могу. Выхватываю у одной бабы ее грудного младенца, орущего во все горло. Она, не разобравшись в чем дело,
