Избранное IV - Валерий Дудаков

Высокая участь

Со строчкой встаю и со строчкой ложусь,Печальная участь – судьба графомана,Которую сам описать не берусь,Поскольку пишу для себя, без обмана,Не теша сравненьями с чьим-то величьем,В речах не юродствуя, выспренним спичемНе славя своих многогранных талантов,Потуги на избранность, мелкое чванство –Быть может, грызут древоточцы души,Но лишь не выпячивай, скрой, не спеши.В конечной оценке сухого остатка,Одно только ценно: поэтом останься,Не рифмы узор, не мелодика ритма –Пленительный вздор. Для меня очевидныВолненья души, неподвластной и странной,Её назначенье – быть тонкой мембраной,На всё отзываться, бродя по апрелю,Страдать и сочувствовать. В это я верю.

Покой апреля

Так покоен апрель в предпасхальные утра,Соловьиная трель скоро рани взорвёт,И неброская зелень свой рост поминутноПод настойчивый голос кукушки сочтёт.

В наступившем рассвете неярка она,В дымке светлой чуть брезжут берёзы стволами,Это ранняя робко крадётся весна,С сокращённою ночью, но сладкими снами.

Первый сок побежал по стволам и кустам,Чуть забросил в вершины целебную влагу,Прикоснулся волшебно к нагим деревцам,Чтобы сбросили осени старую тягу

Пожелтевшей за зиму увядшей листвы,Им пора обновляться надёжно, не броско,Каждый день непременно проглянут росткиПостоянного нового свежего роста.

Соловьиные трели готовят концерт,Будет занавес поднят под грома раскаты,Предпасхальная тишь. Лёгкий утренний свет,Затаились в апреле предлетние старты.

Немухину – вечно

Володя, прости. Как-то мне несподручноК тебе обращаться, в века ушедшему,И наша пятидесятилетняя дружбаНе позволяет. Дружба сердечная.

Ты мне помогал, как и близким многим,Добротой, заботой, одним присутствием,Покой вносящим, советом строгим,Который всегда был – твоё напутствие.

Весна. Распустились деревьев купы.Любил ты Туржанского и Левитана,Российских мелодий слышались звукиВ твоих картинах, кому-то странных.

Судьба, что учёба, что вечная парта,Экзамен на зрелость сдаём постоянно,Так сложно значение твоих картРасшифровать в нашей жизни,да это не главное.

Стареем мы все, и каждый по-своему,Одни мудреют, другие в запойОт собственной славы, иные «в простой»,В безделье старения. Но есть немногие,

Жизнь которых не трудная мука,А труд, без которого меркнет свет,Мы знаем, грядёт впереди разлука,Заведено так. Ответа нет.

Наказанье это иль Божья милость?Готовимся к этому целую жизнь,Но коль уж дано, что это случилось,За верную дружбу крепче держись,

За память близких, картины в музеях,Со зрителем близость, что в радость дана,Ну кто говорит, что мы стареем?Мудреем, и крепче градус вина.

Глоток его – от сна кто-то ожил,И в радость ему сомнения мук,Так будь же вечен в сей день погожийНемухин Владимир, художник и друг.

Апрельский призрак

(В. Немухину)

Призрак смутный бредёт в апрелеК пасхальным дням,Я в уход твой ещё не верю,Не смог принять,Крест поставит нам жизнь обидно,В итоге ноль.И неясно, неочевидно,В чём жизни соль,Утро раннее алкоголемВолнует кровь,По ночам кто же нас неволит,Его не тронь,То ли зверь, то ль колдун коварный,С ним не шути.Поезд движется санитарный,Уже в пути,Нас подхватят под белы рукиВ носилок ряд,Пост Великий – он для разлуки,Стоят, скорбят.

Звезда апреля

Светло. Апрель оправил солнцемНебес весеннюю лазурь,Раскрой глаза, быстрей зажмурь –Игривый луч сверкнул в оконце.

Последних холодов примет,Ещё неделя перед пасхой,Не расточит природа ласкуДо дня, что всем приносит свет.

В ту ночь, что глаз нам не сомкнуть,Опять торжественно и строгоГосподь укажет нам дорогу,На праведный направит путь.

И сколько звёзд не загадай,И сколько не отбей поклонов,Звезда ночи просветит лоно,Её ты сердцем распознай.

Кануны Пасхи

Какой настрой, какая благость влита,Душа моя свободна и светла,И облаков ещё ночная свитаНе выплыла из дальнего угла.

