Ночь в «Восточном экспрессе» - Вероника Генри

Стефани было не до окружающих красот. Вскоре показался причал, и через несколько минут Стефани помогли высадиться на набережную. Достав карту, она стала ее изучать. Вокруг под вечерним солнцем сновали сотни туристов, сбивая Стефани с толку. В конце концов ей все же удалось сориентироваться.

Она пошла по узким улочкам, выискивая на ветшающих стенах выцветшие черные буквы — названия улиц. Не было времени остановиться и поглазеть на витрины магазинов, хотя они выглядели очень заманчиво: краем глаза Стефани замечала дамские сумочки ярких цветов, шикарные льняные платья и элегантные туфли на высоких каблуках. Всему этому придется подождать. Она пробиралась сквозь толпу, все остальные как вкопанные радостно замирали у витрин. Неужели они не понимают, что она спешит?

Наконец она нашла аптеку и с облегчением увидела, что та открыта. Толкнув дверь, Стефани вошла. Запах был знакомым: универсальный слабый душок антисептика, но коробочки и баночки вокруг нее выглядели странно.

Как же по-итальянски будет «тест на определение беременности»? Если подумать, а существуют ли они вообще в Италии? Может, женщины здесь просто ходят к врачу, чтобы выяснить это? По-итальянски Стефани совсем не говорила. Знала названия всех разновидностей пасты, но и только. Вышла фармацевт, женщина средних лет в очках.

Стефани многозначительно посмотрела на «тест».

— Бамбино… — произнесла она, потом подняла большой палец вверх, затем опустила.

Фармацевт озадаченно на нее смотрела.

Стефани похлопала себя по животу.

— Бамбино? — снова сказала она с вопросительной интонацией, потом пожала плечами. Она чувствовала себя ужасно глупо, но рада была, что в аптеке никого больше нет.

На сей раз фармацевт просияла.

— А-а-а-а! Test di gravidanza?

Стефани кивнула, надеясь, что это именно то, что она имела в виду. Через несколько мгновений фармацевт протянула ей продолговатую коробочку. Посмотрев на упаковку, Стефани решила, что, судя по картинкам, она с задачей справилась.

— Грацие, — с благодарностью сказала она и отсчитала деньги.

Фармацевт улыбнулась, кладя коробочку в пакет.

— Buona fortuna.

«Она желала мне удачи, — сообразила Стефани, — видимо, думая, что тест предназначен для меня». Объяснять было слишком сложно, поэтому она только улыбнулась, взяла сдачу и покинула аптеку.

Солнце уже опускалось за горизонт, когда Стефани села на катер, возвращавшийся в отель. На месте она, не тратя времени, пошла в номер Бетт.

Девушка лежала на кровати в белом гостиничном халате.

Стефани протянула ей пакет.

— Давай разберемся с этим, — сказала она. — Тогда сможем решить, что делать.

Бетт молча взяла пакет и исчезла в ванной комнате. Это были три самые долгие минуты в жизни Стефани. Она сидела на кровати, втайне молясь, чтобы результат оказался отрицательным. О другом варианте и думать не хотелось. Он предполагал множество последствий. Стефани решила, что сделает все, чтобы поддержать Бетт и ее малыша, если до этого дойдет. Она считала, что Таня была не слишком хорошей матерью, не говоря уже о том, чтобы, так сказать, по своей воле неожиданно стать бабушкой.

Бетт вышла из ванной комнаты. В лице ее не было ни кровинки, взгляд потухший. Выглядела она ужасно юной.

— Положительный.

— О милая моя! — произнесла Стефани, сердце у нее упало. Насколько легче было бы, если б тест оказался отрицательным. Теперь же впереди не было ничего, кроме сердечной боли и трудных решений.

Бетт расплакалась.

— Что мне делать?

— Все будет хорошо, — пообещала ей Стефани. — Честно, Бетт. Это не конец света. Я понимаю, что так кажется.

— У меня будет ребенок, — сказала Бетт. — Я не знаю, как ухаживать за младенцем.

Стефани взяла ее за плечи.

— Послушай меня, — сказала она. — Какое бы решение ты ни приняла, я буду рядом с тобой. Полностью поддержу тебя. И говорю это не ради красного словца. Ты не одинока в этой ситуации, Бетт.

— Нет смысла даже вести этот разговор. — Бетт с размаху села на кровать. — Папа не позволит его сохранить.

Стефани нахмурилась.

— Милая, это не его решение. Он не может заставить тебя сделать то, чего ты не хочешь. И в любом случае я уверена, что он не запретит.

— Вы его не знаете. — Бетт сидела с несчастным видом. — Вспомните, как он разозлился на Джейми. Он выгонит меня.

