Мой талисман - Татьяна Романова

– Но как же я найду эту куклу, и где ее искать? – растерялась Ольга.

– Ты найдешь! Слушай свой внутренний голос, – сказала Татаринова.

Она надолго замолчала и сидела, не открывая глаз, а потом сказала:

– Наталья!

– Это моя подруга, – объяснила княжна.

– Странная у тебя подруга, которая тебя не любит, – саркастически заметила пророчица. – Пока ненависти у нее к тебе нет, ты ее только раздражаешь. Она каждый день видит тебя и завидует твоей красоте, твоим нарядам.

– Вы ошибаетесь, Натали не может мне завидовать, она сама красивая, и наряды у нее не хуже моих.

– Детка, я никогда не ошибаюсь, – возразила Татаринова. – Не ты первая, не ты последняя, кто попадается в эту ловушку. Эта Наталья завидует твоей красоте и богатству, и еще она хочет получить мужчину, связанного с тобой. Думай сама, как это проверить, вот увидишь, что я права. Но больше вокруг тебя теней нет. Только эти два человека сейчас важны для тебя. Хотя их двоих хватит для любых бед. Смотри за своими вещами, никогда не отдавай того, что ты одевала или держала в руках, посторонним. Сейчас в этом таится главная опасность.

Женщина сняла с головы черный плат и, помолчав, сказала:

– Иди, милая, и больше не ищи ничьей помощи. Ты – талисман, и те, кого ты любишь, пройдут через беды, но обретут счастье благодаря тебе. Это – твое предназначение в жизни.

Пророчица поднялась со своего места и кивнула, показывая, что разговор окончен. Ольга поднялась, попрощалась и вышла. Она была так озадачена, что даже не поняла, чего от нее хочет кузен, встретивший ее у дверей. Тому даже пришлось встряхнуть девушку за плечи.

– Холи! Очнись! Ты слышишь меня? – воскликнул Николай.

– Да, Ники. Что случилось, зачем ты кричишь?

– Хочу убедиться, что ты поняла меня, – ответил кузен, – стой около этого окна и жди меня.

– Хорошо, – согласилась Ольга, но тут же забыв об обещании, осталась у двери.

Она все пыталась понять, где ей искать злополучную восковую куклу и кто та женщина, которая захотела отнять у нее жениха. Но и поверить в то, что ее подруга, которую она знала и любила с детства, завидует ей, девушка не могла. Одно пророчица сказала правильно: Натали – невеста ее кузена, мужчины, связанного с Ольгой родственными узами. Знать этого она не могла. О помолвке должны были объявить только через неделю в Москве.

Внезапно девушка поняла, что Николай, заходя, неплотно прикрыл дверь, и она слышит его разговор с Татариновой.

– Что князь, принес свои сомнения? – спросила пророчица, – я даже смотреть вокруг тебя никого не буду, сразу задай вопрос, я на него отвечу.

– Я должен знать, был ли мой отец безумен в конце жизни, и если это так, откуда взялась эта душевная болезнь, ведь в роду у нас никого сумасшедших до него не было.

– Василий! – назвала имя Татаринова. – Он не может успокоиться, слишком много злодеяний на его совести. Я чувствую, что он очень страдает, сейчас этот человек стоит по пояс в зловонной жиже. Он говорит мне, что его разум помутила женщина, поработившая его огромными долгами. Она опоила его какими-то травами и добилась того, что он стал ее покорным рабом. Эта женщина велела ему убить твою мать, в надежде выманить ее состояние, а потом посоветовала убить брата, чтобы получить состояние твоей бабушки. Эта женщина – француженка. Имени ее я не слышу, я знаю только, что она дает деньги в рост, и сейчас ее дело процветает.

Князь Николай молчал, пораженный ответом пророчицы. Та посмотрела на него и сочувственно сказала:

– Иди с Богом, князь, нет на тебе никакой болезни, здоров ты, и впереди у тебя радостная жизнь, девушка хорошая тебя любит, детки у вас будут. Будь счастлив, а о прошлом не вспоминай.

Николай опомнился, поднялся и, поклонившись Татариновой, вышел из комнаты. Князь испытывал такое облегчение, что даже забыл о том, что его ждет кузина. Он сразу направился к выходу, когда Ольга окликнула его.

– Ники, подожди меня!

– Ох, прости, милая, – извинился Николай, – я так озадачен, что даже забыл о тебе. Но ты получила ответ на свой вопрос?

– Да, спасибо, что привел меня сюда, – сказала Ольга, она не сказала, что ответ прорицательницы породил еще массу загадок, но, по крайней мере, девушка теперь знала, что у них с Сергеем есть враг, которого они должны были победить.

Ольга взяла кузена под руку, и они отправились в дом на Миллионной улице. Они были так заняты своими мыслями, что по дороге оба молчали, и даже не заметили этого, а опомнились только тогда, когда карета остановилась около крыльца особняка Черкасских.

– Холи, я не буду заходить, – сказал князь, – поеду собираться и выеду в Москву.

– Ты сделаешь предложение Генриетте? – спросила Ольга.

Утром следующего дня Ольга вместе с другими фрейлинами хлопотала около Елизаветы Алексеевны. Государыне нездоровилось, ее мучили боли в сердце и слабость, но она мужественно переносила болезнь и даже попросила одеть ее для поездки в Смольный институт, но, сделав несколько шагов по комнате, вновь прилегла на кровать. Роксана Струдза предложила почитать ей, и императрица попросила открыть Евангелие. Все, что читали государыне, читали только по-русски, и Ольга с удивлением отметила, что Роксана читает с чуть слышным акцентом. Когда та говорила, этот акцент не был заметен, и княжна забывала, что перед ней – гречанка.

Елизавета Алексеевна окликнула Ольгу и попросила принести ей из кабинета резной ларец, где она хранила письма своей матери, а потом достать из дорожной кладовой кедровый сундучок с письменным прибором. Княжна поднялась и отправилась выполнять указание. Ларец она нашла сразу, он стоял на уголке письменного стола императрицы. А вот в кладовую ей идти одной было бесполезно. Во-первых, кладовая обычно запиралась на ключ, и доступ к ключам был только у гофмейстерины и у камер-фрейлины, а во-вторых, все равно на многочисленных полках стояло столько вещей, что найти среди них кедровый сундучок она самостоятельно не смогла бы.

«Нужно найти гофмейстерину, – подумала девушка, – Сикорская такая мерзкая, что лучше с ней лишний раз не говорить».

Она нашла гофмейстерину в маленькой столовой, где обычно сервировали обеды для императрицы, когда та обедала в узком кругу. Сейчас величественная дама собственноручно переставляла со стола на поднос блюда под серебряными крышками, по-видимому, собираясь отнести их в спальню, где лежала государыня.

– Ваше превосходительство, – окликнула Ольга гофмейстерину, – ее величество послала меня в кладовую за кедровым сундучком с дорожным письменным прибором.