Избранное IV - Валерий Дудаков

Февраль на март

Стало небо синеть не февральски,Словно март затаился в вершинах,Растопило замёрзшие льдины,Но к утру замерзает стремглав,

Чёрным абрисом сосны прочертятВ небесах заколдованных дверцы,Чтоб лукаво в лугах приоткрылисьВсе секреты февральских забав.

Порошит то, то солнцем ласкает,То сугробит, а то согревает,То-то игры затеет природа,И статистика вся кувырком,

Я не видел подобного сроду,Не спросясь, заигралась погода,Днём по крышам потоком стекает,В ночь искрится прощальным ледком.

В снах берёзы вдруг выгнули спины,Запестрели стволы чернотой,И куда лёгкий взор ты не кинешь,На весну затаился настрой.

Взгляд туманит чуть видимый дым,Прибавляется день аккуратно,И колотит капелью азартно,Словно дятел по соснам седым.

Приближая весну

Мороз оттаял в феврале,Завил дорожки снежный вензелем,Узором лёгким на стеклеЗаплакали изгибы кренделем.

Чуть побурел комками снег,И от тепла по крыше валится,Ну, прикорну я в лёгком сне,Пусть солнце греет на завалинку.

Мечтаю здесь и здесь грущу,Зима отстала расторопная,И палкой дырки колочу,Не тронут роз морозы грозные.

Они, под снегом затаясь,Должны хранить своё дыхание,Порошит лёгким снегом вязь,Им чертит сладкое название.

Под тёплым ветром оживут,Весна наполнит бурно соками,Чуть прорастут, слезой всплакнут,И оживут с листвою ропотом,

В них затаился майский стон,И красок яркое цветение,Когда распустится бутонИ полыхнёт на удивление.Ну а пока они в тиши,Снегами плотно убаюканы,Весна, ты только не спеши,Ещё морозы будут злюками.

Всему настанет свой черёд,И долгожданный и негаданный,Так затаился Новый год,Чтоб тешить новыми проказами.

Вздохну и выйду на крыльцо,Снег то сопит, а то сжимается,Я помню, как твоё лицоВесенним соком наполняется,

Ещё цветенье впереди,А годы – с ними легче справиться,Не торопись, не уходи,Пусть этот год на радость сладится.

Свет огонька

Этой истомой пропарятсяКрепкие дни февраля,Верный мой друг,Мы не старимся,Зимы проходят не зря.

Средь бездорожья промерзшегоВечных сугробов, что спят,Бродят цветными надеждами,Нам исцеленье сулят.

Мы вот, ужо, распорошимся,Снегом крутым пометём,Что ж ты, родная, хорошая,В сердце тепло мы спасём,

Руки согреем надеждою,Беды без снов отпоём,Чтоб, согревались, как прежде мы,Светлой свечи огоньком.

Опять ожидание (в день св. Валентина)

Затяжной февраль растравит душу,То ли на тепло, то ли на холод,По утрам так птиц тревожно слушать,Зимний тихий бред, весенний клёкот.

Снова льдом закованы дорожки,Выйдешь – тянет запахом мимозы,Бродят тени гулко, осторожно,Капают тяжёлых сосен слёзы.

Сон один и тот же часто снится,Снег скрипит, бреду, ты только слушай,Коль душа в унынье – помолиться,И прилечь на мягкую подушку.

Как весны дождаться, я не знаю,Вечные замучили сомненья,И когда глаза я закрываю,Вижу первых крокусов цветенье.

Напишу записку Валентину,Горечь расставаний пусть отсрочит,В грустных строках боль свою отрину,Как тяжёл февральский бархат ночи.

