Смерть особого назначения - Виталий Романов

Боль перекинулась на стопы, а чуть позже – в черепную коробку и челюсти. Веберу захотелось выть, вот прямо сейчас остановиться на скальном выступе, дождаться оранжевой луны и заголосить на нее – от тоски и чего-то такого, что невозможно передать словами, можно лишь выразить длинным протяжным звуком.

Капитан сумел отогнать и это, приказал себе двигаться вперед. Он обязан добраться до «Вулканов». Щенячьи восторги по поводу оранжевой луны, а также ночные концерты, посвященные ей, – потом. Позже. После того, как сделает главное. Зенитные орудия. База «Вулканов»... База «Вулканов»... База «Вулканов»...

Ты дойдешь, Вебер. Ты обещал. Ты дал слово...

Кто это? Жак. Жак Монтегю. Вебер, лежавший в болотной жиже, в сотне метров от колючей проволоки, приподнял голову, втягивая ноздрями воздух – принюхался. Жака Монтегю поблизости не было, это точно. Вебер не мог ошибиться – обязательно почувствовал бы запах, если б человек находился рядом.

– Показалось... – проворчал Руди.

Он отбросил все ненужное, лишнее, сосредоточился на главном. Скалы остались позади. Огромное болото – тоже. Он лежал на самой кромке топи, в вязкой грязи, готовясь выползти на сушу. База, захваченная фринами, теперь находилась совсем неподалеку, оставалось только преодолеть голое ровное пространство до «колючки».

Вебер почувствовал, как на загривке дыбом встала шерсть. То, что жило глубоко внутри, в желудке или где-то там еще, не желало выползать на чистый кусок земли с чахлыми кустиками. Когда-то раньше люди старательно изводили здесь всю растительность – специально, чтобы никто не смог подобраться к базе незамеченным. С тех пор на полоске грунта не выросло ничего существенного. Инстинкт не позволял Веберу ползти вперед, а мозг заставлял делать то, что не желало делать тело.

Ликвидатор выполз из топкого укрытия, прижался к земле, замер, ожидая, пока лишняя грязь стечет с боков. Он, не мигая, смотрел на колючую проволоку, прислушиваясь к тому, что творится в стане врага. Теперь организм работал совсем по-другому: любое неправильное дуновение ветра, любой тихий шепот, щелчок или треск ветки под ногами патрульного солдата не смогли бы остаться незамеченными.

Руди, извиваясь, пополз к цели. Он мечтал о том, чтобы слиться с землей, стать ее частью, и у него получалось. Руки вытягивались вперед, чувствительными подушечками пальцев проверяли грунт: нельзя было допустить ошибку, нарваться на мину или сигнальную растяжку. Тело легко и естественно змеилось между небольшими возвышенностями. Оно так ловко использовало неровности грунта, что это доставляло Веберу наслаждение – никогда раньше он до такой степени не чувствовал себя хищником, вышедшим на охоту.

Под колючую проволоку ликвидатор просочился так, будто раньше делал это тысячи раз. Его учили преодолевать «колючку», но на тренировках он использовал специальные кусачки или подручные средства, чтобы проделать проход, достаточный для человека.

А теперь у Руди не было никаких вспомогательных инструментов, но они ведь и не требовались. Тело стало плоским? Вебер не задумывался об этом, просто воспринимал происходящее как нечто само собой разумеющееся. Ликвидатор должен был незаметно подобраться к базе, захваченной врагами, – и сделал это. Он захотел проскользнуть через колючую проволоку – и «протек» сквозь нее. Ничего особенного. Он у себя дома. Это его планета. Здесь у него получается все.

Одолев защитную полосу, Вебер ненадолго замер. Не мигая, уставился на линию горизонта – угасающая звезда уже висела возле нее. Вдруг снова захотелось выть, беспричинно, необъяснимо. Скоро! Оранжевая луна выйдет скоро! Ждать осталось совсем недолго. Тогда он получит, что заслужил. Но пока – «Вулканы»!

Вебер пополз вперед, пытаясь по памяти определить верное направление: карта военной базы была словно впечатана в его мозг. К счастью, фрины проявляли какую-то непонятную беспечность, они не только плохо охраняли внешний периметр, но и территорию захваченного гарнизона контролировали невнимательно. Что с ними? Полностью уверены в том, что на планете не осталось ни одного живого человека? Уверены, что сумели уничтожить всех: и «Анаконду», и «Каракурта»?

Живого человека, может, и не осталось. Но это совсем не то же самое, что не осталось живого ликвидатора.

Подумав об этом, Вебер нехорошо оскалился. Внутри возникло какое-то неясное томление. Радость от предстоящей схватки? Он не смог определить словами то, что загорелось внутри.

