Однажды и навсегда - Виктор Мережко

– Куда ты, горе мое?! – силой вернула ее обратно Муля. – Без тебя свидетелей хватает.

Она по-хозяйски взяла Фадееву за руку, и они втроем двинулись вдоль ленты, отгораживающей собравшихся.

– За родителями, что ли? – догадалась Муля.

– Так точно.

Им хлопали, поздравляли, кто-то бросил Арине букет цветов, она ловко поймала его. Остановились возле немолодой пары, Сергей представил:

– Вот… Мои папа и мама.

Отец, сухощавый, высокий, с крупным орлиным носом, сдержанно и по-военному склонил голову, даже прищелкнул каблуками:

– Гамов Иван Петрович.

Мать, в отличие от мужа невысокая, кругленькая, уютная, одобряюще прикрыла глаза, улыбнулась:

– Елизавета Сергеевна. Тоже Гамова.

– Поклонись, оглобля, – зашипела сзади директриса Арине, ввинтив ей в спину толстый палец. – Родители мужа перед тобой.

Фадеева вспыхнула, хотела огрызнуться, но сдержала себя, сделала легкий книксен, почти царственно протянула руку отцу Сергея:

– Арина.

Гамов-старший приложился к руке, взял супругу под локоток, и всем кагалом они направились в сторону генеральской свиты.

Генерал вышел навстречу, уважительно пожал руку отцу, поклонился матери и Муле, оценивающе взглянул на Фадееву.

– Молодец, Гамов. Такую красавицу отхватил! – Он оглянулся, кивнул рыжеватому тощему господину с папочкой в руке: – Ну что, господин мэр? Нарушим слегка церемонию?

– Как прикажете, товарищ генерал.

– А куда деваться? Приказываю.

Всей группой они подошли к микрофонной стойке, генерал кашлянул в кулак, гаркнул:

– Внимание! Слушать всем! Небольшое отступление от протокола. Жизнь иногда преподносит прекрасные сюрпризы, о которых, откровенно говоря, невозможно молчать. Вот и сегодня мы имеем подобный сюрприз. И преподнесла его нам молодая семейная пара, которая вот здесь рядом волнуется и даже не подозревает, что ее ждет. Пара эта – свежеиспеченный лейтенант танкист Сергей Гамов и прекрасная, не побоюсь этого слова – глядя на нее, даже дух захватывает, – невеста, точнее жена, которую зовут… Сейчас найдем, как зовут… – Генерал заглянул в папку в руках мэра, стал искать имя.

– Арина Фадеева, – пробасила Мулявина.

– Совершенно верно. Зовут – прекрасная Арина Фадеева. Детдомовка, между прочим. Из нашего интерната, заметьте. Так вот, что ждет новую молодую семейную пару? Не только светлая во всех отношениях жизнь, но и ответный сюрприз, который сделает эту жизнь еще краше! – Генерал приподнял фуражку, вытер мокрый лоб, пальцем поманил мэра. – Оглашай решение, Евгений Сергеевич! Это уже твоя епархия.

Мэр сделал шажок вперед, заученно открыл папочку, выдержал небольшую паузу и, почти не заглядывая в текст, неожиданно звонким голосом сообщил:

– Решением администрации города за отличную учебу, а также за примерное поведение и в связи с окончанием учебных заведений молодожены Сергей Иванович Гамов и Арина Николаевна Фадеева награждаются… – мэр сделал паузу, – однокомнатной квартирой в недавно построенном жилом доме по улице Журавлева, пятнадцать!

Гремел оркестр, мощно, в один голос катилось по плацу офицерское «ура!», ликовали за огородкой гости, целовал мокрое от слез лицо Фадеевой Сергей, родители благодарно и растерянно жали руки генералу, мэру, другим подошедшим офицерам. Муля от счастья раскачивалась из стороны в сторону, смеялась и тоже ревела. Под конец генерал все-таки протолкался к Сергею и Арине, крепко, почти по-отцовски приобнял девушку, погрозил выпускнику коротким толстым пальцем:

– Гляди, Гамов… Следи за женой. Таких или уводят, или из-за них, не дай бог, стреляются.

– Никак нет, товарищ генерал, – счастливо смеялся Сергей. – И не уведут, и не застрелюсь.

…Дом был шестнадцатиэтажный, свежий, недавно построенный, с зеленым просторным двором, с широкими подъездами, с длинными застекленными лоджиями.

Квартира была тоже хороша. Хоть и однокомнатная, но с большой прихожей, светлой кухней, с комнатой для двух кроватей. Мебели, правда, пока не было никакой, на полу громоздились кучки неубранного мусора, из стен торчали провода, кое-где отклеивались обои, но это такая мелочь, когда своя квартира, своя крыша, свои родные стены.

Муля, пришедшая на смотрины, таскала за собой отца и мать Сергея, широкими шагами мерила все помещения, прикидывала:

– Значит, так… Мебель у нас в подвале кой-какая лежит. Не особенно модная, но на первый случай вполне. Кухню обставим, спальню оборудуем, вешалочки где надо повесим.

