Иван Молодой. "Власть полынная" - Борис Тумасов

Москва ожидала этого удара двести сорок лет. Двести сорок лет после Мамаева разорения русской земли…

Многими рукавами вырвались из Дикой степи конные орды, чтобы слиться в единый мощный поток на берегу русской речки Угры.

Опытные татарские военачальники давно распределили воинов по сотням и тысячам, и они становились на заранее указанные места, чтоб по мановению великого хана лавой обрушиться на врага.

А когда ордынцы направят своих коней на противоположный берег, где сосредоточились русские полки, запрудят татары воды Угры, река будет кипеть людьми и конями. Сотни, тысячи их запрудят Угру. В диком хохоте сотрясутся угрские горы, закачаются вековые русские леса.

Выйдут татары из воды и в кровавой пляске сойдутся с русскими, сшибут их, погонят, будут колотить пиками, рубить саблями…

Так представляли себе будущее сражение ордынцы на этой пока ещё малоизвестной речке Угре.

Столпились темники за спиной хана на возвышенности, молча взирают на тот берег реки, где их уже ждут русские полки.

Недвижим и молчалив хан, никто не смеет нарушить покой и размышления хана. Темники выжидают, кому из них хан прикажет начать первому.

Но Ахмат пока безмолвен, и темники не роняют ни слова. Они знают, хан не труслив, он что-то замысливает. А Ахмат думает, как же русские князья успели собрать такое войско?

В зарослях кустарников хан разглядел блеск орудий огненного боя. Пушек было несколько. Солнце отражалось в них, а вокруг топтались ратники с зажжёнными факелами.

Огненного боя Ахмат остерегался больше всего.

Сейчас как никогда Ахмат понимает, как вовремя пришёлся бы удар литовцев по Руси с западного рубежа. И он ожидал известия от Казимира.

Хан подзывает темника Абдулу. Того ровно ветер сбрасывает с седла. Он падает на колени под ноги ханского коня.

- Абдула, когда тебе станет известно, что литвины напали на урусов, ты первым переправишься через Угру и отрубишь левую руку московскому князю. С тобой будут темники Агиш и Кизим.

Абдула снова птицей взлетает в седло и уезжает, чтобы передать повеление хана. А он устремляет свой взор на урусов. Хан стремится разглядеть, где ставка Ивана Третьего, но кроме княжеской хоругви не видит ничего.

Ахмат отъезжает к своему белоснежному шатру, где на высоком шесте повис его ханский бунчук, а позади шатра стоят шатры его жён.

Под тенью белого полога Ахмата ждёт варёная конина, чаша кумыса и сон, который так успокаивает хана.

В Вильно в замке, где большую часть своей жизни проводит великий князь литовский и король польский Казимир, в эту пору года малолюдно и тихо. Лишь иногда его залы оглашаются музыкой и гомоном гостей.

Это случается, когда в замок съезжается знать из многих земель Польши и Литвы.

Издавна повелось, что Казимир редко бывает в Варшаве и Кракове. Разве что на сеймах, которые он не любит, считая, что поляки, кроме бестолковых драк и бесплодных споров, ни на что не способны…

Ещё в начале лета до Вильно долетели слухи, что из Дикого поля надвинулась на Московскую Русь орда Ахмата.

Возликовал Казимир: близится время, о котором он всегда мечтал. Настаёт час, когда литовцы и поляки вступят в Новгород и Псков. Эти земли отойдут к Речи Посполитой, и он, Казимир, не будет ждать, когда новгородцы призовут его. Великий князь литовский не станет опасаться власти великих князей московских.

Казимир знает, теперь он направит польских жолнеров в Псков и посадит в нём своего воеводу, опередит прожорливых немецких рыцарей, чтобы они не посягнули на псковские земли.

Из Дикого поля Казимира постоянно уведомляют о продвижении орды. Великий князь литовский удивляется, почему они идут так медленно?..

Ещё зимой Казимир решил послать на границу с Новгородом свои полки, но Иван Третий опередил его. Он совершил карательный поход на Новгород и сломил сопротивление бояр…

И вот теперь, когда Орда пошла на Московскую Русь, часы Казимира стали отсчитывать время в пользу Речи Посполитой. Он, великий князь литовский и король польский, будет пожинать плоды успеха. Плоды созрели, и, когда Ахмат тряхнёт дерево, их соберёт великий князь литовский и король польский Казимир.

В этом он был уверен. Но случилось то, чего Казимир не предвидел. Из-за Перекопа на Польшу и Литву устремились свирепые крымцы. Менгли-Гирей послал в набег почти всю свою орду.

