Чаша Одина - Сергей Танцура

* * *

Оставшуюся часть весны и почти всё лето Ингард провёл в Утстейне, поместье Къятви. Он стал мрачен и нелюдим. Гейр по-прежнему участвовал в тренировочных боях хирда лендрмана, вернее того, что от него осталось после битвы в Хаврсфьорде, наравне со всеми распивал вино и эль на ставших теперь редких пирах, но отдалился от всего этого, стал как бы сторонним наблюдателем. Его часто замечали на берегу фьорда смотрящим куда-то вдаль, и Къятви со всё возрастающей тревогой наблюдал за ним, но пока молчал, не зная, как его вывести из этого состояния.

Гейр и сам чувствовал, что с ним стало твориться что-то неладное, но у него не было ни сил, ни желания противиться этому. Мрачнее тучи он бродил по двору Кьятви, где всё напоминало ему о проведённых вместе с Мардом детских годах, и даже встречи с Астрид, заменившей ему мать, не могли развеять его тоски. Ингард чувствовал свою вину за гибель Марда, и даже мысль о свершившейся мести не могла помешать этой вине глодать его день и ночь, не давая покоя.

Между тем близился час отплытия из Норвегии, который Къятви запланировал на начало осени, и лендрман, испытывавший всё большее беспокойство за своего племянника, решил всё-таки с ним поговорить. Выбрав момент, когда мрачность Гейра была не столь всеподавляющей, как обычно, Къятви удалился в свои покои и призвал его к себе.

– Ты звал меня? – остановившись у дверей, бесцветным голосом спросил Ингард, не поднимая глаз. Къятви окинул его внимательным взглядом. Гейр похудел, кожа на скулах натянулась, под глазами пролегли тени.

– Да. Знаешь, в последнее время мне совсем не нравится твое настроение. Ты стал похож на тень, сбежавшую из мрака Нифльхейма, но забывшую, для чего. Поделись со мной, может, тебе станет легче.

– Мард… – с видимым трудом, словно ворочая неподъёмные камни, произнёс Ингард. – Он погиб, спасая меня, и мне кажется, что вина за его смерть лежит на мне, что я сделал не всё, что мог, для его спасения.

– Но это не так! – воскликнул Кьятви. – Он сам увязался в этот поход. Мард вышел из детского возраста, и я не мог запретить ему этого. Но при чём здесь ты? Что ты мог поделать?.. До или во время сражения?

– Не знаю, – покачал головой Гейр. Кьятви недовольно поморщился.

– Возьми себя в руки, будь мужчиной. Я знаю, что вы с Мардом сдружились, но это не повод губить собственную судьбу. Тебе надо отвлечься, и думаю, долгое путешествие в Исландию выдует эту дурь из твоей головы.

– Нет, – неожиданно для самого себя произнёс Гейр, но тут же осознал, что это решение подспудно зрело в нем всё время, прошедшее после их возвращения из Рогаланда, и продолжил куда более уверенно: – Прости, дядя, но в Исландию я с тобой не поеду.

Кьятви взглянул в посуровевшее, словно обратившееся вдруг в камень лицо племянника и понял, что спорить бесполезно.

– И что же ты намерен делать? – спросил он, смиряясь с неизбежным. Гейр пожал плечами.

– Поступлю в дружину какого-нибудь херсира.

– Ну, что ж… Да пребудет с тобой Тюр21, – вздохнул лендрман, умевший достойно признавать поражения…

Жил в Согне, в Аурланде, могущественный херсир22 по имени Брюньольв, сын Бьярна. Слава о его силе и справедливости разошлась далеко за пределами Согна, и Ингард по зрелому размышлению выбрал для своей затеи именно его фюльк23. Поэтому, не мешкая, он собрался в дорогу и, оседлав мерина по кличке Свадильфари, распрощался с Кьятви и Астрид, став фардренжиром – юношей, лишённым надела и путешествующим в поисках богатства и славы, рассчитывая только лишь на свои силы и удачу.

Аурланд, несмотря на свою известность, оказался совсем небольшим городком. Настолько небольшим, что Ингарду даже не понадобилось спрашивать дорогу на двор херсира – мощный частокол, огораживающий его, был виден, наверное, из любого места Аурланда. И, провожаемый любопытными взглядами, Гейр направил Свадильфари именно туда.

Ещё на подъезде он услышал звуки многолюдного пира и, не раздумывая, спешился, привязав коня к кольцу в воротах. В скали, самом большом сооружении на дворе, его буквально оглушил рёв нескольких десятков викингов, оравших какую-то развесёлую песню. Было заметно, что и гости, и хозяева были уже изрядно пьяны, и Гейр решил отложить разговор с херсиром до лучших времен. Но уйти просто так ему не дали. Какой-то воин, с некоторым трудом привставший с соседней лавки, положил тяжёлую ладонь, больше похожую на медвежью лапу, ему на плечо и заставил сесть за стол рядом с собой.