— Ты же сама не веришь тому, что говоришь. Ведь так?

Бетт пожала плечами:

— Джейми всего-то хотел еще год подождать с университетом. Это не сравнить с рождением ребенка, правда?

Стефани взяла ее руки в свои.

— Думаю, ты не понимаешь своего отца.

Бетт странно на нее посмотрела.

— Вы знаете, почему ушла моя мама?

Стефани почему-то подумала, что причина ей не понравится.

— Мне казалось, потому что она встретила Кита?

Бетт покачала головой:

— Нет. Это была не настоящая причина. Настоящей причиной было то, что папа заставил ее сделать аборт.

— Что?

— Да. Мама забеременела года два назад. Это произошло случайно. Папа заставил ее избавиться от ребенка. Поэтому она и ушла, а не из-за Кита. Она не могла пережить то, что он заставил ее сделать.

Стефани похолодела.

— Ты, должно быть, ошибаешься. Не мог он такого сделать.

Или мог? В конце концов, насколько хорошо она знала Саймона? Они встречаются всего три месяца.

— Мог. Он сказал, что ребенок — это последнее, что ему нужно в их браке, со стрессами и всем прочим, да они еще и не ладят, и несправедливо приводить его в этот мир. — Глаза Бетт наполнились слезами. — Так что он скажет мне?

Стефани нужно было подумать. Эта неожиданная новость была ужасна, но пока требовалось ободрить Бетт.

— Я не позволю ему заставить тебя сделать то, чего ты не хочешь. Доверься мне. Решение будешь принимать ты. Я об этом позабочусь.

Она крепко обняла девушку. Бетт прильнула к ней.

— Скажите ему вместо меня! Вы скажете папе? Я просто очень боюсь.

— Конечно, скажу.

Бетт казалась огорченной.

— Но только после путешествия. Я не хочу его испортить. Вы ничего не должны говорить папе до конца поездки. Простите меня. Вы были так добры ко мне, а я вам все порчу…

— Ничего ты не портишь.

Стефани не представляла, что испытывает Бетт. Ей хотелось все для нее уладить. В ее душе поднялась волна симпатии к девушке. Бетт вела себя храбро, по-взрослому, неэгоистично. Видно было, что она искренне не хочет портить путешествие для Стефани.

— Послушай! Давай-ка оденься, а? Пойдем, пораньше поужинаем, и ты хорошо выспишься, а утром все может показаться лучше.

Стефани знала, что говорит банальности, но она немного могла сказать или сделать.

Бетт снова обняла ее за шею.

— Я так рада, что вы с папой, — сказала она.

Стефани не хотелось говорить, что в свете только что услышанного она начала сомневаться в крепости отношений с Саймоном.

Все вчетвером они поужинали в «Чипс». Решили, что хотят провести совсем спокойный вечер, поэтому выбрали этот, а не более строгий ресторан «Фортуни» в основном здании отеля. В расположенном у самой воды, с видом на лагуну «Чипсе» царила непринужденная, шумная атмосфера, какая бывает в дорогом яхт-клубе. Они сидели на улице, на обогреваемой террасе. Вода сделалась темно-синей, на небе светила луна. Заказали грибное ризотто со сливками и пино гриджо, и если Саймон и удивился, почему Бетт его не пьет, то ничего не сказал.

Стефани поймала себя на том, что почти не ощущает голода, хотя она никогда не пробовала ризотто вкуснее: густое, но не разварившееся и изумительно пряное. Были тому виной ее сомнения насчет Саймона или страхи за Бетт, но внезапно желудок свело спазмами. Все показалось таким хрупким.

А Саймон тем временем нисколько не подозревал ни о каких подводных течениях и болтал с официантами на не слишком хорошем, но оживленном итальянском. Весь вечер Стефани наблюдала за ним, размышляя. Неужели она лишь поверхностно узнала человека, которого, как считала, полюбила?

В постели Стефани в тревоге лежала без сна. Она как можно дальше отстранилась от Саймона, невыносимо было лежать рядом с ним. Кровать, по счастью, была огромная, поэтому их разделяли добрых три фута. Чтобы объяснить такое расстояние между ними, Стефани сделала вид, что из-за грибного ризотто у нее расстроился желудок. Она просто не могла принять то, что Бетт сказала ей о прерванной беременности. При одной мысли об этом ее бросало то в жар, то в холод. Неужели он действительно заставил Таню это сделать? Но ведь нельзя же заставить свою жену совершить что-то подобное? Или он просто дал ей понять, насколько осложнит ей жизнь, если она не согласится? Может, он решил оставить ее без денег? Деньги, кажется, были очень важны для Тани. Может, он от нее откупился?