Застыло небо в сумерках заката,Чуть розовый налёт на кроны лёг,И отдалённо, как-то виновато,Гудит с вершин натужно самолёт.

Не виден след высокого движенья,Полоска быстро растворилась в зыбь,И, кажется, без всякого сомненья,Я в небе сны угадываю рыб.

Они скользят через года и лета,И вроде все всё знают наперёд,Но кажется мне, отдалённо где-то,За мною старость в молодость грядёт.

Миндаль в Нагасаки

Я видел в садах Нагасакирасцветший миндаль,Где розовым пламенем ветви объяты до древа,Чуть слышны звучащегострогого тона запевы,Нежны, но упруго-воинственносмотрят все вдаль.

Земля обожжённая раны давно залечила,Раскинулся парк,там где ад разорвал вышину,Достойно и кротко природа в покое застыла,Застыло движенье, Тебе поклонясь одному.

И розовой птицейминдальные ветви взлетали,И в небо седое стремились,что только держись,А здесь, в Загорянкелишь в первых цветах расцветали,В Пасхальное утро, когда начинается жизнь.

Первые дни мая

Нередки дни стоят, когда покойна зелень,Слегка подует ветер, птица пролетит,Ничто не потревожит и ничто не огорчит,В начале майских дней природа в тихой лени.

Хоть влагой налилась живительной окрестРучьёв, болотцев, озерцов застывших,Из странных и заброшенных в округе мест,И с берегов затерянных и мшистых.

И эти соки гонит мая стать,Берёзы распуская, клёны, липы,Оглянешься – какая благодать,Узорной высечкой каштаны вкруг налиты.

И гладит глаз зелёный бархат древ,Расцветок находя немыслимые грани,И наглядеться тьмой оттенков не сумев,Так тонко зрение и душу ранит.

Не заладилось утро

Я знаю, что волки не впадают в спячку,Медвежья привилегия –в сугробе отлёживаться,Но зиму прошлую вспомню, значит,Как же жизнь эта незаметно съёживается.

Сначала становится дышать трудно,На любом подъёме, какой бы ни был,А потом приходит мысль довольно занудная,Это не сумел, а это не сделал.

И если раньше нагонял столбы верстовые,Как-то считая, выстраивая в ряд,Не спешу теперь, и мысли такие:«Да чёрт с ним, что ж возвращаться назад?»

Боль в висках по утрам, сомненья,Да стоит ли, видно случай не уберёг,Не просишь у Господа терпенья,Надеешься, вдруг вывезет, авось повезёт.

А оно не везёт ни вправо, ни влево,Застопорилось, тарахтит на месте,Да ещё тараторит и приговаривает то и дело:«Довольно, наездились, а теперь уж слезьте».

Маршрут к концу, фонари гаснут,Рельсы сходят не волей перспективы,Что же так прожита жизнь напрасно,И вот докатился, и больше нет силы.

А жить ещё надо, не то чтобы хочется,Дел не доделано выше крыши,И глупое сердце отчаянно колотится,Может, хоть кто-то его услышит.

Не себя жалею, а тех немногих,Кто знал черты моего лица,Что за черти создали этих двуногих,Если Бог не наладил их до конца.

Сколько раз распускались отчаянно нюни,Рыданья пудовые содрогали подушку,Вот-вот и петух жареный клюнет,Да кому-то ведь надо всё это слушать,

Иль слышать, поди разберись точнее,А нужно кому, если б только знать,Не задалось утро, закончу скорее,И поплетусь анализы на психа сдавать.

Что-то взгрустнулось

Расплескалась черёмуха,яблоней цвет не проклюнулся,Не пойму, как на лето зима обернулась – никак,И с зарёю умывшись,встаю по утру пригорюнившись,Вспомнив предков своих,в поколении третьем казак.

То ли что растерял,то ли вспомнилась родина Фащевка,Жили матери предки хотя по деревням Москвы,Те в сапожниках были, а кто в ямщиках,и ненастьями,Чтоб согреться в дороге, свои разжигали костры.

Хоть холопствует быдло,но взрыв затаит покаянное,Ропщет в тихих овинах и злобу за чаркой пасёт,И как эта черёмуха в дни распалённые, пьяные,Буйным цветом весеннимвечерний покой разорвёт.

Сладко шепчет апрель,соловьиные трели в смятении,Полной грудью вздохнуть,разгуляться, да как бы не так,И заплачу навзрыд,позабыв про основы – рождения,Загрустивший в саду, в поколении третьем казак.

Услышь