Немезида - James Swallow

Он потянулся внутрь шинели за цепочкой с символом своих полномочий и извлёк тонкий серебряный стержень, разместив его так, чтобы он свободно свисал с шеи и был на виду. Осматривая местность, он рассеянно провёл большим пальцем вниз по его длине, по гравировке и инкрустации золотых контактов, которые обозначали его звание префекта. В отличие от егерей, которые носили всего лишь медные значки уличных постовых или патрульных, жезл префекта демонстрировал его статус как офицера-дознавателя.

Пассажиры летательного аппарата присоединились к группе других людей в униформе, кропотливо составлявших план прочёсывания окружающей местности. За их спинами Йозеф заметил мастеровой автомат для создания ограждений, который  неуклюже натягивал вдоль границы ближайшей зоны-накопителя толстый канат с предупреждающими флажками.

Глаз зацепился за знакомое лицо.

– Сэр! – Скельта был высоким и тощим на вид, и имел повадки, за которые некоторые из недоброжелательно настроенных сотрудников Стражи ставили его на одну доску с грызунами. Егерь быстро приблизился, слегка пригибаясь, хотя колеоптер уже давно улетел. Скельта щурился и выглядел серьёзным и бледным. "Сэр", – повторил он. Молодой человек намеревался продвинуться по службе и перейти с должности уличного постового на следующий уровень Стражи, занимавшийся следственной деятельностью, так что когда бы он ни оказывался в компании своего начальства, он всегда пытался предстать перед ним в рассудительном и вдумчивом виде. У Йозефа никогда не хватало духу сказать парню, что для того, чтобы подняться на эту ступеньку, ему слегка не хватает сообразительности. Не то чтобы Скельта был совсем уж безнадёжен, но иногда выказывал такую некомпетентность, что у Сабрата волосы вставали дыбом.

– Егерь, – кивнув, произнёс он, – что ты мне скажешь?

По лицу Скельты пробежала тень – нечто, выбивающееся из его обычной скрытной манеры поведения, и Йозеф это заметил. По прибытии, префект ожидал столкнуться с обычным преступлением, но невыразительное лицо Скельты  его смутило – и в первый раз за это утро он задумался, во что же вляпался.

– Это, э... – егерь замолк и судорожно сглотнул, его взгляд на мгновение расфокусировался, как будто он размышлял о чём-то другом. – Наверное, вам стоит посмотреть своими глазами, сэр.

– Хорошо. Покажи мне.

Скельта провёл его через упорядоченные шеренги деревянных грузовых капсул, каждая из которых была восьмиугольным блоком размером с маленькую наземную машину. Повсюду витал запах выдержанного вина эстуфажеми[8], пропитавший громоздкие ящики, даже просочившийся в каменные полотнища защитных ограждений. Тёплый, умиротворяющий аромат казался сегодня приторным и слишком сильным, почти как если бы он изо всех сил старался скрыть запах чего-то гораздо менее приятного.

Приближаясь, он услышал отрывистый лай собак и затем сердитые оклики людей, за которыми последовали ворчание и повизгивание.

– Бездомные собаки при доках, – пояснил егерь, – их привлекает вонь, сэр. Их приходится отгонять с самого рассвета, – мысль, похоже, вызывала у молодого человека дискомфорт, и он сменил тему. – Нам кажется, что мы смогли опознать жертву. Рядом с местом преступления нашли документы, бумаги и прочее в том же роде. На имя Джаареда Норте.  Пилота лихтера.

– Вам кажется, – откликнулся Йозеф. – Вы не уверены?

Скельта приподнял верёвку барьера, чтобы префект смог под ней пройти, и они оказались на месте преступления.

– Пока не удалось провести положительную идентификацию, сэр, – продолжил он. – Клиницисты уже едут, чтобы проверить зубной аппарат и следы крови, – егерь смущённо запнулся. – У него... нет лица, сэр. И мы нашли выбитые зубы... Но мы не уверены, что они, э, его.

Йозеф воспринял это без комментариев.

– Продолжай.

– Был опрошен начальник Норте. Как оказалось, прошлой ночью, уходя с работы, Норте отметился в обычное время, и направился домой к жене и сыну. Он туда не добрался.

– Тревогу подняла его жена, так?

Скельта отрицательно покачал головой:

– Нет, сэр. По всей видимости, у них были проблемы. До истечения брачного контракта оставалась пара месяцев, и это вызывало трения. Она, наверное, решила, что он пропивает свою зарплату.

– Так сказал начальник?

Егерь кивнул:

– Послали мобиль к их дому, чтобы удостовериться, что он всё правильно понимал. Ждём известий.

