Сердце степи - Ася Иолич

- Меня радует картина, что я вижу за твоими словами. Я прав?

- И да и нет. - Эным опустила глаза на свои причудливо украшенные сапоги. - Пиры не всегда насыщают и дарят радость. Некотрые оставляют горькое послевкусие. Быуз опьяняет, дурманящий дым туманит разум, а жадно проглоченный кусок может застрять в глотке и привести к беде. Будь умерен, и зло не коснётся тебя.

- Спасибо за совет. Благослови лучше моего друга. Он ранен, и рана скверно заживает.

- Благословение твоего друга да осенит тебя, - сказала эным, чертя пальцем на левой ладони Руана обережный знак. - Пусть тебе не встретится фальшивого золота и поддельных монет. Ступай.

Пусть пророчества дада и были похожи на утренний туман в долине, но они иногда напоминали о чём-то важном, случайно упущенном, заставляли посмотреть с другой точки зрения, задуматься, или просто представляли собой светлое напутствие. Руан никогда не упускал возможности спросить у заклинателя про свою судьбу, будь то коричневый южанин, гадающий на костях животных, кутарец с символами, вырезанными на каменных кубиках, или гадалки с ветхими картами, изображавшими правителей, шутов, жизнь и смерть. Это увлекало. Было забавным искать совпадения, скрытый смысл, а потом находить подтверждения словам «говорящих с тем, что невидимо».

Напутствие было добрым. Руан шёл, расправив плечи, и наслаждался пестротой халатов, разбавлявшей однообразие песочных стен над коричнево-бурыми холмами. Рябая, как увешанные лентами нижние ветви Второго Древа в рудниках Рети, толпа вывела его за ворота, и он вернулся к ограде шатров, отмечая, что из большого поднимается в небо дым.

- Где Харан? - спросил он у Рика, который лежал на кровати, прикрывшись одеялом.

- С женой уединился. Кам ушла, чтобы не мешать.

- А ты что?

- Лекарка приходила. Сделала мне повязку с какой-то мазью. Говорит, всё не так плохо. Там Алай готовила… почма вкусная.

Руан открыл по очереди крышки котелков. Ровные квадратные кармашки почмы белели в густом отваре с красивыми медальонами жира.

- Вкусно. - Руан отставил пустую тарелку, вытер рот платком и залез в сундук за большой тетрадью. - Бун привёл в порядок твой парадный костюм?

Рикад кивнул, и Руан сосредоточился на записях.

- От Ул-хаса прислали парня, - сказал Ермос, заглядывая в шатёр, когда начало вечереть. - Пир там уже. Кир Руан, я помогу одеться.

- Ну что, вперёд, - хмыкнул Рикад, вставая из-за дорожной доски для дэйрто. - Ермос, мы не закончили партию. Не убирай.

- Там всё готово? - Руан махнул рукой в сторону. - Иди лучше проверь гнедого. Причеши ещё раз.

- Слушаюсь.

Руан стоял, оглядывая Рикада в его парадной куртке, расшитой серебром. Тот широко улыбнулся в ответ на этот взгляд и махнул рукой на город.

- Ну что… Поехали!

Стражники у ворот внутренней части вежливо кивнули им, уважительно поглядывая на расшитые куртки и хорошие сапоги, нещадно натиравшие ногу Руана. Эх, надо было разносить в дороге.

- Ты чего хромаешь, кир? - спросил его с ехидной улыбкой Рикад, заметив, как Руан припадает на правую ногу, пальцы которой поджал. - От меня заразился? Лекарка завтра придёт, попроси примочку сделать. Животворящую, - хмыкнул он, косясь на Руана.

- Заткнись, чёрт коричневый, - тихо сказал Руан, переступая через высокий резной порог и проходя по широкому коридору со стенами, выложенными мозаикой. - Любуйся лучше. Погляди, как мастера работали.

Слуга со светильником открыл перед ними ещё одну дверь, впуская в круглый большой зал, шумный, ярко освещённый факелами, свечами и огнём очага в центре, в каменной чаше. Блеск расшитых золотом халатов ударил по глазам, и Руан, поклонившись, покосился на Харана. Тот шарил глазами по сидящим в цветных подушках хасэ, а потом взгляд его остановился и заострился. Музыка притихла.

- Кир Салке Руан, кир Пай Рикад, Харан Хайар, - сказал слуга, кланяясь перед Ул-хасом, восседавшим на деревянной подставке.

- Хас Харан Хайар, - громко уточнил Харан, не меняя направления взгляда. - По праву родового старшинства.

Руан закрыл глаза. Упёртый болван. Ведь предупреждал же его…

Бутрым неожиданно рассмеялся и протянул руку Харану. Тот уверенно зашагал вперёд и остановился, низко кланяясь, перед возвышением, на котором сидел Ул-хас.

- Слышишь, Накар? Твой хас вернулся. Встань и поклонись. Место уступи. Пшёл, баран.

Рикад, стоявший по левую руку, еле слышно кашлянул. Тихая мелодия умтана из угла почти заглушила этот звук. Руан с тревогой смотрел, как Накар с краснеющим лицом спускается с помоста и кланяется перед старшим братом, а потом удаляется на ковры, предназначенные для менее знатных гостей.

- Ку-уда? - хрипло спросил Ул-хас, глядя, как Харан разворачивается, чтобы вернуться к Руану. - Место освободилось. Садись.

Уступить место среди приближённых впервые увиденному хасэгу?! Ладно Накар, который был молод, но занял место отца, когда тот скончался, но вот так? Руан с ужасом вглядывался в Бутрыма, не веря тому, что только что видел, и тут понял. Ул-хас был пьян! Он напился до их прихода, и в прошлый раз, когда Руан мельком видел его, он тоже был под действием хмельного! Отсюда этот странный блеск в глазах и порывистые жесты…

Харан сидел, как ни в чём не бывало, на месте брата, и угрюмо смотрел в подушки. Бутрым махнул рукой. Юная служанка вскочила с ковра у другой стены и подбежала к Харану со стаканчиком быуза. Тот сжал челюсти, потом