Варвары - Максим Горький

Гриша. Мм... улицей, значит? Ладно... (Исчезает; идет Цыганов.)

Анна. Какой смешной!

Черкун. Вот тебе и развлечение.

Цыганов. Хотел уснуть и - не мог, черт побери! Летают уездные мухи джж, джж! И с размаха в стекло - бумб! Садятся на нос, щекочут...

Черкун. И, вероятно, голова болит со вчерашнего...

Цыганов. Да-а, знаешь... радушная встреча инженеров в уездном городе для меня сошла не совсем благополучно... Что такое они здесь пьют?

Черкун. Притыкин называет это зверобоем...

Цыганов. Штука высокого давления... Ты знаешь, Жорж... такая странность! У меня, видимо, начинается... отрыжка, что ли. Вдруг сегодня вспомнил эту... брюнеточка такая... как ее звали? Хористка из оперетки... она потом утопилась в Мойке... ты знал такую?

Черкун. Нет...

Цыганов (задумчиво). Маленькая... милые глазки... И вот сейчас одна муха, которой я поджег папиросой крылья, почему-то напомнила мне эту девочку... как ее имя?

Анна (смотрит по направлению к дому). Что это? Он... смотрите!

Цыганов. Галлюцинация?

Черкун. Фу, болван какой!

Гриша (в тяжелой меховой шубе). Вот и я... ф-фу! Трудно мне!

Черкун. Послушайте вы... тип! Зачем это вы так нарядились?

Гриша (улыбаясь). В шубу-то? Это меня отец выпаривает... чтобы я похудел: мне осенью в солдаты идти... так вот он жир из меня выпаривает...

Цыганов. Остроумно...

Черкун. И вы позволяете так издеваться над собой?

Гриша. Чего же? С ним много не поспоришь... дерется. Да, может, и в самом деле, если похудею, не возьмут в солдаты-то!

Черкун. Ну, вот что - снимите шубу. На вас противно смотреть. Как вам не стыдно? Над вами, наверное, девицы смеются, - подумайте! Что за уродство! Вы должны сказать отцу, что больше не хотите... носить шубу в жару, - понимаете?

Гриша. Да-а, скажи-ка ему... попробуй!

Цыганов. Послушайте, юноша: а вдруг отец сядет на вас верхом и в праздник по улице возить себя заставит?

Гриша. Ну, он срамиться не станет: он гордый!

Черкун (настойчиво). Снимите шубу!..

Гриша (снимает). Ладно... только бы он не увидал!

Анна. Вы его любите, да?

Гриша (не сразу). Старый он... скоро, чай, помрет... тогда уж я сам себе хозяин буду!

Черкун. Ступайте домой и пошлите его ко мне.

Гриша (изумлен). Это кого - отца... послать?

Черкун. Ну да... он дома?

Гриша (теряется). Да... как же я скажу? Ишь вы! Послать... тоже! Разве можно? Он первое лицо...

Черкун (вскакивая). О, черт возьми! (Идет к забору.)

Гриша (пугливо). Что вы? Что он делает? Сударыня... Я уйду... ну вас тут! Вот озорник!

Черкун. Сергей! Не пускай его... (Кричит через забор.) Эй, кто там? Эй!

Анна (смеется). Егор! Право же, это лишнее:

Гриша. Сударыня! Это озорство! Заманили меня... а теперь... Я уйду... Что такое?

Цыганов. Юноша, будьте героем! Для этого вам нужно только смирно ждать... садитесь!

Черкун (через забор). Это вы? Пожалуйте ко мне... Что? Да, сейчас!

Редозубов (за забором). Григорий! Гришка!

Гриша (испуган). Зовет... У-у-у! Батюшки!

Черкун. Он здесь, у меня...

Цыганов. Вот двигается еще один образец местной фауны...

Гриша (со страхом). Раз! Это Палагея Притыкина... ну!

Цыганов. Знаете что, вам надо выпить для храбрости... это помогает!

Гриша. Давайте... скорее! Ах ты... ну уж...

Анна (хохочет). Да полноте... ох, какой вы... чудак! Степа!

Притыкина. Здравствуйте!

Цыганов (кланяясь). Что вам угодно?

Притыкина. Татьяна Николаевна дома?

Цыганов. К сожалению, это мне неизвестно...

(Степа идет.)

Притыкина. Ах, Гриша! Здравствуй.

Гриша (бормочет). Ну вот... теперь началось...

Черкун. С вами здоровается дама, а вы сидите...

Анна (Степе). Принесите портвейн и ликер...

Цыганов. И коньяк, и водку...

Гриша. Я ее знаю...

Притыкина. Мы знакомы, как же! А это - ваша супруга? Какие они красавицы у вас...

Черкун. Она тоже не знает, где Татьяна Николаевна...

(Степа приносит поднос с бутылками.)

Притыкина. Это мне не очень интересно. Я ведь, коли правду сказать, не к ней, а к вам пришла... ее-то я всегда видеть могу, а вот с вами мне лестно познакомиться...

Черкун. Анна! Это к тебе, я думаю...

Цыганов (Анне). Я уверен, что это к вам... Ну-с, юноша, вам чего дать?

Гриша. Которое злее...

Притыкина. Нет, я ко всем. Супруга ваша, конечно, со стороны туалетов, но и вы, судари мои, тоже очень интересные...

Гриша (выпил). Ух! Сладко, а... здорово!

