Флейта Нимма - Марина Кимман

Повисла тишина, даже нищенка застыла, словно забыв, что опасно оставлять на виду свои руки в чужих карманах, по крайней мере, надолго.

— Плохо дело, — это был темнокожий мужчина. Акцента в его голосе не слышалось совсем. Должно быть, он вырос или очень долго жил в Исинграссе.

Его слова как будто что-то переключили во мне, и я увидел, как этих людей накрыла почти осязаемая волна страха. Больше всего боялась нищенка. Ее худые, исцарапанные коленки под изорванным одеянием дрожали. Старым женщинам был привычен страх смерти, и они больше беспокоились за близких. Мужчина что-то просчитывал про себя, но даже вокруг него я видел отвратительный сизо-серый шлейф тревоги.

Так, судя по всему, меня опять выкинуло. Я зажмурился, надеясь, что все пропадет, но этот фокус не прокатил даже в самый первый раз, тогда, в Степи.

Не просить же Винфа каждый раз, в конце концов. Я ударил себя по щеке. Получилось громко. Но не зря — мир стал прежним.

Головы повернулись в мою сторону. Судя по взглядам, ненормальный в этой очереди был найден, но я хотя бы разрядил обстановку.

— Чой-то он? — сказала бабка с клюкой, но, не дождавшись ответа, потеряла ко мне интерес.

Винф нахмурился.

— Где-то я слышал про этого Анкема, но не могу вспомнить, где и что именно, — шепотом сказал он, и добавил, — молодец, догадался… как самому.

— Старик наверняка что-то знает, — заметил я.

— Наверняка, — эхом отозвался ойгур, — наверняка…

Не знаю, может, у меня воображение разыгралось, но когда мы шли домой, прохожие выглядели напуганными. Они шли, почти бежали по своим делам, и старались не встречаться взглядами друг с другом. Розовый цвет, который здесь встречался почти во всех домах, вдруг показался мне каким-то нездоровым.

Чтобы попасть в кухню, куда мы сгружали продукты, надо было пройти дюжину коридоров с поворотами. Помню, в самый первый раз мы не смогли ее найти, до того дверь в нее оказалась незаметной.

— Анкем, Анкем, — бормотал Винф, ныряя в очередной коридор. — Что мне это напоминает?

Ответа ему, очевидно, не требовалось. Он часто так говорил, сам с собой.

— Анкем, Анк, анк… Лемт, у тебя есть крупные деньги? — внезапно спросил он.

Я протянул ему купюру с изображением птицы на фоне дворца. Некоторое время Винф недоумевающее рассматривал её.

— Хмм, — протянул он. — Даже если эта птичка — то, о чем я думаю, и даже если она споет… Что в том страшного?

— Лучше спросить у того, кто знает, — я открыл дверь и, наконец, оказался на кухне. Как и во всем доме, здесь не было окон, и впечатление она производила не самое радостное — комнаты, которая никогда не освещалась солнцем.

Оставив покупки на столе рядом с входом в погреб, мы поднялись в библиотеку. Здесь часто можно было найти хозяина этого дома, Старика.

И точно, он сидел в кресле. На его коленях лежал толстый том с пожелтевшими страницами. Я мог бы поклясться, что книга старше меня минимум в три раза.

Он явно слышал нас, когда мы вошли, но не оторвался от чтения, перелистывая страницы и нашептывая что-то про себя. Жестом он указал нам на соседние кресла, а сам продолжил читать.

Наконец, он захлопнул книгу и посмотрел на нас.

— Какой вопрос?

— Узнали кое-что интересное, — сказал ойгур, усаживаясь поудобнее.

Старик нахмурился, положил книгу на стол и сцепил пальцы в замок.

— Ну?

— Кто такой Анкем? — спросил Винф. — Говорят, он пел на прошлой неделе.

— Забавно, как быстро распространяются новости. Особенно если их следует хранить в тайне, — сказал Старик. — Вы знаете, что Омо Бинти-Дагал уже спрашивала меня об этом?

Мы с Винфом переглянулись.

Я подумал, что Омо ведет какую-то свою игру. И что мне это очень, очень не нравится.

— Так что такое Анкем? — повторил ойгур.

Старик не торопился с ответом. Он встал, поставил книгу на полку, затем, так же степенно, как и делал вообще все, уселся обратно в кресло.

— Птица Анкем, — сказал он, сделав паузу, — живет в императорском имении, в той его части, которая зовется Янтарным лесом. Если птица молчит и ее глаза закрыты, это значит, что с миром все в порядке.

— А если нет?

— Анкем появился здесь вместе с первыми людьми, и уже тогда считалось, что его пение предвещает конец света. Еще он знает будущее каждого человека, и может дать совет, если тот действительно в нем нуждается, — продолжил Старик. — Впрочем, говорят, что далеко не всем его слова приходятся по вкусу.

Он помолчал, затем, сцепив пальцы в замок, сказал:

— И еще, говорят, что Анкем откроет глаза в тот день, когда умрет мир. Не удивительно, что после его песни в городе началась паника. Многие с минуты на минуту ожидают… Хотя никто не знает, сколько времени должно пройти с момента пения до того, как он откроет глаза. Если откроет, — поправился Старик.

— Вы не верите этому? — спросил Винф.

— Я сомневаюсь, — сказал он.

У Винфа дернулся уголок рта, как будто он хотел что-то сказать, но очень быстро передумал. Старик, впрочем, успел это заметить.

— Вы хотите спросить, чем эта легенда достовернее той, что я рассказал Омо Бинти-Дагал? Да ничем, — просто сказал Старик. — Вопрос веры. Хотя она, по большому счету, ничего не меняет. Во все происходящее кто-то когда-то верил.

Мы вернулись в нашу комнату. Винф выглядел задумчивым.

— Мне надо сходить туда, — сказал он. — К этому так называемому Анкему, d Янтарный лес.

В руках он все еще держал купюру с изображением птицы, в сотый, может быть, раз, всматриваясь в ее очертания. Казалось, ойгур искал в ней ответ на какой-то, пока еще не высказанный вопрос.

— Я думаю, тебе тоже следует пойти, — добавил он.

Над стеной, окружавшей императорское имение, нависали кроны деревьев. Закатное солнце просвечивало сквозь листья, и казалось, что они начали желтеть до начала осени.

— Долго еще? — спросил я.

Янтарный лес, судя по всему, был огромен, и стена, его ограждающая, казалась бесконечной.

На мост нас не пустили. За воротами сидел какой-то старый хрыч. Он смерил нас оценивающим взглядом.

— Нищим в обход! — наконец, буркнул старик и закрыл ворота.

Поэтому прямой путь нам был закрыт. Ничего не оставалось, кроме как тащиться на другой конец города.

К третьему часу у стены как не было конца, так и не предвиделось. Я начал подозревать, что ворот для "нищих" не существует в природе.

— Мы могли их пропустить?

— Сомневаюсь, — сказал Винф. — Янтарный лес открыт для посещения в любое время дня и ночи.

— Что-то не заметил я здесь толпы народа.

— А никто и не хочет туда. Зачем жить, если знаешь ответы на главные вопросы жизни?