Смерть особого назначения - Виталий Романов

Вебер не позволил ему упасть: теплая кровь толчками выходила из горла врага – это было приятно. Так приятно, что ненадолго Руди позабыл о главном. О «Вулканах». Кровь жертвы вдруг стала важнее, но это отпустило, когда за спиной послышались гневные возгласы: враги торопились к штольне.

«Вулканы»!!!

Вебер мигом очнулся, словно оттолкнул вторую сущность внутри себя: вспомнил о том, ради чего пробрался сюда. Черной тенью метнулся в глубь прохода, добежал до поворота, с рычанием навалился на дверь...

В небольшой комнатке дежурного было пусто. Видимо, ранее ее занимал тот самый фрин, который выскочил навстречу Веберу и умер с порванной глоткой. Система самоликвидации зенитной батареи находилась за крепкой стальной решеткой. На двери висел чужой замок. Руди стоял в трех шагах от пускового механизма и не мог до него добраться. Разумом ликвидатор понимал, что бесполезно даже пытаться: рука человека не может вытянуться на полтора метра за частокол прутьев.

Разумом!!! Но почему он должен действовать так, как подсказывает разум?!

Вебер прижался к решетке всем телом, вытянул правую руку за стальную преграду. Напрягся. Застонал от сверхнапряжения. Боль в запястье, в локте и предплечье резко отдалась в мозгу. Капитану показалось: связки и мышцы рвутся от чудовищного усилия, но пальцы тянулись и тянулись к цели.

Набрали код и активировали систему! Сделали то, что требовалось! Загорелись кровавые лампы аварийного автомата, предупреждая персонал о том, что начался обратный отсчет. Тревожно загудела сирена, выгоняя всех из щелей и укрытий – подальше от орудий, которым оставалось существовать пятьдесят девять секунд.

Пятьдесят восемь... Пятьдесят семь... Пятьдесят шесть...

Вебер бросился к выходу из штольни, но шерсть на загривке встала дыбом. Фрины, двигавшиеся навстречу, еще могли предотвратить взрыв «Вулканов», для этого требовалось лишь ввести пароль доступа, а затем код блокировки. Знают ли они нужную комбинацию цифр? Или даже не догадываются о предназначении системы, скрытой в дальнем конце подземного тоннеля, за решеткой?

Руди с рычанием прыгнул навстречу врагам из-за угла не потому, что не знал ответа. Просто в нем боролись два «эго»: одно из них гнало прочь, подальше от смертельно опасного места, а второе вынуждало остаться до конца, охраняя решетку и автомат обратного отсчета.

Два «эго» весили одинаково внутри сущности капитана Вебера, человека и хищника, и это порождало ярость, которая не могла не выплеснуться на что-то, подвернувшееся на пути. Выплеснулась на фринов.

Ликвидатор атаковал отчаянно: от безнадежности, от понимания, что до смерти – один шаг. Это сделало его безумно сильным, способным на все. На все!

Вновь по телу хлестанула ветвистая молния, зверски обожгла, но не парализовала, только наполнила новой энергией, еще большей яростью. Каким-то чудом Вебер продрался к выходу через окровавленные тела врагов – тогда, когда сирена завыла в два раза чаще, предупреждая, что до взрыва осталось десять секунд.

Он сумел, двигаясь на четвереньках, одолеть лестницу наверх. Толкнул плечом тяжеленную бронированную створку, припав к земле, увернулся от цепочки небольших светящихся шаров. Луна! Оранжевая луна! Она как раз всходила над горизонтом – это было последнее, что успел заметить человек, выполнивший данное погибающему другу обещание. Где-то за спиной вспыхнула сверхновая звезда, яростный грохочущий шквал толкнул Руди Вебера, поднял в воздух, закрутил и бросил в сторону полуразрушенной казармы.

Дрогл не ошибся. Кирилл Соболевский не сразу разглядел боевые звездолеты фринов, ведь приходилось надеяться на собственные глаза и на системы оптического и электронного увеличения изображения – радиолокаторы по-прежнему выдавали какую-то чушь. Однако Кочеванов начал материться так яростно, что командир «Москита» понял: штурман засек вражеские суда быстрее других членов экипажа.

– Вижу цель! – угрюмо сообщил Евгений, закончив длинную нецензурную тираду. – Вижу цели! Одну! Две! Три!

– Отставить! – теперь и Соболевский обнаружил противника.

Приплюснутые сферы приближались с нескольких направлений, считать не имело смысла, и так было видно, что чужих кораблей не один и не два. Майор чуть изменил вектор тяги маршевых двигателей, готовясь свечой уходить из-под атаки, но на лобовом экране, прямо перед Кириллом, вдруг пропал звездный пейзаж, зато появилась зеленая «лягушачья» морда чужака, с выпученными глазами и непривычно широким ртом. В первую секунду было тихо, потом в динамиках «заворочался» звук. Видимо, передатчики фринов отселектировали нужную волну, заработали на частотах, которые применяли солдаты Земли.

