Absoluta. Совесть и принципы - Катерина Бэлл

Бернард вышел из своего отеля, чтобы прийти к Генри и поздравить Деми с днём рождения, несмотря на её чувства. Он надеялся помириться и найти какое-то решение — всем вместе.

Заворачивая в тот самый переулок, Мортем испугался, что забыл подарок в номере. Он остановился и проверил карманы. Достав оттуда нужную коробочку, он удостоверился, что сам презент был на месте. И в этот момент к его горлу приставили нож.

Первую агрессивную реакцию мужчина сумел подавить. Он, не оборачиваясь, предложил преступнику деньги. Но нападавший явно оценил цену подарка, поэтому полоснул ножом по шее Мортема.

Очевидно, он не ожидал, что мужчина останется стоять на ногах.

Драка завязалась стремительно. Бернард мог бы ввести его в коматозное состояние одним ударом, но ничего не вышло. Преступник отбивался, и, более того, отвечал ему ударами не менее сильными.

Мортем скрутил руки нападавшего за спиной, и тогда нож упал на землю. Бернард признался, что разумная его часть просила его остановиться. Но он всё же поднял оружие и два раза ударил клинком в бок преступника.

Когда мужчина упал, первым порывом Мортема было — найти подарок. Коробочка лежала под снегом. Достав её, Берн убрал подарок в карман. И только потом он увидел кровь вокруг себя. А когда посмотрел на бесчувственное тело, из-под которого сочится кровь, он осел на землю и дрожащими руками набрал номер Лейденшафт.

— Каким бы он ни был, он человек, — тихо проговорила Деметрия, выслушав Мортема. — Никто не в праве отнимать у него жизнь.

— Видимо, не простой человек, — Изольда скрестила руки на груди и с подозрением посмотрела на мужчину на диване. — Был бы простым, Бернард бы вообще не пострадал.

— Думаешь, чьё-то влияние? — спросил у Изы Генри, ровно с таким же взглядом косясь на преступника.

— Уверена на сто процентов, — заключила женщина.

Деми смотрела на них во все глаза. Нельзя было поверить, что они это серьёзно. Это же они — они! — всучили ей Книгу Совета, где чётко было прописано, что смертный (каким бы он ни был гнилым внутри) — всегда невинный. И прямая обязанность волшебников и ведьм защищать таких!

Но сейчас они как будто переговаривались взглядами друг с другом. Хвала небесам, Деметрия знала их достаточно, чтобы прочитать их немой диалог… Они снова думали о влиянии, о подчинении разума и контроля.

— Только глухой в демонском сообществе не знает, где и с кем сейчас Деми… — пожала плечами Лейденшафт. — И только последний кретин не поймёт, что Бернард пошёл бы поздравлять её с днём рождения. Это подстроено, — с уверенностью заявила она.

— Кто-то нашёл способ забраться в сознание Бернарда, — покивал Генри.

— И этот кто-то заставил этого человека напасть на него, чтобы Берн выступил во всей своей демонической красе, — подытожил Эгиль, оказавшийся на пороге гостиной.

— Да это просто тема последних дней! — огрызнулась Деми. Девушка резко поднялась на ноги. Ей стоило больших сил, чтобы не упасть снова. Пошатнувшись, она зажмурилась и схватилась за спинку кресла. Справившись со слабостью, она выпалила: — Бернард Мортем никогда по собственной воле не причинял вреда людям. Правда же?

Статуэтки и ваза на камине угрожающе запрыгали. На стеклянном кофейном столике пошли трещины. Картины и фотографии неожиданно падали со стен. Пустой бокал из-под бренди, стоявший на подлокотнике кресла Генри, разлетелся на мелкие осколки.

Все переглянулись, с трудом скрывая свою панику. Только Бернард протянул руку к Деметрии.

— Уайт…

Но как только кончики его пальцев коснулись ладони девушки, мужчину откинуло к стене. Он сильно ударился спиной о дверной косяк и тут же обмяк. Шары, украшающие комнату и холл, полопались.

Швы, которые кое-как были наложены ещё на улице Изой, моментально разошлись, и шея Мортема немедленно обагрилась кровью.

— Деми, чёрт возьми! — крикнула Лейденшафт и кинулась помогать другу.

Девушка заворожённо смотрела на стекающую по белоснежной рубашке кровь. Это зрелище почему-то не заставило её отвернуться. Наоборот, она, не моргая смотрела на рану с сочащейся кровью, на ткань, перекрашивающуюся в бледно-красный, и не могла отвернуться.

— У меня не получается, — Деми слышала слёзы в голосе Изольды. Женщина прижимала ткань к шее друга, что-то нашёптывала на латыни, но, видимо, ничего не помогало.

Перед глазами Уайт вырос Эгиль, и это заставило её перевести взгляд с крови на него. Юноша со всей силы тряхнул её за плечи:

— Это Мортем! Ты доверяла ему свою жизнь! — кричал он, но звук его голоса доносился как будто из дальней закрытой комнаты. Деми больше читала по губам, чем слышала. — Прекрати это!

Девушка зажмурилась, помотала головой, постаралась взять в себя в руки, повторив мысленно слова Эгиля: «Это Мортем, ты доверяла ему свою жизнь…», и в доме наступила тишина. Мебель и посуда остановились на своих местах. И Деми, наконец, чётко услышала рыдания Изольды… Девушка кинулась к ней и Мортему.

Уайт рывком убрала её руку с шеи Бернарда, и положила на рану свою. Как работает исцеление, она не знала, но помнила, что с тем преступником она молилась и просила помощи у тех, кто явно сильнее неё. Этим она занялась и сейчас, закрыв глаза.

Эгиль и Иза переглянулись, когда прошла минута, но ничего не произошло.

— Ты спасла незнакомца, а его спасти не можешь? — прошипела в ухо девушке Лейденшафт. Она безумно злилась и никак не могла поверить, что Деми позволит ему умереть вот так… Как простому смертному.

От ранения, нанесённого смертным, Берн мог оправиться. Но ведь теперь он пострадал от силы Absoluta, а это несло в себе неимоверные риски…

— Может. Просто не хочет, — грубо отозвался Эгиль. Иза с недоумением посмотрела не него, сдерживая в глазах слёзы. — Она испугалась его, — будто говоря очевидное, юноша пожал плечами.

— А незнакомцы и преступники её не пугают?! — закричала Изольда. Женщина поборола желание оттолкнуть Деми от Мортема. Она внимательно посмотрела на лицо девушки. Глаза были крепко закрыты, а губы дрожали. — Ты не простишь себя, если не поможешь ему, — сказала Иза, и из её глаз бурным потоком потекли слёзы. — Он не раз спасал тебе жизнь. Помоги ему.

Деметрия представила на секунду, какой будет её жизнь без Мортема. Что будет, если он пропадёт совсем? Кто будет одновременно и раздражать её, и радовать? И кого тогда она будет раздражать и доводить до белого каления? Кто будет удивлять её и учить? Кто, в случае опасности, спасёт её? И кто закроет её своими объятиями от осколков рушащегося мира?

Свет слабо