Избранное IV - Валерий Дудаков

Что-то взгрустнулось

Расплескалась черёмуха,яблоней цвет не проклюнулся,Не пойму, как на лето зима обернулась – никак,И с зарёю умывшись,встаю по утру пригорюнившись,Вспомнив предков своих,в поколении третьем казак.

То ли что растерял,то ли вспомнилась родина Фащевка,Жили матери предки хотя по деревням Москвы,Те в сапожниках были, а кто в ямщиках,и ненастьями,Чтоб согреться в дороге, свои разжигали костры.

Хоть холопствует быдло,но взрыв затаит покаянное,Ропщет в тихих овинах и злобу за чаркой пасёт,И как эта черёмуха в дни распалённые, пьяные,Буйным цветом весеннимвечерний покой разорвёт.

Сладко шепчет апрель,соловьиные трели в смятении,Полной грудью вздохнуть,разгуляться, да как бы не так,И заплачу навзрыд,позабыв про основы – рождения,Загрустивший в саду, в поколении третьем казак.

Услышь

Пальцем влезаю в больную рану:«Какого чёрта, хватит, больно!»Задумаюсь, а всё-таки странно:«Довольно, всё-таки жжёт, довольно!»

Успокоение не приходит,Просыпаюсь не шатко, не валко, безбашенно,И будто ночами зверь злобный бродитИ рычит, а мне тягомотно, не страшно,

Хотя и не хочется просыпаться,Лень беспробудная днями метит,Устал я с этой жизнью бодаться,Подправлять в себе то другое, то третье.

Да и выяснять, чего же заложник,Совсем запутавшись: нищий – богатый,То, вроде, поэт, то, вроде, художник,А то и стяжатель, ешьте, нате.

Сам себе строю всякие «куры»,Философствую мелко, рассуждаю рьяно,Возражаю кому-то, а то ещё, сдуру,Всё думаю, как свернуть её, жизнь окаянную.

Богу утром молиться мало, не клонит,Что-то не особенно помогает,В церковь ходить, отбивать поклоны,Читать Евангелие, да кто ж его знает?

Что уготовано нам во спасенье?От себя ведь, известно не открестишься,Господи, дай доброты и терпенья,Свеча в молитве вечерней светится.

Хвала ступе

Что-то не пишется сегодняпро веточки-цветочки,Хочется землю по-собачьи разрыть,Нервы на пределе, дошёл до точки,И молчать трудно, и говорить.

Целый взрыв накопился, в душе клокочет,Крышка паром стучит, сорваться готова,И дни баламутит, и пакостит ночи,А вопросы всё те же и снова, и снова:

Как же семьдесят лет прошумел-прогулялся,То ль жар-птица манила, то ль мираж во снах,То ли сдуру впотьмах за славой гнался,Чтобы сейчас не на лаврах быть, на бобах.

Дом вокруг, обернись, пенит полной чашей,А от пены свербит неизбывной тоской,Что ни день, то ошибка, и в жизни нашейВсе мелькает впотьмах быстрой чередой.

А утрами слёзы, что же, поверьте,Видно, нервы зажало в сплошной кулак,Вот прислал бы мне кто-то блоху в конверте,Чтобы враз укусила, не шлёт, дурак.

Утром в церковь не тянет, шепчу молитвы,То двенадцать, а то тридцать с лишним все,А в горле свербит, будто острой бритвой,И желанья – не те, и спасенья не те.

Ну, а где оно, главное – боль притупит,Вот отрада б была, вот бы благодать,Истолочь её в гулкой медяной ступе,До спокойствия зелья вкруг подмешать.

Отворите калитку, и по апрелюВыйду, небом вздохнув, облака согнав,Не с ума же сошёл я, ведь, в самом деле,Коль в дороге давно, эту жизнь приняв.

Вспоминая наше плавание

Я к тебе обращаюсь: внезапно весна затопилаХолодов приморозкии теплом их приветить смогла,Тихо землю согрела,оставив на Божию милостьПерекрестья дорог, на которых ещё не была.

Мы нежданно проплылипо тропикам влажным и жарким,Сингапур и Тайланд,по затонам вьетнамским в Шанхай,Грезил свежий апрельрасцветающим жарким подарком,Распускался пирующий утрамияркий миндаль.

И забывши себя, все года и препонов заслоны,В возраженьях замолкли мы,спорить совсем перестав,Вдаль стремится корабль,плечи наши и головы клонит,Как по юности раннейсклоняло друг к другу не раз.

И под ветром чужимс свежей влагой и посвистом птичьим,Где плескалась волнав равнодушную дерзкую даль,Доверяли слова мы друг другубез всяких приличий,Что развеять могли наших ссори тоску, и печаль.

Нет целебнее вздохови утренних прикосновений,Слов чуть слышных, проснувшись в тиши,свет лишь брезжит в окно,Это мир просыпается,словно в день первый творенья,Это сердце усталое ждало, так ждало давно.

На девятое мая

Я родился,когда забывались страданья войны,Инвалиды в декабрьскиезимние прятались щели,И не думал никто, неужели и в самом мы делеОт опасной той жизни земнойнавсегда спасены?

С сорок первого до сорок пятого плавился ад,Похоронками птицы летели,сломавшие крылья,Кто же выживет, было неведомо,стонами выли,Но надеялись, может бытькто-то вернётся назад.

И под танками грозно саднила,стонала земля,И проложен был скорбной пехотойвесь трудный маршрут,Шли обозами мёртвых тела,кои в вечность везут,И печально склонялись главойв небесах тополя.

Будьте прокляты те навсегда,кто в безумье своём,В блудный час над Россиейзанёс шестипалую руку,Отгремели, застыли за семьдесят летвсе победные звуки,Ну а тех, кто ушёл безымянно,пусть степь отпоёт.

Величают вас марши и золотом блещет парад,И георгиевских лентперекрестья сплетаются в волны,В поминальные списки ушедшихзаглянем невольно,Будет орденских планокнад вами шуметь листопад.

Яблоням мая

Цветение яблонь – нет чище и ярче цветов,Державная кипень и нежная ласковость мая,И шёпот вздохнувшихпредутренних сонных садов,Когда от любовных забот соловьи замирают.

Протяжная дымка зари осветит небеса,Чуть тронуты ветром качнутся алея вершины,И первых пронзительных птиц зазвучат голоса,Сквозь бисер пока не краснеющихягод рябины.

Кудлатых черёмухещё не промытые свечи стоят,Цветение вишен пылает нарядным узором,Цветы подвенечные сливы в лучах золотят,Лишь яблони строгие белым сияют подзором.

Стройней колоколен,белей православных церквей,Снегов, ране выгнавших в путьмноготрудный и санный,Скорей прикоснись тык России расцветшей своей,И руку её поцелуй, замерев покаянно.

Тяну я груз знакомств

Тяну я груз знакомств сквозь жизнь свою –К кому привязан, к тем, кого люблю.Мне кажется, впитал улыбки тех,С кем близок был или соприкасался,Встречался, в ссоре был иль расставался,Чей телефон хранил я в жёлтой книжке,Обидят коль – вычёркиваю вдруг,С кем говорю, с кем провожу досуг,Созваниваюсь часто или редко,Чьи речи собираю на заметкуЛетучих иль банальных тёртых фраз,Слова которых вовсе не указ,

Конец ознакомительного фрагмента.