– Когда Норте убили, он был пьяным?

На этот раз Скельта не смог сдержаться и передёрнулся.

– Ради него самого, я надеюсь, что да. Для бедного парня это было бы благом.

Йозеф почувствовал страх в словах другого человека. Для Исты Веракруз, убийство не было каким-то необычным преступлением. Они были относительно преуспевающим миром, который, в конце-концов, вертелся вокруг винной индустрии. Подвыпившие люди – или те, кто очень хотел денег – часто совершали ошибки, которые приводили к кровопролитию. Префект повидал много смертей, некоторые из них были жестокими, многие – постыдными, и каждая была по-своему трагичной, но он смог понять все из них. Йозеф знал, чем на самом деле была преступность – слабостью личности, – и он знал спусковые механизмы, которые вытаскивали этот изъян на свет. Ревность, безумие, страдание... но хуже всего был страх.

А в эти дни на Исте Веракруз было много страха. Здесь, на окраине Сегментума Ультима, на противоположном от Трона Терры конце Галактики, планета и её люди чувствовали себя удалёнными и беззащитными. А ведь шли войны, и по картам их родного мира, слишком незначительного, чтобы о нём беспокоиться, прочерчивались линии фронтов. Император и его совет казались такими далёкими, и надвигающийся шторм восстания, что незримо и незаметно бурлило на соседних звёздах, накидывал на всё покров подкрадывающихся предчувствий. Людям мерещились призраки неизвестного в каждом тёмном углу.

Они боялись. А люди испуганные с лёгкостью становятся людьми рассерженными, стравливая свой ужас вовне при любом оскорблении, настоящем или воображаемом. Сегодняшняя смерть была всего лишь самой свежей из многих, прокатившихся по Исте Веракруз в последние месяцы – убийств, порождённых пустяками, суицидов, панических нападений из-за надуманных угроз. Пока жизнь шла своим чередом, под её поверхностью залегло мрачное настроение, которое заразило всё население, хотя люди и притворялись, что ничего подобного нет и в помине. Стал ли Джааред Норте очередной жертвой всего этого? Йозеф склонялся именно к этой мысли.

Они обогнули контейнеры, сложенные высоким углом, и вошли в маленький дворик, образованный штабелями ящиков. Над их головами медленно пролетел ещё один грузовой боллют, на мгновение отбросив на собравшихся широкую овальную тень. Горстка егерей занималась поисками отпечатков пальцев, пара архивистов из отдела документации управляли сложными экспертными пиктерами и сетями датчиков, ещё один говорил в увесистую рацию с длинным усиком антенны. Скельта обменялся взглядом с одной архивисткой, и та уныло кивнула ему в ответ. На заднем плане стоял узкий, но высокий складской сарай с широко распахнутыми дверями. Префект немедленно заметил коричневые кляксы, пятнавшие металлические двери.

Он оглядел одинаковые грязно-рыжие шинели и фуражки офицеров Стражи и нахмурился.

– Арбитры внутри? – Йозеф мотнул головой в сторону сарая.

Скельта саркастически хмыкнул:

– Арбитров здесь нет, сэр. Им сообщили, как предписано. Офис лода-маршала был недоступен. Хотя они просили держать их в курсе.

– Кто бы сомневался, – скривился Йозеф. Несмотря на возвышенные слова и высокие идеалы, о которых разглагольствовали Адептус Арбитрес, по крайней мере тот их филиал, что находился на Исте Веракруз, был больше заинтересован не в поддержании порядка на планете, а в произведении впечатления, что они этим занимаются. Офицеры Стражи были блюстителями закона и порядка  в системе Иста со дня возникновения колонии в ходе Первого Основания, и создание здесь управления арбитров во времена Великого Крестового Похода мало что изменило в положении дел. Создавалось впечатление, что лорд-маршал и его сотрудники были более чем счастливы не вылезать из своей грандиозной башни и позволить Страже продолжать работать, как всегда, разгребая все "местные" дела. За двадцать лет службы Йозеф Сабрат так и не смог понять, что у арбитров считалось не местным. Политическая подоплёка всего этого витала где-то в заоблачных высотах, недоступных пониманию префекта.

Он бросил взгляд на Скельту:

– Вы поняли, чем было орудие убийства?

Скельта снова стрельнул глазами в офицера-архивистку, как будто спрашивая разрешения.

– Не совсем. Вероятно – режущее оружие. Для разминки. Могли быть и, э, другие инструменты. Тот слабый румянец, что ещё оставался на его лице, схлынул, и егерь судорожно сглотнул.