Руди продвинулся вперед, обнюхал мертвого дрогла, лежавшего в траве. Облизнулся. Пахло довольно привлекательно, но трогать убитого Вебер не стал, хотя во рту появилась обильная слюна. Понюхав еду, Руди понял, что сильно голоден, но впереди ждала большая работа, а на полное брюхо делать ее труднее...

Опасность!!! Конечно, Вебер обнаружил патруль фринов раньше, чем враги заметили его самого. Он прижался к земле, приопустил жесткие веки, покрытые коркой засыхающей грязи. Руди был абсолютно спокоен: инстинктивно чувствовал, что теперь у фринов почти нет шансов засечь его. Разве что по случайности.

Патрульные свой шанс не использовали. Кажется, они думали совсем о другом, не об охране территории. Фрины шли, почти не глядя по сторонам, о чем-то энергично переговариваясь. Вебер не понял ни слова, только почувствовал: враги нервничают, но не из-за него, не из-за ликвидатора. Враги растеряны и подавлены – слов он не понимал, но эмоции, как ни странно, смог распознать.

Душевные томления фринов его ничуть не заботили. Он пришел сюда, чтобы уничтожить «Вулканы». Так хотел Тони Эспозито. Так хотел майор Быков из «Анаконды». Об этом просил Жак Монтегю. Он, ликвидатор Вебер, должен закончить работу и замкнуть круг.

Какой круг? Вопрос возник в мозгу, вспыхнул искрой и тут же исчез. Руди не успел подумать ни над ним, ни над ответом – все не самое важное проскочило через сознание и тут же улетело прочь. Добравшись до полуразрушенной стены казармы, Вебер прижался к ней, стал ее частью. Повел головой из стороны в сторону – прислушивался к звукам. Теперь он мог ловить слабые шорохи, распознавать их, жаль только, не отрастил себе «лопухи», как дроглы. С такими ушами гораздо проще фиксировать шумы, приходящие с разных направлений.

...Черные орудия располагались в скальных углублениях, длинной шеренгой – совсем как на том фото, которое ликвидаторам показывали перед началом операции. Вебер даже облизнулся, но не потому, что вспомнил о еде, – просто облизнулся. Это вышло как-то само собой, непроизвольно.

Толстые стволы «Вулканов» смотрели в небо. В дремавших машинах смерти чувствовалась скрытая мощь. Любая из этих «игрушек» могла за считаные секунды создать огромное метеоритное облако на пути вражеского корабля, вот только возле орудий не оказалось боевых расчетов из солдат-людей. Группа фринов копалась около дальней установки, и это было на руку тому, кто пришел, чтобы завершить порученное дело...

Ликвидатор опустился на землю, пополз вбок, стелясь между останками стен и бетонных опор – фрагментами здания, в котором еще недавно обитали солдаты. До того, как шаровые молнии фринов превратили дома и казармы в кучи цементной крошки и бесформенных блоков. Сейчас все это помогало Веберу незамеченным пробраться ко входу в секретную штольню.

...С первым уровнем защиты он справился за несколько секунд: ввел нужный шифр и медленно потянул на себя тяжелую бронированную створку. Слава богу, петли были смазаны хорошо, дверь не скрипнула.

Часового Вебер снял чисто и быстро. Тот сидел на краешке лестницы, спиной к «гостю», поставив ноги на ступени. Расслабился? Дремал? Сам виноват. Руди, подобравшись к врагу почти вплотную, выбросил тело вперед, как змея, атакующая добычу. Шею фрина он сломал руками за секунду, тут никакого оружия не требовалось. Лучшее оружие хищника – внезапность и резкость.

Веберу думалось, что он все сделал чисто и быстро – никто не мог услышать тихого хрипа умиравшего солдата, – однако из темной глубины подземного туннеля вдруг выскочил второй фрин, с оружием наперевес. Увидев человека в пяти метрах от себя, он, не медля, нажал на спуск.

Голубая ветвистая молния больно обожгла лапу. Почему лапу? Вебер не успел подумать. Просто молния сильно обожгла лапу – это ликвидатор хорошо почувствовал. Боль, ярость, страх за собственную шкуру – все смешалось в комок энергии, толкнувший вперед, на вражеского солдата. Руди вцепился зубами в глотку фрину и порвал ее, резким движением челюстей и головы – назад и вбок. Умиравший дико вскрикнул, потом судорожно забился в объятиях ликвидатора. Обмяк, начал сползать вниз.

Вебер не позволил ему упасть: теплая кровь толчками выходила из горла врага – это было приятно. Так приятно, что ненадолго Руди позабыл о главном. О «Вулканах». Кровь жертвы вдруг стала важнее, но это отпустило, когда за спиной послышались гневные возгласы: враги торопились к штольне.