– Невыход. Посадка. Неварианты, – медленно и как-то странно проговорил фрин на языке людей.

При этом у зеленомордого «красавца» шевелились только губы, зато все лицо оставалось неподвижным. Чужак здорово отличался от дроглов, которые при беседе всегда помогали себе и руками, и ушами, и мимикой.

Соболевский впервые видел фрина так близко. Он заглянул в глаза представителю другой расы, и по коже у него пробежали мурашки. Пилот вражеского боевого звездолета пугал не мощью оружия, нет, просто в этом существе было нечто бесконечно далекое. Кирилл подумал, что при разговорах с дроглами никогда не испытывал такого неприятного чувства. Гномиков люди воспринимали почти как своих. Ну да, облик малышей отличался от привычного, подвижность лица была другой, но все-таки в дроглах угадывалось что-то родное, при виде их на спине не выступал липкий пот.

А сейчас майор Соболевский каждой клеточкой кожи, каждой частичкой тела ощущал, что ведет диалог с представителем чужой расы. Такой, с которой у людей нет ничего общего. Ну, разве только совпадает количество верхних и нижних конечностей.

– Невыход. Посадка. Неварианты, – повторил пилот чужого ударного корабля.

Видимо, не получив ответа от людей, он счел необходимым повторить сообщение.

– Вот зеленая плесень! – не выдержал Камил Берецкий. – Командир! Разреши, я его из кормовых орудий, а?! Висит, наглец, прямо на хвосте!

– Не стрелять! – мгновенно отреагировал Соболевский. – Наша задача не геройски сражаться с превосходящими силами противника, а выбраться из ловушки и передать в штаб координаты астероида!

Уарн нервно заерзал в кресле рядом с командиром «Москита». Кириллу показалось, дрогл хочет что-то сказать, но спутник удержался, промолчал.

– Невыход. Посадка. Неварианты, – в третий раз повторил чужой пилот, и с экрана исчезло его лицо, зато появились боевые звездолеты фринов, с открытыми орудийными портами.

– Что бормочет этот протухший тюфяк?! – напряженно спросил Вениамин Цветков. – Что ему нужно?

– А ты не понял?! – разозлился Кочеванов. – Зеленый мсье выражается вполне грамотно, но для тех, кто еще не сообразил, перевожу: у нас нет выхода. Мы должны идти на посадку, куда укажут. Нет других вариантов.

– Именно так... – пробормотал Соболевский, крепче прижимая ладони к панелям управления.

Командир «Москита» тоже угадал смысл фразы, которую трижды повторил фрин, но выполнять приказ не собирался. Наоборот, майор искал варианты, как избежать боя, ускользнуть в зону сильных гравитационных возмущений Гакрукса, вырваться к своим. Или хотя бы туда, где заработают передатчики. Разведчикам не так уж много надо – всего лишь чтобы на десяток секунд восстановилась связь. А сбросить в штаб импульсно-пакетный отчет они успеют. Вот только выбраться бы на чистое пространство, где не так сильно действие «глушилки» фринов.

Чужаки все это отлично понимали, для того и показали людям окружающие звездные пейзажи с кораблями, готовыми в любую секунду открыть огонь. А потом на экране вновь появилось зеленое лицо, с огромными неподвижными глазами и широким ртом.

– Несвязь, – прогундосил фрин. – Поражение. Посадка, один раз.

«Нет связи. Это поражение для нас...» – майор Соболевский понимал ход мыслей чужого пилота, державшего корабль людей в конусе прицела.

– Кира, он сказал «посадка один раз», – мрачно процедил Кочеванов. – Наверное, это означает, что нас предупредили в последний раз. Если не сядем, куда приказано, они откроют огонь...

– Живьем взять хотят, супостаты чертовы, – добавил Никита Зорин.

В наушниках послышался частый-частый писк – со стороны второго боевого поста, где находился техник-инженер «Москита». Никита, не дожидаясь приказа командира, подключил резервные генераторы и вывел лазерные орудия на максимальную концентрацию энергетического луча. Компьютерная информационная система предупредила о готовности к поражению целей, защищенных по классу «А».

– Живьем?! – разозлился Кочеванов, врубая канал внешней связи. – А вот я щас отвечу!!! Хрен вам, поганки зеленые!!!

Штурман разразился еще более длинной и витиеватой фразой, нежели в первый раз. Соболевский мог бы сказать товарищу, что фрины не разбираются в таких тонкостях человеческого языка, но пилоту стало не до разговоров. Почувствовав, что врагам надоело упрашивать, он начал резкий маневр ухода вверх и в сторону – попытался сделать «кобру», чтобы выйти из-под контроля чужих судов.