Брекен и Ребекка - Уильям Хорвуд

— Ребекка, — тихим голосом сказал Брекен, — я отправляюсь в Аффингтон.

— Я знаю, дорогой мой, — прошептала она, глядя на запад, где небо казалось светлым по сравнению с тяжелыми темными тучами, нависшими над холмом.

Он повернулся к Камню и увидел подходившего к нему Босвелла.

— Они хотят, чтобы ты сказал, что им теперь делать,— сказал он.

— Этого никто не может,— мягко возразил Брекен,— а уж я тем более. К тому же мне придется покинуть Данктон.

— Куда ты отправишься? — спросил Босвелл, заранее зная, что ответит Брекен, и улыбнулся.

— В Аффингтон, — сказал Брекен. — Ты пойдешь со мной, Босвелл?

— Да, — ответил Босвелл. — Да, конечно.

Брекен подошел к стоявшим возле Камня кротам и обвел их ласковым взглядом.

— Теперь, когда лес уничтожен пожаром, а туннели Луговой системы опустошены эпидемией чумы,— сказал он, — осталось лишь одно место, куда вы можете переселиться. — Он взмахнул лапой, указывая на буковые деревья, стоявшие за Камнем. — Давным-давно по причинам, о которых мы никогда ничего не узнаем, кроты, жившие в Древней Системе, покинули ее. По-видимому, многие из них спустились с холма и создали новую систему, туннели которой со временем перешли к нам. Возможно, кое-кто из обитателей Древней Системы навсегда покинул эти края и отправился в далекий Аффингтон, чтобы поклониться Камню и вознести благодарственные молитвы. Но они оставили после себя наследство — старинные туннели, некогда проложенные ими в земле, и вы можете ими воспользоваться. Они ваши, распоряжайтесь ими по собственному усмотрению. В Древней Системе есть все, там недостает только жизни, смеха и писка малышей. Я отведу вас туда, а затем покину: я должен отправиться в далекий Аффингтон.

Последние его слова вызвали среди кротов возгласы уныния, они сокрушенно закачали головами.

— Я должен поклониться Камню и возблагодарить его за то, что все мы избавились от страшной беды. Но душа моя, след которой сохранился среди этих древних туннелей, где вместе с вами поселится любовь, останется с вами, как и Ребекка, которую Целительница Роза обучила многим премудростям. Почитайте ее, ибо она — ваша целительница. Берегите ее, а она будет заботиться о вас. И храните веру в Камень, которую после долгих исканий удалось обрести даже мне.

Брекен показал кротам, где находится вход в Древнюю Систему, и предоставил им самим обследовать ее туннели, чтобы впоследствии создать систему, основанную на союзе данктонских и луговых кротов, а сам вместе с Босвеллом и Ребеккой вернулся на прогалину, где стоял Камень.

Темнота быстро сгущалась, в воздухе веяло отрадной прохладой. С запада надвигался дождь, который положит конец засухе, первый сентябрьский дождь.

Настало время отправиться в путь, и они почти не разговаривали. Что могут сказать три любящих друг друга существа при расставании?

— Береги себя, любимый, — прошептала Ребекка. — Возвращайся, я буду ждать.

Они ласково погладили друг друга, потерлись носами, и Босвелла тоже коснулось тепло огромной любви, жившей в сердце Ребекки.

— Я позабочусь о нем, — шепнул ей Босвелл и потихоньку, прихрамывая, начал пересекать прогалину, двигаясь следом за Брекеном.

— Я верю тебе,— ответила Ребекка, думая о том, что даже самый большой и сильный крот не сумеет помочь Брекену пройти через преграды и испытания, ждущие его впереди, лучше, чем Босвелл.

Вскоре они скрылись во тьме, начав свой долгий путь в Аффингтон, а Ребекка осталась у Камня. Первые капли дождя, пробившись сквозь листву буковых деревьев, упали на землю. Она знала, что такие же капли влаги впитываются сейчас в почерневшую, иссохшуюся почву у подножия холма, там, где находится принадлежавшая им система. А когда наконец пошел сильный сентябрьский дождь, шум его заглушил последние отзвуки шорохов, с которыми продвигались Брекен и Босвелл, покинувшие Данктонский Лес и пустившиеся в далекое, полное опасностей путешествие.

Часть II. Шибод

Глава двенадцатая

Прошло шесть долгих кротовьих лет, наступил март, а Брекену с Босвеллом оставался еще день пути до Поющего Камня, стоявшего у подножия Аффингтонского Холма. За время путешествия они столкнулись со множеством трудностей и опасностей, на пути им встретились река, болото, места, покрытые льдом, не говоря уже о ласках и совах. Но самое тягостное впечатление произвели на них системы, опустошенные чумой. В большинстве осталось лишь по нескольку одиноких кротов, которые либо повредились в уме, будучи не в силах понять загадочных причин, по которым чума пощадила их, либо, завидев чужаков, впадали в панический страх, словно полагая, будто в лице Босвелла и Брекена к ним явилась сама чума.

Им не раз встречались кроты, покинувшие родные места и направлявшиеся неизвестно куда. Одни искали близких, в чью смерть никак не могли поверить, другие, отличавшиеся особой худобой и неухоженностью, принимались убеждать их в том, что над миром довлеет страшное проклятие и каждого из них еще ждет какое-то наказание.

Эти встречи и тяготы, связанные с самим путешествием, наложили отпечаток на внешность Брекена. Он заматерел, покрывавший его ворс стал более густым, в нем ощущалась такая же напористость и сила, какими обладал его отец Буррхед, хотя в отличие от него Брекен не был грузным. Сам он не отдавал себе в этом отчета (это заметил только Босвелл), но он внушал своим видом трепет, окружающие замечали, как твердо он стоит на земле, какой прямотой и ясностью, говорящей о душевной уравновешенности, отличается его взгляд. Но с некоторых пор, особенно с приходом весны, он ощущал порой некоторую угнетенность духа, справиться с которой ему помогло бы лишь присутствие Ребекки. В такие дни он бывал неразговорчив.

Босвелл тоже изменился, но не внешне. Он остался таким же худым, как раньше, и по-прежнему передвигался рывками, его любознательный взгляд, исполненный интереса ко всему живому, сохранил свою остроту. Только мех его, все так же пестревший белыми волосками, стал более гладким и блестящим с тех пор, как они впервые повстречались с Брекеном в сточной канаве.

Наиболее заметные изменения коснулись его характера, он стал еще более простодушным и смешливым, и те, кто не знал его как следует, могли бы принять его за дурачка. Он приобрел способность находить смешную сторону чуть ли не во всем, и зачастую, когда они попадали в трудные ситуации, Брекену поневоле передавалось его хорошее настроение, и он переставал хмуриться. И во многих случаях Брекен не нашел бы в себе сил плюнуть на