Мой талисман - Татьяна Романова

– Пора отправляться в театр. Я вас предупреждаю, что разрешила Павлуше, Мари и Вареньке посмотреть спектакль из маленькой ложи около сцены, – сказала Элен. – Так что не удивляйтесь, если их увидите, а тем более не отправляйте назад.

– И ты думаешь, что они, собравшись втроем, не будут баловаться и хохотать? – удивилась Катя.

– Я отправила вместе с ними мисс Йорк, а детей предупредила, что если хотя бы один из них откроет рот, выведут сразу всех. Гувернантка не будет разбираться, кто прав, кто виноват.

– Я побуду с ними, – сказала, входя в кабинет, графиня Апраксина. – Поэтому и зашла предупредить, чтобы вы меня не искали. Мне кажется, что уже пора, гости все покинули свои комнаты и занимают места в зале. У всех пригласительные билеты. Мест хватит?

– Не волнуйтесь тетушка, – заметил показавшийся в дверях граф Печерский, – я лично делал рассадку гостей на плане. Оказывается, быть антрепренером у собственной жены не так уж и плохо. А сейчас я предлагаю тем, у кого есть жены, забрать их, а холостякам или тем, у кого жены заняты в спектакле, идти одним. Мы сидим в царской ложе.

Он предложил руку графине Апраксиной и повел ее по направлению к крытой галерее. Василевский обнял за талию Элен, герцог Гленорг почтительно предложил руку своей Долли, Николай Черкасский и брат герцога Джон отправились по другой галерее, чтобы попасть за кулисы, откуда собирались слушать оперу, и только Алексей чуть придержал локоть своей жены.

– Катюша, я должен сказать тебе очень важную вещь. Я еще не говорил тебе, что просил отставки у государя, просто я не знал, что он ответит, но и оставаться на службе я больше не могу. Александр смертельно устал, тяготится короной, оживает, только уехав за границу. Здесь всем заправляет Аракчеев, а тот совсем обнаглел из-за отсутствия укорота. Он уже сам решает, что для России хорошо, а чем можно пожертвовать. Единственное, что радует, так это то, что государь воссоединился с женой. Теперь у них те же дружеские отношения, что в юности, когда они были опорой друг друга. Поэтому я решил, что Александр вполне может обойтись без меня.

Алексей помолчал, глядя на взволнованное лицо жены, и закончил:

– Сегодня фельдъегерь привез письмо от государя, что тот принимает мою отставку и жалует мне за долголетнюю службу земли в Крыму. Там еще ничего нет, кроме голой степи, все нужно начинать с нуля, но это интересно. Ты поехала бы со мной в Крым?

– Ты знаешь, что я поеду за тобой куда угодно, – улыбнулась ему жена, – только давай сначала поедем в Ратманово. Я хочу, чтобы мой третий ребенок родился дома.

– Что ты хочешь сказать?.. – просиял ее муж.

– Я хочу сказать, что сегодня не только у тебя есть важные известия, – развела руками Катя, – и я не знаю, чье известие важнее.

– Конечно, твое! – признал Алексей Черкасский, целуя жену.

Княгиня Ольга поправляла прическу, которую растрепал маленький Саша. Малыш, крепко вцепившись в локоны матери, умудрился сдвинуть набок так удачно закрепленную диадему, и теперь грушевидные жемчужины висели косо среди бриллиантовых петель. Домна, потратившая почти час, причесывая хозяйку, громко охала над испорченной красотой.

– Сделай мне простой узел, – попросила Холи, – поскорее, пожалуйста, сейчас уже спектакль начнется.

Она аккуратно, чтобы не помять платье, присела на банкетку перед зеркалом, и горничная начала быстро выбирать из ее прически шпильки. Ольга, подняв руки, на ощупь сняла диадему и встряхнула головой.

– Домна, давай поскорее, я уже опоздала, – взмолилась Ольга. – Вот увидишь, сейчас придет князь.

Действительно, легко постучав в дверь, вошел Сергей. Он увидел разбросанные по полу шпильки, диадему в руках Ольги и сразу оценил обстановку.

– Саша? – спросил он и засмеялся.

– Он как раз в таком возрасте, что начал все хватать, – смущенно ответила Ольга, которая не удержалась от того, чтобы еще раз не поглядеть на трехмесячного сына, и зашла в детскую по пути в театр.

– Чувствую, что он схватил тебя очень крепко, – развел руками Сергей. – Но что мне сказать твоей семье? Лиза говорит, что не разрешит поднять занавес, пока Лаки не будет сидеть в ложе. Объявила, что если в зале не будет талисмана семьи, оперу ждет провал.

Ольга закрепила диадему на голове и посмотрела в зеркало, с простым узлом диадема смотрелась даже еще эффектнее, чем со сложной прической. Да и к шелковому белому платью с серебристым отливом, на котором не было ни одного украшения, такая прическа подходила больше.

«Что ни делается, все к лучшему, – мысленно решила она. – Так я буду даже элегантнее. Рядом с такими красавицами, как сестры и невестка, важен каждый штрих».

Она отпустила Домну и повернулась к мужу. Ольга с нежностью глянула в родное лицо и сказала:

– Лиза выдумывает, какой талисман – это она всегда оберегала меня от бед.

– Я не могу сказать тебе за других, – возразил Сергей, – но я с твоей сестрой согласен. Я всегда знал, что моим талисманом было не кольцо с сапфиром, а ты сама. Пока ты меня любишь, со мной никогда ничего плохого не случится.

Он шагнул в жене и обнял тонкие плечи. Холи подняла к нему лицо, подставляя губы для поцелуя, и Сергей с наслаждением принял приглашение, прижавшись к нежному рту своей жены. Чувства всепоглощающей нежности и горячей страсти привычно переплелись в его душе. Так было всегда, когда он прикасался к Холи. Это было самое большое счастье его жизни.

– Ты – мой талисман, – признался он.

– Наш талисман – любовь, – нежно сказала его жена.