Памяти Станислава Юлиановича Жуковского на выставке в Даевом переулке

Вот мельница. И крутит талый снег,Подгнивших лопастей прочервленный покой.Мне прикоснуться б к ней слегка рукой –Но трогать живопись опасное занятье.А лучше глазом прикоснусь,Внимание своё, смотрители, не тратьте.Художник был ты, вовсе не солдат,Но пал в жестокой брани за отчизну,Холсты твои усталые стоят,Покрыты пылью.Тихо, смолкли звуки, как на тризне.И звёзды синим сном торжественно блестят.Уют усадьб дворянских ты писал,Где ландыши небесным сном сияли,В покое барские покои почивали,Скрипела мебель,вспоминая прежних всех жильцов,Всех кавалеров, дам, поэтов и творцов,Огонь каминный щекотал поленья,И отражалось солнце позднее на стенах,И струйкой вился вдаль равнинный дымПо заводям и пахотам седым.Остатки снега вниз сползалик скромным речкам,Печальные глаза ворон по-человечьиТак грустно провожали солнце на закат.Цвет чёрных пашен, белизна берёз,Рябинных ягод кровь – ты им внимал,И чувствовал, и знал, и понимал,Но скоротечна жизнь,Хоть кто-то с пафосом сказал:«Искусство вечно».Прекрасен был «Союз», тех, кто любилПоля и нивы, чтил восходы и закаты –Всё, чем живёт Россия, чем она богата,Чем дышит, чем она спасётся,Чем этот добрый край исконно мил.Жуковский, Аладжалов, Виноградов,Петровичев – птенцы гнезда Серова,и взрастил вас Левитан,Вы собирались здесь из дальних стран,чтоб сноваРоссию славить, не бравурно, скромно,Любили вы её как мать родную, как свою,Её пусть хвалят, пусть её клюют,Писали уголки, что прятались укромно, тихо,Но вскоре грозно накатило лихо.Пылала вся страна, как на пожаре,И утонула та Россия в Светлояре.Художник, волею судеб гонимый,Обязан был за честьвступиться близких и любимых,И дерзкий критик бит журнальною статьёй,За славоблудье, оскорбительное чванство,Не знаем мы, что перенёс ты в этот миг.ПространствоТебя перенесло в иные дали. Снова ты писалКрай вечный польских и озёр, и рек.О, где бывает счастлив человек,На Родине иль близ неё, кто знает.Для тех, чья жизнь есть сон,Чужой отчизны не бывает.Дымился край, поруганный, но гордый,На левом берегу стояли орды,На правом не хотели в бой вступать.Не снизошла к несчастью, благодать.И осеняя в смертный час себя крестом,Шептал ты в немощи и боли:«Минует, Матка Боска, скоро лихо»,Закрыв глаза, молился, а потомШептал ты снова пересохшим ртом,Что «есче не згинела польска» тихо.Художник вольный, всем артистам брат,Ты пал в жестокой брани как солдат,Своей судьбы и участи достоин,Искусства и судьбы невольный воин.

Странный февраль

Странный февраль. Не кружится метель,Что-то с погодой внезапно случилось,Чуть потеплело и льда канительВ снежную слякоть с утра превратилась.

Вся в ожиданье природа вздохнёт,Пористый снег дышит влагой и дремлет,Скоро ль весна к нам дорогу найдёт,Греет под снегом промёрзшую землю.

Замерло всё, или чудится мне,Белый покров все поляны приметил,Крокусы цвет набирают во сне,Чтоб полыхнуть с первым солнечным светом.

Дробь барабанную дятел пробьёт,Чтоб пробудилась весна неотложно,Звук затаится, в вершинах замрёт,Бродит посланник весны осторожно.

Опять о лучевом

Что не даёт мне ранним утром спать,Какие гложут памяти лемуры?!В ночной тиши так слéпы и понурыСтволы деревьев, в тьме их не видать.

От этих просыпаний я устал,И перемалывая прошлые невзгоды,Не верю и не подсчитаю сроду,Так сколько в прошлой жизни потерял.

Отчаянье находит так порой,Что никуда от этого не деться,Спасаюсь тем, что вспоминаю детствоИ вместе с ним свой просек Лучевой.

Пруды, что днём сверкали в тишине,Средь сосен и берёз особым глянцем,Сияло солнце в них протуберанцем,Всё видится нечётко, как во сне.

За проволокой колючей тень посадки,Не знаю, кто решил её хранить,Но часовых не стоило винить,Ведь ягоды черёмухи так сладки.

Всей прошлой жизни был недобрый знак –Каре из мрачноватых построений,В нём и ютился, всем на удивленье,Наш тёмный и бревенчатый барак.

Тот длинный свет съедавший коридор,Под потолком велосипеды, сани,Топили печь несытую дровамиХозяйки, кто добыл что, кто нашёл.

Пел репродуктор чёрный на стене,С шести часов утра звучали марши,Была то воля мамы. А в странеЮнцы сидеть готовились за партой.

И школа за пожарной каланчойВ Сокольниках, что близко от Стромынки.С портфелем переполненным в обнимкуЯ утром брёл дорогою крутой.

Бюст Сталина. Мы, мимо проходя,Честь отдавали и салютовали,Быть может, что-то мы и понимали,Краснели, красный галстук теребя.

Как в марте грянул гром в пятьдесят третьем,Сирены выли и гудки неслись,И плакали и взрослые, и дети,Все будто с этой музыкой срослись.

Едва успев тирана схоронить,Делили власть соратники натужно,Была она им до зарезу нужна,И в этом тоже некого винить.

А мы, тех лет беспечных пацаньё,Под барабан и с пионерским гимном,В восторге были иль в испуге сильном?А в воздухе кружилось вороньё.

Что ж, память возвращается опять,Уж я не молод, не совсем здоров,И просыпаться стал от смутных снов,Что утром не дают спокойно спать.

Посвящается родословной отца моего, Дудакова Александра Пантелеевича, 1920 г.р., село Фащевка (фрагмент)