– Мы тоже кое-что можем подкинуть, – подала голос мать.

– Чего подкинуть? Откуда? Вы где живете? В Новосибирске? И как вы будете оттуда «подкидывать»?

– Немного деньгами можем, – пояснил отец.

– Это другое дело, – согласилась директриса и громко рассмеялась. – В один месяц – полпенсии. Во второй – еще полпенсии. А пенсия какая у вас, Иван Петрович? Как раз на вилки-ложки хватит. Причем на пластмассовые, да? Так что не дергайтесь, дорогие родители, своими силами справимся.

Сергей с деловым и довольным видом бродил по квартире отдельно от всех, становился на колени, куда-то заглядывал, что-то мерил, что-то прикидывал, подкручивал.

Арина стояла у окна, держала в охапке несколько букетов, которые пока не было во что поставить, наблюдала за происходящим, ни во что не вмешивалась. Улыбалась тихо, счастливо, отрешенно.

– Ну-ка, девки, сюда! – махнула Муля Верке и Галке, тихо и завистливо торчащим в прохожей. – Записывайте, что буду говорить. Стол на кухню, четыре табуретки, две вешалки, матрац с бельем.

– А кровать? – удивилась Горячкина.

– Тебя не спросили!

– Но спать на чем-то нужно?!

– Без кровати. На полу, пока молодые. Выйдешь замуж, сама поймешь, что детей можно делать и на пуховой постели. На полу даже удобней. Дальше пиши. Ковер в прихожую. Хоть и потоптанный слегка, молью побитый, но на первое время сгодится.

– А шторы? – вдруг вмешалась молчавшая до этого Удодова.

– Очнулась. Шторы зачем тебе, Удодова? – спросила Муля.

– Чтоб в окна никто не заглядывал.

– Здесь знаешь, какой этаж, детка! Четырнадцатый! Это ж какую шею нужно иметь, чтоб до него дотянуться?!

Фадеева повернулась лицом к окну, стала смотреть во двор и вдруг увидела остановившийся возле соседнего подъезда тот самый внедорожник, что сбил ее возле торгового центра. Из машины вышел Илья Громов, помог сначала ступить на асфальт жене, принял сумки с покупками, потом подхватил выскочившую к нему, открыв заднюю дверцу машины, девчонку лет семнадцати, закружил ее, и все вместе они направились к себе домой.

Арина следила за ними, пока те не скрылись в подъезде, и вздрогнула от неожиданности, когда сзади ее обнял Сергей.

– Ты чего? – спросил он удивленно.

– Что? – нехотя повернулась Арина.

– Что-нибудь интересное увидела?

– Да нет, просто смотрю.

– Красивый у нас двор.

– Красивый, – кивнула Фадеева, отойдя от окна. – Пошли к твоей маме.

Они подошли к Елизавете Сергеевне, та тут же обняла Арину.

– Даже не думала, что у моего сына будет такая красивая жена.

– Я тоже буду называть вас мамой.

– Конечно, доченька. У тебя ведь никогда не было мамы.

– Теперь есть.

– Теперь слушать самое главное! – вдруг зычно провозгласила Муля. – Завтра устраиваем субботник. Собираем всех парней и девчат, и на ударный труд в пользу молодоженов! Никто не отлынивает!

Провожали родителей Сергея в тот же вечер. На перроне было малолюдно, до прибытия поезда оставалось менее пяти минут. Все стояли в некоторой растерянности от того, что все уже было переговорено и повторять ранее сказанное уже не совсем хотелось.

– Сереженька, – повернулась мать к сыну. – А тебя здесь оставят служить?

– Мам, ты что? Я же танкист, – улыбнулся Сергей. – В любой момент могут откомандировать.

– Куда?

– Куда угодно. Например, в горячую точку.

– В горячую – это где?

– Как будто не понимаешь! – ответил вместо сына Иван Петрович. – Например, на тот же Кавказ.

– А зачем квартиру давали, если пошлют? – перевела растерянный взгляд с сына на мужа мать. – Я уж подумала, здесь оставят служить.

– Квартиру давали не только Сергею, но еще и Арине. Как детдомовке! – снова разъяснил отец. – Вот и будет ждать, когда муж вернется.

– Нет. – Фадеева взяла за руку Сережку, с неожиданным страхом заглянула ему в глаза. – Я никуда его не отпущу!

– Как это – не отпустишь? – рассмеялся Сергей. – Офицер обязан подчиняться приказу.

– Значит, поеду с тобой.

– Куда?

– Куда скажешь.

– Нет, дочь, так не годится, – вмешался Иван Петрович. – Жена должна беречь дом, очаг. Семью.

– Ваша берегла?

– У нас и время было другое, и квартиру вот так сразу никто не давал. Поэтому мотались по гарнизонам да по воинским городкам.

– Вот и я буду мотаться.

– Опять же неправильный разговор, Аринка, – стоял на своем отец. – Ты с Сергеем переговори, он у нас не глупый. Как решит, так и будет.