Цыганов (кланяясь Притыкиной). Весьма польщен... Юноша, запомните: эта влага называется - шартрез...

Анна (Притыкиной). Садитесь, пожалуйста...

Притыкина. Мерси! Я давно говорю Архипу, мужу то есть: "Окаянный! Познакомь с инженерами!" А он стращает: "Они, говорит, строгие". А вы вовсе не строгие, но, конечно, образованные и потому гордые... Что же? Всякому человеку погордиться хочется, - мы вот деньгами гордимся, а вы - науками... А у кого нет ничего, тот уж - что он? Вроде младенца, который год прожил да и помер, и сказать про него нечего! Я этак-то родила...

Анна (быстро встает). Может быть, вы пройдете туда, на веранду?

Притыкина. С удовольствием, дорогая вы моя, пройдусь! Какая вы приветливая, какая милая... И так я рада, что вы приехали, так рада! Городок у нас - милый, красивый, и кругом всё окрестности... и лесные окрестности, и полевые, и болотные... и клюква, уж столько клюквы!

Цыганов (посмотрел вслед дамам). Занятно, Жорж, право... интересная женщина!

Гриша (вдруг засмеялся). Она - дуреха!

Черкун. Что?

Гриша. Дура, говорю, она. Старая, а вышла за молодого замуж... Богатая она... Он все забрал у нее, а сам, конечно, бегает... Он - ловкий! Ух... отец идет! Заслоните меня... я еще хвачу...

(Цыганов закрывает собою Гришу. Гриша наливает большую рюмку ликера, быстро проглатывает ее и дико таращит глаза. Идет Редозубов, глядя исподлобья на Черкуна, за ним - Павлин с толстой тетрадью подмышкой.)

Редозубов (не кланяясь). Гришка! Ты чего тут делаешь?

Гриша (ухмыляясь). Так... ничего...

Черкун. Это я его пригласил...

Редозубов. Зачем?

Черкун. Нужно.

Редозубов. А он меня спросил, можно ли идти?

Черкун. Зачем?

(Молча смотрят друг на друга.)

Редозубов. Я его отец...

Черкун. Ну-с, долго разговаривать мне некогда... Ваш сын должен снять эту дурацкую шубу. Что за глупость!

Редозубов (удивлен). Позволь... что такое?

(Павлин осторожно отодвигается в сторону от Редозубова.)

Черкун. Если же он будет носить шубу, - я напишу воинскому начальнику, что вы заставляете вашего сына уклоняться от исполнения воинской повинности... вы поняли?

Гриша (вдруг). Папаша! Желаю в солдаты... ей-богу!

Черкун. Вы поняли? Это - уголовное преступление...

Редозубов (растерян). Погоди! По какому праву? Павлин, будь свидетелем... Гришка, ступай домой...

Гриша. Папаша! Не могу я похудеть... не могу!

(Притыкин стоит слева за деревьями.)

Редозубов (спокойнее). Ты, господин, приехал дорогу строить... Строй! Я тебе не мешаю... и ты в чужое дело не мешайся, да! И... и глаза на меня... зеленые глаза - не таращь... Григорий, домой! А я - жаловаться буду... я к губернатору поеду...

Цыганов (с ласковой улыбкой). И приедете на скамью подсудимых... Это в шестьдесят-то лет! Будучи городским головой, церковным старостой, кумом пожарного и прочее и прочее... Такая блестящая карьера и такой мрачный конец! Вы представьте себе это...

Редозубов. Григорий, иди домой, собака! Не слушай... не гляди на них...

Гриша (пьяно заплакал). Они тебя... в острог! И меня... в острог!

Редозубов (хватает его за руку). Иди, пес... (Быстро идет прочь.)

Черкун (вслед, спокойно). Почтенный, если вы побьете сына - это будет стоить вам дорого... (Идет за ними.)

Притыкин (удивлен). Испугался! Василий Иванов Редозубов - испугался!

Цыганов. Любит почет, а?

Притыкин. У-у, страсть! Ежели в могилу человека с почетом несут - он и тут завидует, так бы на его место и лег! Столбы каменные видели перед его домом? Улицу он ими загородил - хотел парадное крыльцо построить, как у князя Хрящеватого. Запретили ему портить улицу - седьмой год судится, не хочет уступить... И никогда никому он не уступал...

Павлин (выступает и докладывает, считая на пальцах). Человек, заметить смею, жестокий: одну супругу в гроб забил, другая - в монастырь сбежала, один сын - дурачком гуляет, другой - без вести пропал...

Цыганов. Позвольте, мой дорогой, вы - что такое?

Павлин. Я-с?.. Меня все здесь знают...

(Пришла Степа, собирает со стола бутылки и уносит их.)

Притыкин. Дружок Редозубова-то... тоже - перец!

Павлин. Я со всеми людьми желаю дружно жить...

Цыганов. Вам угодно что-нибудь от меня?

Павлин. Точно так. Вот сочинение мною написано... и как вы человек ученый, то желал бы я знать ваш взгляд, о чем и прошу вас усердно. Называется оно: "Некоторое рассуждение о словах, составленное для обнажения лжи бескорыстным любителем истины"... Девять лет писал...

Цыганов (берет тетрадь). О чем же вы здесь рассуждаете?

Павлин. Против новых слов я... Как поступки человеческие остались с древности неизменны, а названия им даны другие, то я и противоречу этому... Вообще - против новых слов.