– Выпей! – заплетающимся языком произнёс викинг, подавая Гейру наполненный до краёв рог. Ингард рискнул спросить:

– В честь кого пир?

– Ты не знаешь? – изумлённо воззрился на него воин. – Из Фирдира вернулся Бьярн, сын Брюньольва. Он сватался за Тору, сестру херсира Торира, сына Хроальда.

– Удачно? – спросил Гейр, поднимая рог.

– Не совсем, – мотнул головой викинг. – Но Бьярн собирается снова попытать счастья осенью.

– Да сопутствуют ему в этом норны, – заявил Ингард и одним духом выпил вино. Викинг восторженно хлопнул его по спине.

– Я Торкель Чёрный, сын Хравна.

Гейр кивнул и тоже представился.

– Ты крепкий парень, – деловым тоном заговорил Торкель. – Почему бы тебе не пойти в дружину херсира?

– Ты умеешь читать в головах людей, – усмехнулся Ингард, взяв со стола кусок жареной лососины, от аромата которой его рот наполнился слюной, а в животе заурчало так, словно он последний раз ел не меньше чем неделю назад, и яростно впился в нее зубами, заливая капающим жиром бороду и грудь. Потом с набитым ртом добавил:

– Это и входило в мои намерения.

– Отлично, дружище! – взревел викинг, снова наполняя рог Гейра…

…Проснувшись утром, Ингард потратил некоторое время, вспоминая о цели своего приезда в Аурланд. А вспомнив, кое-как принял вертикальное положение и отправился искать Брюньольва.

Херсир спал, сидя за столом и положив под щёку свой пудовый кулак, и выдавал такой храп, что Ингард уже решил отложить разговор до завтра. Но потревоженный, видимо, его взглядом, Брюньольв открыл глаза.

– Что надо? – осипшим голосом спросил он, не меняя позы. Ингард подтянулся и расправил плечи.

– Я Гейр Ингард, сын конунга Вемунда из Мёри. Я слышал о твоей силе и справедливости, поэтому хочу стать твоим дружинником.

Херсир мотнул головой, пытаясь сосредоточиться, и сказал:

– Я возьму тебя к себе на службу и буду платить одну марку золота, если пройдёшь испытание.

Ингард, знакомый с подобной практикой отбора хирдманов, носившей название пелен, согласно кивнул и спросил только одно:

– Когда?

– На закате, – с трудом выдавил из себя Брюньольв и, устало смежив веки, уронил голову обратно на стол. Поняв, что разговор закончен, Ингард изобразил вялое подобие поклона и тихонько выскользнул за дверь, мудро решив довольствоваться достигнутым.

Аурланд располагался на берегу ответвления от Согнефьорда – самого большого морского залива в Фенноскандии, имеющего длину около двухсот двадцати километров. Городок затерялся в складках окружающих гор, изрезанных многочисленными озерами, речками и ручейками. Домишки, составляющие его, были разбросаны так, как вздумалось их строителям и хозяевам: одни стояли лицом к бухте, другие боком, третьи даже наискось. Вокруг каждого дома расположились амбары, сарайчики, навесы для скота, вешалы для юколы24. В Аурланде было полное отсутствие чего-либо, похожего на улицы. Чтобы попасть из одного места в другое, между которыми по прямой было не более двадцати шагов, приходилось делать большой крюк, обходя чей-нибудь двор. Но, несмотря на замысловатые зигзаги, которые приходилось постоянно делать между домами и их пристройками, весь город можно было обойти меньше чем за полчаса. Одним словом, это был обычный викингский поселок, ничем не отличающийся от других таких же.

Быстро убедившись в этом, Ингард вернулся на двор Брюньольва и принялся ждать назначенного для пелена срока.

Время тянулось как патока с ложки, и Гейр, почувствовав, что начинает расслабляться и погружаться в истому, вышел на воздух и отправился искать Торкеля Чёрного.

Его он нашел на оружейном дворе, где Торкель подбирал себе боевой топор. Когда Гейр появился, кузнец как раз предлагал Черному нечто, украденное им, наверное, у какого-нибудь не в меру рассеянного йотуна. Но, несмотря на устрашающие размеры этого оружия и не менее устрашающий его вес, викинг легко схватил его одной рукой и завращал им с такой скоростью, что топор превратился в темно-синий круг.

Ингард захлопал в ладоши.

Услышав эти звуки, Торкель повернулся в его сторону и, узнав, усмехнулся сквозь широкую, чёрную как смоль бороду.

– Ты где пропадал? – громогласным голосом спросил викинг. Ингард пожал плечами.