Она пронеслась по Речи Посполитой, наводя ужас на польских панов, сковала их страхом и сделала невозможным созвать посполито рушение…

Казимир часто вспоминает тот сейм. Он волновался и шумел. Шляхта спорила до хрипоты. Вельможные паны показывали друг другу кукиши, обзывали бранными словами.

Король польский и великий князь литовский так и просидел на сейме насупившись, слова не вставил, а уж о посполитом рушении какую речь можно было вести, если крымцы могли повторить свой набег?

Глава 10

Ночь едва только начиналась, когда Иван Молодой выехал из Москвы и в сопровождении десятка конных направился по Коломенской дороге.

Где-то пошли дожди, и воздух был чистый, но прохладный.

Проснулся сыч, закричал, заплакал. Кто-то из ратников заметил:

- Проклятая птица, ровно дитя слезу роняет. Ехавший рядом с молодым князем воевода Холмский сказал:

- На рассвете Коломну минуем.

- Завтра на Угре надо быть. Орда на подходе.

- Перехватим! Огромную силу хан на Русь двинул. Выстоять надо.

- Выстоим, князь Даниил. Иначе не жить нам.

- У хана сила изрядная, да и мы не лыком шиты. Великий князь Иван Молодой согласился с ним:

- Бой решительный предстоит. Одолеем Орду, скинем ярмо…

- Предвижу, кровушки много прольётся… Добрались до Угры и уже издали увидели, как от края и до края орда укрыла степь. Стройными порядками расположились тумены, ждут властного взмаха ханской руки.

Иван Молодой придержал коня, поднялся в стременах. Его зоркие глаза разглядели на противоположном берегу Угры в толпе татар хана Ахмата.

Он сидел на коне в окружении своих темников, а позади замерли нукеры - тысяча бессмертных.

На хане простой чапан и лисья бурая шапка, и, если бы не столь значительные воеводы толпились вокруг Ахмата, его вполне можно было бы принять за рядового татарина.

«О чём думает этот грозный хан? - спрашивал себя молодой князь Иван. - Вероятно, он не ожидал, что здесь, на Угре, ему перекроют дорогу».

Великий князь был доволен выбором места…

За ханом уже изготовились в боевом порядке бесчисленное множество воинов. В ширину и в глубину своего построения они выглядели устрашающе. И молодой князь вновь спросил себя: «Сколько же ордынцев привёл Ахмат на Русь? »

Даже мысленно не мог представить себе великий князь Иван, какое разорение принесут ордынцы русскому люду, как будут гореть города и сколько прольётся крови.

Повернувшись к воеводам полков и ополчения, он громко крикнул:

- Вознесите хоругви! Поднимите ввысь наши святыни, пусть зрят ордынцы, что встала на врага православная Русь!

Подозвав воеводу пушкарного наряда, худого, как жердь, иноземца, наречённого русичами по православному Савелием, князь коротко бросил:

- Покажите басурманам, чем наши пушицы им грозны!

Савелий побежал исполнять приказание, а над полками взметнулись знамёна с ликами святых. Лучники пустили стрелы и отогнали от противоположного берега конных ордынцев…

Пушкари направили «пушицы» зевами на врага, заложили в стволы мешочки с пороховыми зарядами, затолкали ядра, ждут, когда Савелий подаст команду. А тот высматривает, когда ордынцы скучатся.

Увидел, поднял руку в кожаной рукавице, взмахнул ею и крикнул по-русски:

- С Богом!

Одна за другой выпалили пушки, выплюнули ядра. Обволокло всё вокруг пороховым дымом, а когда развеялось, увидели ратники, как взрыхлили землю на том берегу ядра, вздыбились ордынские кони и татары стали отъезжать от берега.

Торжествующе закричали ратники:

- Что, аль не по нраву?

- Айда на наш берег!

Князь Андрей Меньшой сказал боярину Тютчеву:

- Пусть лучники поберегут стрелы, не то колчаны быстро опустеют!

Ополченец Мирон голос подал:

- Рак клешнёй пугает, пока в кипятке не окажется. А конные ордынцы от берега не отъехали, русских ратников продолжали задирать:

- Эгей, урусы, долг везите! Им ответно:

- Приходите, берите! Наши пушкари вам вернули!

- В рабство угоним!

- Ещё одолейте! Улусники немытые! Иван Молодой сказал Холмскому:

- Надобно караулы усилить. Ненароком татары в потёмках через Угру переправятся.

- Навряд ли, берег обрывистый, - ответил князь Даниил. - Однако татарин хитрый, чего-нибудь примозгует.